Черный человек
– Даже если на кону твоя жизнь?
– В данном случае бегство это не выход. Может я и сильный медиум, но явно не единственная в мире, обладающая такой силой. Если их не остановить, то они найдут другого медиума, а я не хочу, чтобы из-за меня кто-то пострадал. Завтра планирую встретиться с Андреем. Я хочу, чтобы он научил меня тому, чему обучал Элли. Как запирать призраков на той стороне.
Вместо слов Бес притянул к себе и поцеловал в затылок, а затем в губы сладким, очень сладким поцелуем.
***
Во сне парила над тем пляжем, на который когда-то привела меня Элли. В чёрных волнах отражалось северное сияние, то здесь, то там вспыхивая мириадами зелёных брызг. Белоснежный песок слепил глаза, а тёплые порывы ветра приятно согревали кожу. Я наслаждалась восходящими потоками воздуха, чувствуя себя маленькой-маленькой птичкой. Здесь не было времени, только бесконечное наслаждение, как шёлк обволакивающее разум, словно массирующее каждую клеточку воспалённой души.
В какой-то момент опустилась на бархатистый песок, зарываясь поглубже, чтобы почувствовать приятную тяжесть, сонную, блаженную. Глаза закрыты, но сквозь веки вспышками пробивается ночное сияние. Ирреальность прекрасна, она восстанавливала мои силы и веру в то, что со мной ничего плохого не может случиться.
– Марго, проснись!
Голос клещами вытягивал из восхитительной дрёмы, касание чужих рук обжигали и рушили иллюзию покоя.
– Михаэль? – удивлённо поднимаю голову.
Мы оба находимся на пляже, он всё также прекрасен и белоснежен, руки ледяные, а глаза кристально-холодны. Но в них видна сильная тревога, беспокойство и… страх?
– Что случилось? Как ты сюда попал?
– Нет времени, Марго, ты должна проснуться, запомнив всё, что сейчас скажу. Ты понимаешь?
– Нет, не понимаю.
– Слушай внимательно, – он поднимает меня на ноги, совершенно не обращая внимания на мою наготу.
От смущения и шока, как по мановению волшебной палочки, на мне появляется глухое платье с высоким воротником, чёрного цвета в противовес его белоснежному костюму.
– Элли в опасности. За ней идёт Клаус. Он хочет убить её, раз и навсегда за то, что она сделала во время афтершока. Он собирается проникнуть в её сон точно так же, как это сделал сейчас я с тобой. Ты же знаешь эту легенду, что если человек умирает во сне, он умирает и наяву? Такое возможно только если злой призрак использует зеркало. Ты должна связаться с Элли и разбудить её!
– Она носит голубые ленты…
Я ничего не понимала. Сон ускользал сквозь пальцы, как сквозь плотное стекло мне слышался голос Беса, который становился всё отчётливее с каждым мгновением, в то время как пляж размывало, как он терял чёткость, а голос Белого человека слабел.
Он сильнее до боли сжал мои плечи, притянул к себе, так, что мы оказались на одном уровне, нос к носу и прокричал:
– Предупреди Элли! Слышишь? Она должна проснуться!
***
– Марго, чёрт, да что с тобой такое?!
– Больно! – воскликнула, когда он схватил меня за плечо.
За окном ещё ночь, Бес включил прикроватный светильник. В глазах парня виднелась неподдельная тревога, щедро усиленная глубокими складками между бровей.
– Какого чёрта, ты меня разбудил? – проворчала, потирая плечо. – Я так сладко спала, мне снился такой хороший сон.
– Ты стонала во сне, а затем… Не знаю, мне показалось, что ты… словно исчезаешь! – он опустился обратно на колени и почесал затылок. – Чёрте что привидится! Прости, что разбудил.
– Да всё в порядке.
Я откинула одеяло, собираясь выпить стакан воды. От странного напряжения в горле пересохло, хоть и не понимала причины.
– Марго! – испуганно воскликнул Бес. – Твои плечи!
Посмотрев на руки, увидела чёткие тёмно-синие синяки в форме рук, оставленные на плечах. И в ту же секунду всё вспомнила.
– Элли. Нам нужно немедленно ехать к Элли! Вызывай такси! – я моментально вскочила с постели и ринулась к домашнему телефону, лихорадочно перебирая в памяти номер её телефона.
– Да что случилось?
– За ней идёт Клаус!
Набрав номер, услышала, как за спиной споро собирается Пётр и облегчённо выдохнула. Он не потребовал объяснений, а сразу поверил.
– Давай же, ну, – зашептала, слушая бесконечно-длинные гудки.
В голове крутились слова Белого человека, сонливость соскочила с меня, оставив глухое раздражение и тот же страх, что увидела в глазах Михаэля. А что если опоздала?
– Да? – хриплый, заспанный голос на том конце провода заставил адреналин в крови подскочить до максимума.
Волна облегчения накрыла с головой – я успела!
– Это Марго. Элли, ты должна немедленно проснуться. Слышишь? Ты надела голубые ленты?
– Нет… не до того было… Что случилось? – её голос вялый, невероятно усталый, она не просыпалась, казалось, что девушка говорит на автомате.
– Он идёт за тобой. Чёрный человек идёт за тобой! Долго объяснять, прямо сейчас иди и надень эти ленты, а затем… не знаю, прими ледяной душ, свари кофе, попрыгай, только проснись, умоляю, проснись! Мы с Бесом выезжаем!
В дверях появился Пётр, рукой показав на телефон, шёпотом сказал, что такси подъезжает ко двору.
– Мы скоро будем, Элли! Только держись!
– Хорошо, – голос прозвучал значительно бодрее, а затем она положила трубку.
Я пробежала мимо полностью одетого Беса, подхватывая нижнее бельё, одежду, на ходу одеваясь, пытаясь собраться с мыслями.
– Как ты узнала, что за ней идёт Клаус? Что с твоими руками? – в голосе Беса неподдельная тревога.
Он отслеживает по телефону местонахождения такси, и непрерывно чешет щетину на подбородке, выдавая нервное напряжение, как и у меня.
– Мне приснился Белый человек. Он предупредил о том, что за Элли идёт Клаус. Что он убьёт её во сне и тогда она не проснётся.
– Почему ты ему веришь? Вдруг это какая-то изощрённая ловушка? Ты об этом подумала?
Убрав волосы в хвост, схватила Беса за руку и потащила в коридор.
– О нет. В прошлый раз мы не послушали его, а он предупреждал насчёт афтершока. Второй ошибки я не совершу. К тому же речь идёт об Элли. Он никогда не причинит ей вреда, – негромко кашлянув, посмотрела на Беса. – Просто поверь мне – он не лжёт.
***
В такси, несколько раз набирала номер Элли, но она не отвечала. От нервов принялась грызть ногти, совсем как в детстве, а когда опомнилась, увидела кровь на пальцах и опустила руки вниз, уставившись в окно. Через секунду почувствовала, как Пётр сжал мою руку, обернувшись, увидела поддержку в его глазах и слабо улыбнулась. Нам ничего не оставалось, кроме как надеяться, что всё обойдётся.
Через пятнадцать минут благодаря пустой предрассветной Москве, мы оказались на пороге дома Элли. Я дёрнула входную ручку и ворвалась внутрь.
– Элли!
Девушка стояла спиной ко мне, неподвижно и… как мёртвая?
– Элли?
А затем она обернулась. Мне показалось, что белки её глаз чёрные, совсем чёрные с белой каймой вокруг радужки, но потом поняла, что это свет так играет и её глаза совершенно нормальные.
– Марго, – она улыбнулась, а затем подошла и обняла меня. – Спасибо, что предупредила! Ты успела в последний момент! Если бы не ты, я бы умерла…
На её шее плотным слоем в два ряда идут голубые ленты. Нервное напряжение отпустило и я обняла девушку в ответ.
– Слава богу, – позади раздался облегчённый голос Беса.
– Всё хорошо, – Элли отпустила меня и сделала несколько шагов назад. – Извини, что не ответила на телефон, батарейка села, вчера так устала, что забыла поставить его на зарядку. Страшно подумать, чтобы было, если бы он разрядился до твоего звонка.
– Чёрт, – выругалась, а затем рассмеялась. – Скажи спасибо Михаэлю, это он меня предупредил.
– О, – она опустила взгляд в пол, а затем скрестила руки на груди. – Он спас мне жизнь.
– Хорошо, что всё закончилось. Элли, думаю, теперь ты можешь спокойно ложиться спать. Сможешь заснуть или тебе составить компанию до утра?
– Думаю да. Мне нужно выспаться перед завтрашним днём. Ещё столько всего нужно сделать, будет плохо, если останусь вялой. Если хотите – оставайтесь здесь.
– Марго, у меня завтра самолёт и ещё дела нужно доделать. Мне нужно назад. Ты..?
– Поеду с тобой, естественно, – заявила безапелляционно, а затем посмотрела на Элли. – Точно всё в порядке? Если нужно – я могу остаться.
– Езжай, – улыбаясь, она подмигнула и я полностью расслабилась.
Всё обошлось.
***
После отъезда Беса, мне стало холодно. Эта бесконечная зима, обнажённое естество города, люди, погребённые под сотней одёжек, ветер, забирающийся за воротник шубы… Всё это отвращало, рушило то тепло, которое хоть ненадолго, но появилось в моей жизни.
Опять одна, это не просто расстраивало, это выворачивало до самой глубины души.
Мне всегда было тяжело сходиться с людьми. Как и Элли, никогда не была душой компании, наверное, это из-за того, что происходило в детстве. Да и фамилия не привлекала людей.
В школе всё было достаточно тяжко. Нормальные девчонки сторонились меня, другие либо издевались, либо льстили, считая, что раз я Чернышевская, значит у меня куча денег и через меня можно многое получить. Это было неправдой. Мой дед относился как к вещи, старомодный взгляд на девочку в семье.
У меня всё было. И красивая одежда, и дорогие гаджеты, косметика, отдельная комната с уборной в школе, собственная уборщица и повар. За мной ухаживала прислуга, выступая в роли надсмотрщиков. Постоянно на виду, девочка в золотой клетке.
Мои родители снаружи заботливые и любящие, очень быстро стали относиться также, как и дед. Их брак трещал по швам, но внешне соблюдались рамки. А я оказалась брошенной. Им было всё равно: о чём мечтаю, чего хочу. Меня воспитывали как образцовую девочку, прилежную отличницу, бездушную куклу, наряженную и ухоженную.
Разумеется, у деда был план на мой счёт. Я должна была поступить в экономический университет в Санкт-Петербурге, где учатся дети деловых партнёров деда. Всё выверено и спланированно заранее. Составлен список молодых мужчин, из которых он выбирал будущего мужа. Всё распланировано. Где учиться, кого любить, где работать, когда рожать детей… В своём безволии шла по этой дороге, не видя выхода. Не зная, что он есть.
Всё, что у меня было моего – брат. Максим привнёс беспорядок в мою жизнь. Когда мы встречались он захватывал своим энтузиазмом и верой, что можно выбраться из-под тени нашего деда. Он верил, что мы сами вершители своей судьбы. И когда пришло время – мы сбежали вместе.
Эта лёгкость, с которой у Максима всё получалось, была настолько заразительна, что сама не заметила, как последовала за ним. Также безвольно, как и прежде. Приехав в Москву, поступила в точно такой же экономический университет, но только теперь без жёсткой руки деда, мои оценки и знания оставляли желать лучшего. Первый раз в жизни осталась без надзора. Брат постоянно учился или помогал призракам. Мои надежды, что мы будем видеться чаще не оправдались. Я осталась одна. Как и прежде, только теперь всё стало чётче.
Пока училась было легче чувствовать себя частью окружающего мира. Комната в общежитии, бесконечные компании, выпивка, какие-то клубы, подработки. Всё это носило массовый характер, в котором забивала ту пустоту, что обитала в сердце. Я старалась не видеть, не слышать, не чувствовать ничего.
У меня не было увлечений, не было желаний, не было мечтаний. Всё это вытравили ещё в детстве, а то немного, что осталось – как песок струилось сквозь пальцы – не хватало воли взяться за ум, ухватить эту жизнь и оседлать её. Я не понимала, что со мной не так. И эта пустота не давала возможность полюбить кого-то. Люди словно чувствовали, что я как пиявка буду тащить из них жизнь, ничего не давая в ответ.
Брат видел, что со мной происходит, но он не знал, как помочь – я была сломанной. А это страшно. Сломанные люди и есть те самые призраки, что сейчас населяют Изнанку. Те самые, кто не может перейти, потому что не жили на земле. Не чувствовали, не любили, ни к чему не стремились. Пустышки.
Таким человеком я была. И лишь сейчас понимаю, почему так вышло. Понимаю, чего не хватало, чего была лишена. Элли утверждает, что я счастливица, ведь смогла закрыть себя от призраков. Долгие годы не видела их и жила обычной жизнью, вот только всё это ложь. Возможность видеть призраков – это существенная часть меня. Закрыв эту часть, и себя закрыла. Все эти годы не доставало именно этого мира.
Да, сейчас как никогда сложно. Больно, страшно, невыносимо. Эта реальность жестока и до чёртиков опасна, но она моя. Это мир, которого себя когда-то лишила и только сейчас начала постигать. Сейчас стала жить. Вся та горечь и грусть, которые терзали долгими ненасытными ночами и днями в прошлом, ушли, уступив место более насыщенным и ярким чувствам. Реальным чувствам, не эфемерным, живым, полным красок и переживаний.
Но… одиночество никуда не ушло, а даже стало сильнее. Мой мир жесток, даруя знания о смерти и жизни, он забирает нечто очень важное. Делая особенным, он не даёт возможности быть рядом с простым человеком. Я вижу себя под куполом, как во время афтершока, когда только для медиумов мир изменился, а простые люди ничего не видели и не чувствовали. Это и есть описание моего мира. Как это можно с кем-то разделить?
А может просто оправдываюсь? Может настолько постарела из-за этого мира, что сама заключила себя в этот купол и на самом деле мир не настолько далёк? Может ещё могу полюбить и принять любовь?
Жить также просто, как и Бес? Способна ли измениться, стать по-настоящему открытой этому миру?
***
Восстановление банковских карточек, покупка дешёвого телефона, сим-карты и прочих мелочей, канувших в безвестность вместе с сумкой, заняло немало времени. Так что с Андреем мы смогли встретиться не сразу.
На улице по непривычному тепло и свежо, солнце шпарит совсем по-летнему, температура поднялась до нуля и синоптики опять вещают о температурном рекорде.
В честь такой солнечной и ясной погоде, мы отправились гулять вдоль набережной реки Москвы, планируя дойти до станции метро Октябрьская, там, где-нибудь перекусить, а потом вернуться обратно в Институт.
Андрей совсем не изменился. Он всё время спрашивал как я, что со мной случилось, на что похож этот новый афтершок, что произошло во время стычки с Клаусом. Вопросы фонтаном лились из него, а тревога перемежалась с напряжением. Он действительно переживал за меня. Так что не сразу поняла, что по-настоящему тревожило парня.
– Марго, как ты вышла из афтершока? – спросил он, когда вернулись в Институт.
Мы остановились во дворе, напротив круглой клумбы. Сотрудники частенько гуляли вдоль небольшого парка, кормили белок и птиц, а возле клумбы располагались скамейки, сейчас покрытые тающим льдом, на которых обычно собирались в обеденный перерыв.
– Я уже говорила: просто повезло, благодаря тому, что сделала Элли, меня буквально вышвырнуло из рук Клауса. Что за дотошность?
– Хм, тогда как ты объяснишь вот это?
Он достал смартфон и через несколько мгновений нашёл какой-то раздел в одной социальной сети. Там была нечёткая фотография, сделанная из ресторана Останкинской телебашни. Автор фото оставил сообщение, в котором рассказал, как в то памятное утро, он и несколько его коллег подготавливали ресторан к открытию, когда заметил призрак девушки в окне. Он дал моё описание и сказал, что всё продлилось секунд десять–пятнадцать, после чего призрак сорвался вниз, но внизу естественно ничего не обнаружили. Парень искренне радовался, что удалось сделать это фото, ведь несмотря на то, что оно получилось нечётким, сам факт придавал истории достоверности. В комментариях люди говорили, что шутка удалась и классный фотомонтаж, но некоторые поверили и рассказывали о своих встречах с духами.
– Ты кому-нибудь рассказывал об этом? – нервно сглотнув, спросила его, возвращая телефон.
– Нет. Тебе повезло, что современные «технологии» ещё не дошли до Института. Социальные сети не проверяют, но… Ты хочешь сказать, это была ты? Я…
– Не буду лукавить и лгать. Да, это была я, – оборвала его, посмотрев по сторонам. – Я тебя прошу – молчи об этом. Никому не слово.
– Но как это вышло? – его изумление отлично читалось на его лице и я от неожиданности рассмеялась.
– Прости, видел бы ты своё лицо! – зажав рот рукой, вновь рассмеялась, но уже значительно тише. – Это моя новая способность. Я умею… скользить по Изнанке, одновременно перемещаясь и в реальности. Что-то вроде телепортации. Мне Харон объяснил, как это работает и предупредил, что пользоваться этой способностью должна осторожно.
– О. Даже не знаю, что сказать.
Андрей нахмурился, убрал телефон в карман и задумчиво посмотрел в Институт.
– Знаешь, способность видеть призраков и предугадывать будущее звучит впечатляюще, но как-то более реально, чем… А! – вскрикнул он, когда я ущипнула его за плечо, переместившись к нему за спину.
– Да-да? Ты что-то говорил? – невинно спросила его, вновь переместившись обратно.
– Чёрт! – его ошеломление было до чёртиков приятным.
– Ладно. Пошутили и хватит. Зря я конечно сделала это.
Вздохнув, мельком глянула в сторону Института. Вроде никого нет, вроде никто не заметил, что я сделала. Это было глупо.
– Короче, пожалуйста, не говори никому, хорошо? Мне кажется, это нужно держать в секрете.
– Ладно, – согласно кивнул Андрей, а затем ухмыльнулся. – Ты теперь просто супергерой. Словно бы мы в комиксе.
– Открою страшную тайну – я никогда в жизни не читала комиксы!
– Они на любителя, но, если интересно почитать про людей с такими же замечательными способностями – я могу одолжить тебе несколько занимательных экземпляров, – он подмигнул. – Собственно говоря, это не единственная причина, по которой я хотел с тобой встретиться. Время идёт, тебе не кажется, что пора приступать к обучению?
– Что ты имеешь ввиду?
– Скоро начнутся занятия для медиумов. Курсы по самообороне от призраков. Наши специалисты как раз заканчивают программу. Набор уже состоялся, но для тебя зарезервировано место, учитывая, что ты планируешь работать в Институте в качестве консультанта.
– О да. Мне это интересно, и да, планирую. Сейчас даже больше, чем когда-либо.
Андрей улыбнулся, а затем совершенно неожиданно взлохматил мои волосы.
– Не грусти, Рыжая. Ты со всем справишься!
Мои щёки покраснели, и я отвела взгляд.
– Это Элли? – я заметила девушку, идущую в сторону выхода с территории Института. – Элли! – закричала ей, махая рукой.
Она мельком глянула на меня, но в её глазах не было узнавания. Казалось, что она не здесь, а где-то очень далеко.
– Что это с ней? – спросила удивлённо.
– Устаёт. Я так понимаю, она сейчас занимается медиумами, пока Чтец в больнице. Это всё напряжение сказывается. Надеюсь, найдутся люди, которые ей помогут. В таком темпе она долго не продержится.
– Да, ты прав, – сказала отстранённо.
На секунду, на крошечную долю мгновения, показалось, что Элли шла не одна.
Элли
Это всё происходит не со мной. В детстве, когда мама заболела, ко мне пришло это чувство двойственности. События, происходящие вокруг, показались ненастоящими, ненатуральными, иллюзорными. Это всё происходит не со мной. Как и тогда, повторяю эту фразу как мантру, отдаляясь от действительности, чтобы не чувствовать, чтобы не переживать и не испытывать боль.
Я взорвала афтершок и всё закончилось. С Бесом мы оказались на оживлённой улице, окружённые недоумевающими людьми. Холод моментально забрался под кожу и мы заскочили в ближайшее кафе. Наученные предыдущими афтершоками, под одеждой у нас обоих скрывались поясные сумки с документами, телефонами, кошельками. Чуть передохнув и согревшись, вызвали такси и оказались в самой гуще событий.
Бес всё порывался отправиться искать Марго, ему казалось, что она где-то там бродит замёрзшая и напуганная. Я не стала делиться с ним своими мыслями, боясь озвучить то, что думали все мы – Марго вновь оказалась на Изнанке в лапах Клауса. Поэтому загрузила нас обоих делами, чтобы не оставалось времени на страшные мысли.
Перед отправкой Руслана Валерьевича в больницу, удалось с ним переговорить. Скрепя сердце, приняла предложение заменить его на время пребывания в больнице. Озвучив ряд мыслей по поводу того, что делать дальше и заручившись его поддержкой, вернулась к остальным, принимая «бразды правления». Как же не хотелось это делать! Но другие медиумы не настолько обожжены призраками, чтобы так скоро начать считать их врагами. Они не знают, что мёртвые могут быть жестокими, не знают, насколько отчаянно безжалостны те, кому мы всегда помогали.
Возвращение живой Марго произвело настоящий фурор, хоть она этого и не заметила. Её глаза, наполненные отблесками Изнанки, внушали страх, но в тоже время и силу. Тот факт, что она смогла выбраться из лап Клауса придал уверенности остальным и тогда выступила со своей речью. Лучшего момента и представить нельзя.
Со слов Марго, поняла, что Харон решил не участвовать в нашей стычке с призраками. Зеркало лишь повод, истинную причину он решил оставить за кадром. Очень плохой знак, но что оставалось делать? Явно не спешить к нему навстречу. Не думаю, что он будет рад, он скорее даже не явится, чтобы объяснить свои решения.
Попрощавшись с Бесом и Марго, про себя подивившись, насколько быстро они успели сойтись, вернулась к новым обязанностям. Весь день провела на телефоне, общаясь с остальными общинами, раскинувшимися по всей территории России. Мне с большим трудом удалось успокоить медиумов из Ялты. У них близился очередной афтершок, вызванный землетрясением 1927 года. Узнав о том, что случилось у нас, они не на шутку переполошились, ведь в отличии от нас, территория их афтершока захватывает почти весь полуостров. Мне оставалось лишь посоветовать им покинуть Крым на время инцидента, а если нет возможности, спрятаться. Что ещё могла им сказать?
По правде, не думаю, что случившееся повторится. Это была скорее акция устрашения, чем реальное нападение. Иначе спрашивается, почему они сразу нас всех не убили? Заперли в подвале, чего-то ждали… не похоже, что мы так уж были им нужны. Думаю, погибшие невольные жертвы обстоятельств, попадания снарядов или ещё что. В конце концов, мы долго не понимали, что в этот раз всё взаправду.
Я возвращалась домой, выжатой как лимон. Полное отупение как физически, так и морально. Тяжёлая голова, гудящая от прошедших суток, руки, задубевшие от холода и желудок, назойливо ворчащий от голода. Меня тошнило усталость, ломило кости от пережитого напряжения и порезы саднили под повязками.
Сегодняшняя ночь окрашена в тёмно-фиолетовые оттенки. От ветра, гулявшего весь день, слетели снежные шапки, оголив тёмные ветви деревьев. Без верхнего мягкого слоя, снежные сугробы острые и грязные, а раздолбанный асфальт неимоверно радовал застывшей скользкой слякотью, тёмно-коричневой, почти как тростниковый сахар. Из арки, ведущей во дворик колодезного типа, раздавалось протяжное стенание, загулявший ветер, эхом отражался от стен, пробирая своим стоном до костей. Надо мной погас фонарь и, потеряв ориентиры, чуть не поскользнулась, ступив в очередную замёрзшую лужу.
Негромко чертыхнувшись, обернулась, столкнувшись взглядом с моим почти неизменным спутником. Чёрный пёс лежал, положив морду на лапы, возле моей, запорошенной снегом, машины. Его отсутствующий взгляд, скрытый за привычным чёрным дымом, вызывал смутную тревогу.
– Ты ведь спас нас по её приказу, да? – спросила, не ожидая ответа. – В любом случае, спасибо.
От моих слов собака зашевелилась, в оранжевом свете, идущем сквозь шторы окон, стали видны упругие мышцы пса, поднимающегося на лапы. Он посмотрел на меня, а затем потрусил в сторону проспекта.
– И тебе спокойной ночи, – резюмировала, подходя к заледеневшей лестнице.
Дома уже ждала недовольно мурчащая кошка. Из-за всех этих событий, совсем позабыла покормить её. Она смотрела своими огромными жёлтыми глазами, в которых мешались, как и укор от того, что меня так долго не было, так и беспокойство. Кошки более независимые животные, чем собаки, но чувство привязанности знакомо и им.
Щедро насыпав корм в её миску, сверху положила любимые кусочки мяса, заменила воду и только после этого разогрела себе еду, оставшуюся со вчерашнего дня.
Позже стояла у приоткрытого окна, накинув на плечи толстый клетчатый плед, в руках привычная толстая сигарета и для успокоения расшалившихся нервов стакан коньяка из запасов, оставшихся от отца.
Боже, как же редко теперь вспоминаю о семье. Иногда кажется, что всегда была одна. Долгие годы казалось, что отец предал маму, променяв память о ней на незнакомую женщину, у которой уже есть сын. Я не понимала, что именно эта женщина помогла папе вернуться в реальность, вновь встать на ноги. Она не пыталась заменить маму, но делала всё, чтобы мы чувствовали себя одной семьёй. Как жалко, что только теперь это понимаю.
