Звучание сердец

«Причина №2: Навязчивые мысли.

Переключиться из состояния рабочей лошадки, как и отвлечься от семейных проблем, планов бывает очень трудно. Даже смена обстановки не даёт вам расслабиться. По инерции, ложась в тёплую постель, включается тумблер, и голову заполняют непрошеные мысли…»

Рука дрогнула, стирая труды последних минут. Документ самовольно свернулся. Я схватилась за голову, страдая от необратимой потери и раздражающей музыки.

Бум! Бам! Бум!

Колошматили в соседней квартире по тарелкам ударной установки. Да так, что тряслись не только тонкие стены, но и все балочные перекрытия. Вполне возможно, что до утра никто в этом доме не доживёт, ведь он сложится как карточный домик от таких вибраций.

Ударные быстро сменились гитарными звуками и тягучим мужским голосом. А моя тонкая душевная конструкция посыпалась пеплом.

«Причина №3, 4 и 5: отвратительные соседи!» – напечатала я, вынося приговор всей статье. Вынося приговор наглым, невоспитанным и грубым неформалам.

Марго жалобно мяукнула, прижимая маленькие ушки к округлой голове. Я ласково провела по мягкой шерсти животного, успокаивая её. Подумать только, даже моей кошке не нравится это жалкое треньканье на гитаре!

– Ничего, ничего, Маргоша. Я им ещё покажу, – продолжая гладить питомицу, зло протянула я.

Быстрым шагом я направилась в прихожую, а оттуда прямиком в парадную. Прямо в розовых плюшевых тапочках в форме единорога и нелепом домашнем платье-футболке. И пускай мой вид не делал меня Зеной – королевой воинов или Дейнерис Бурерождённой, чувствовала я себя именно так.

Снова околачиваться у двери или вызванивать Васильича – бессмысленно. Здесь нужна решительная длань правосудия, не иначе. Сегодня ею стала я. Богдан и вся его шайка ступили не на ту дорожку.

Я подошла к глухой стене на лестничной клетке и открыла маленькую серую дверцу. Её несмазанные петли мерзко заскрипели. Я поморщилась и оглянулась, боясь быть застуканной на месте преступления.

– Война так война! – моя рука бессовестно щёлкала по всем тумблерам электрического щитка.

Свет мигом погас, скрывая меня в своём уютном и тихом мраке.

Глава 4. Богдан

Сегодняшняя репетиция шла из рук вон плохо. В который раз малый барабан опережал «бочку», сильно раздражая не только меня. Женька никак не мог подстроить игру бас-гитары под удары, в результате лажали оба. Грув не вышел. Одна только Юлька искусно перебирала струны во время сольных партий.

Я наклонил микрофон в сторону ударника:

– С такими успехами будешь играть на перкуссии или ксилофоне.

– Или на треугольнике, – добавила сестра, отпивая из бутылки. – Дзынь!

Женька хохотнул и отложил в сторону массивный инструмент. По его лбу струился пот, а бандана несильно спасала ситуацию. Басист задрал свою уродливую рубашку с попугаями, стирая влагу с лица.

Глаза Юли быстро пробежались по его рельефному торсу, а потом сестра отвернулась, словно не впечатлилась этим зрелищем. Но я-то видел, как загорелись её щёки, а рука стала ласково поглаживать гриф гитары.

– Ну и? – обратился я к ударнику.

– Что и? – наконец-то откликнулся Семён, крутя в руках палочки.

– Играть нормально будем или всё, группу распускаем? – съязвил я на правах лидера.

– Будем, будем, – протянул он, складывая руки на груди.

Обычно сосредоточенный на музыке и по натуре серьёзный Семён стал невнимательным и постоянно витал в облаках, точно девчонка. Даже в доли спокойно попасть не мог, хоть метроном под его ухо ставь.

А всё этот спонтанный переезд, который выбил из колеи всю группу.

– Ладно, давайте всё сначала, – скомандовал я. – Попрошу без лаж.

Блондинистая голова Семёна виновато склонилась к высокому хай-хэту. Что творилось в мыслях этого парня, я выясню позже, за бокалом-другим пива. Когда рядом не будут ошиваться моя смущённая сестричка и нагло заигрывающий с ней Женька. Но сейчас нам необходимо репетировать.

– Эй, голубки, начинаем, я сказал!

Басист сверкнул в мою сторону довольной улыбкой, но всё же вернулся на место, оставляя Юлю в покое. Сестра беспрестанно поправляла свои коротко стриженые пепельные волосы, прихорашиваясь. Ещё романа нам в группе для полного счастья не хватало!

Я кивнул, и Семён палочками начал отбивать ритм. Сначала раздался глухой звук бочки, затем он ударил по малому барабану. Вступил Женя свою бас-партию, одновременно с этим барабанщик задействовал крэш-тарелку и райд. Музыка потекла и приобрела объём после вступления ритм-гитары – мои медиатор прошёлся по знакомым струнам. Я приблизился к микрофону:

«Семь лет прошли как миг,

И остались лишь черновики песен.

Этот ураган ненависти нас настиг (настиг).

Живя с остатками воспоминаний,

Мой вердикт будет железен:

Я защищу всех умирающих и прикончу одинокую надежду…»

Раздался неприятный треск, словно на всех нас сейчас обрушится потолок, и вмиг погас свет. В темноте утонуло испуганное лицо Юли, серые глаза Семёна и внушительная фигура Жени. Замолчали и усилители, барабанный ритм полностью затух, превратившись в невнятный стук.

– И что это, блин, за фигня? – услышал недовольный голос сестры где-то рядом со мной. Но сил отвечать на этот глупый вопрос у меня не было. Глупый, потому что и так все ясно без каких-либо объяснений.

Стиснув пластмассовую стойку с микрофоном в руке, изо всех сил я пытался подавить порыв швырнуть её прямиком в стену. Стену, которая соединяла нашу новую обитель с квартирой рыжей стукачки. Наверняка сейчас она стояла по ту сторону и вслушивалась в тишину.

– Хэй, – просипел Женька, – кто где, отзовитесь?

Кто-то зашелестел одеждой. Фонарик с мобильного ударил прямо в глаза, высвечивая моё лицо полное отвратительного гнева. Я поморщился от яркого света и отодвинул фонарик Юльки в сторону. Пускай светит на ударника, который как ни в чём не бывало, продолжал крутить свои любимые палочки в руках.

Не снимая с плеча кожаного, в языках пламени, ремня, на котором повисла гитара, я пошёл к двери.

– Белый, ты куда? – спиной я почувствовал на себе три пары глаз, а единственный источник света был снова направлен на меня.

– К электрику, – фыркнул я уже из прихожей, дёргая хлипкую входную конструкцию.

Эта мелкая пигалица решила поиграть? Ну что же, давай поиграем! Только боюсь, проигравший уже известен.

В абсолютно тёмной парадной, где пахло сыростью и чьими-то кулинарными изысками, я на ощупь добрался до своей цели. Мой кулак тут же встретился с чужой дверью, следом в ход пошла и нога. Тонкое железо ходуном заходило под моими ударами, рассекая тишину гулким дребезгом. Прислушался. За дверью раздались тихие шаркающие шаги и непонятная возня.

– Ну же, лисичка, выходи, не бойся.

Предусмотрительно я отошёл в сторону, упираясь плечом в обшарпанную стену. Дверь со скрипом приоткрылась, во мраке показалось симпатичное личико, освещённое тусклым светом икеевской свечи. Никого, не обнаружив перед собой, лисичка хотела снова скрыться в квартире, но я резко выставил руку вперёд.