Зима в Некроплисе

Коринн смотрела на изящную серебренную рукоятку, выплавленную в виде экзотических цветов. На смертоносное лезвие, шириной в два пальца.

– Очень острый, – подтвердил Ник. – Будь с ним аккуратнее. Не бойся, на кинжале нет никаких заклятий, можешь проверить, спросив у любого некроманта. Это просто хорошее оружие.

Коринн подняла на Губернатора глаза:

– Хорошо, я приму подарок. С тобой он может мне понадобиться. Следующий раз буду целиться в горло.

– Какая злая, – улыбнулся брюнет. – Плохой день, да? – и добавил официальным тоном: – Коринн Тирс, жду вас завтра у себя в приемном зале.

«Моя помощь» – повторила она, глядя ему вслед, запоздало осознав, как это глупо звучит. Изящная насмешка? Какая от нее может быть помощь Губернатору Некрополиса?

Наверняка, очередной дурацкий способ затащить меня в крепость!

Чешуйки инея покрывали Овраги, сковав грязное месиво в одно ледяное полотно. Где-то под этой коркой затаилось кто знает сколько чудовищ. Коринн чувствовала их присутствие и даже слышала некоторых. Но сегодня их мысли были вялыми, замороженными.

Она сжимала в руках промасленный бумажный пакет. В пакете лежала жареная ножка. Куриная – в этот раз. Иногда гусиная или утиная. Когда-то, должно быть в прошлой жизни, ей показалось бы сумасшествием приходить к Оврагам и подкармливать одного из монстров жареной птицей, купленной на собственную зарплату. Но такова была цена спасения. И она ее платила. Пока платила.

Разглядывая бугристый пейзаж, она думала о том, что скоро придется это прекратить. Если действительно пришла зима, добывать еду станет все труднее. Коринн не сможет кормить лепрекона, голодая сама.

Надеюсь, он это поймет.

Снег скрипел под ботинками – она перетаптывалась с ноги на ногу. Пакет тихо шуршал, зажатый в варежке. Лепрекон неожиданно оказался в поле зрения: он скатился со склона одного из оврагов, потом вскарабкался на следующий и снова скатился.

Маленький, тощий, совершенно голый. Коринн было холодно даже смотреть на лепрекона. Она чувствовала, как ее собственный кончик носа краснеет, а потом белеет, и возможно собирается отвалиться.

– Держишь обещание, – сказал лепрекон в ее голове, и забрал пакет с курицей из ее рук. Коринн кивнула. Он мгновенно вгрызся в ножку острыми зубами.

– Но разумеется, рано или поздно ты не придешь, посчитав свой долг уплаченным сполна, – мысленно произнес лепрекон, не переставая жевать. – Все это понятно.

Коринн вспомнила, что он читает намеренья с ее разума. Но стыдиться ей было нечего. Пока она могла, постоянно таскала ему еду в благодарность. Не может же это продолжаться вечно.

– Придешь еще один раз, а там посмотрим, – подумал лепрекон. Захрустел косточкой, пережевывая и ее.

– Хорошо, – сказала Коринн вслух.

За ночь выпало еще больше снега. Коринн плохо спала, даже во сне гадая, стоит ли ей идти в Оппидум. Она не сразу смогла себе признаться, что в глубине души все было решено в первую секунду. Николас посулил ей возвращение башни. И намекнул на угрозу, а кроме родителей, она не могла придумать, чем еще ее можно шантажировать. Так что выбирать она будет в другой раз. А в этот просто пойдет и узнает, чего Господин Губернатор хочет.

Она внимательно рассмотрела кинжал. Он точно был новым, видимо Ник сделал его на заказ. От Коринн не укрылось, что узор из цветов почти в точности повторяет рисунок на ее цепочке, которую подарил Алан. Что это, намек на то, что Ник понял, чей она носит подарок? Или просто они оба считают ее оранжерейным цветочком, которому подходит только милое, приятное взгляду оружие?

Коринн тряхнула головой. Что за дурацкие мысли лезут в голову! Какая разница, на что похожи узоры, главное, чтобы кинжал был острым, а это так. Пока все спали, она поупражнялась, загоняя оружие в дверной косяк. Лезвие и рукоять были отлично сбалансированы, при этом лезвие оказалось тяжелее, что делало кинжал удобным для метания на короткие дистанции. В ближайшее время она закажет ножны и больше не станет по-детски таскать кинжал в кармане.

Пока она готовила завтрак (а сегодня была ее очередь, таковы правила Общего Дома), обитатели хостела понемногу просыпались.

– Ну и холодина, аж зубы мерзнут! – пожаловалась Фабриси, выглянув за дверь. – Я-то надеялась, хоть за эту ночь растает. Чертова погодка!

Сегодня она ночевала в хостеле, поэтому несмотря на ворчание, выглядела бодрее обычного. В утреннем свете ее апельсиновая грива казалась золотистой.

– Зимой ты не сможешь работать? – спросила Коринн, помешивая черпаком дымящуюся в котле овсянку, щедро сдобренную изюмом и орехами. Фаби обернулась и удостоила ее таким раздраженным взглядом, что Коринн чуть не прикусила язык от испуга. Но то, что по какой-то неизвестной причине не прощалось ей, сходило за шутку у других обитателей хостела.

– Все клиенты замерзнут, а Фаби? – заржал Густав и подмигнул своим темным волчьим глазом.

– Мне всегда было интересно, – Фабриси захлопнула дверь и со вкусом потянулась, – если ты укусишь табуретку, она превратится в волка-недоростка?

– Давай я укушу тебя, и посмотрим, что будет! – Густав щелкнул пастью.

– Или я тебя? – лениво улыбнулась Фаби, показав ровные зубы без признаков клыков. Не смотря на это, угроза показалась внушительной, и Густав отстал.

– Как дети, – пробормотал мадам Клопбух, качая головой. Она опять что-то вязала.

Хостел Общий Дом стоял на улице Томаса Томсона, прозванного в народе Несчастным. Этот человек был печально известен по причине грубой ошибки, которую допустил, заполняя контракт на воскрешение. Вследствие этой ошибки Томас Томсон навечно завещал свое тело Главному Университету, где оно стало использоваться для экзамена по воскрешению. Его оживляли и умертвляли уже много столетий подряд.

Улица Тома Томсона была узкой, насчитывала с десяток домов, и сейчас тонула в снегу. Коринн с большим облегчением выбралась на широкий проспект, где зомби уже успели расчистить дорогу, раскидывая сугробы огромными лопатами. Они двигались еще медленнее чем обычно и похоже страдали от холода – сине-черные тела их плохо гнулись, покрывшись плотной корочкой изморози.

Коринн быстрым шагом миновала район Обманчивой Зари, такой же заснеженный, как и все остальные. Эльфелева башня сияла в морозном воздухе, являя собой силуэт замерзшей на лету стрелы. Каменные плиты круглой площади укрыло ковром снега. Это было красиво и непривычно для глаз жителей Некрополиса, ведь никогда еще их ботинки не ступали по чему-то столь чистому.

Пробравшись сквозь снежные заносы, Коринн наконец вышла к Черным Вратам – тем дверям в крепости, что вели прямиком в Корпус Губернатора. Ворота были огромными, величественными, с белыми клыками, смыкающимися между их створок.

Каждый раз проходя через них, она чувствовала волнение, потому что не очень-то приятно добровольно шагать к кому-то в пасть. (Хотя, добровольно или нет – тот еще вопрос. Все прошлые разы ее тащили за собой наблюдатели.) Как обычно и бывало, Врата распахнулась при ее появлении. Коринн вошла в темный проход, толкнула следующую дверь и оказалась в холле Оппидума. Свет, отраженный от янтарных стен, ударил по глазам, заставляя щуриться с непривычки.

– Мадмуазель Тирс? Рад вас снова видеть! – сказал появившийся рядом Тень. – Губернатор ждет вас наверху. Я уже докладываю ему о вашем приходе.

– О, э, спасибо! – пробормотала Коринн, ищи глазами того, с кем она разговаривает. Тень обнаружился на полу, так что она едва на него не наступила.

– Ох, извините!

– Мне это не принесло бы вреда, мадемуазель, – по голосу было ясно, что собеседник улыбается. – Я провожу вас.

Вторично поблагодарив Тень, Коринн отправилась к сияющим ступеням. Одна, но в сопровождении.

– Как ваши дела? – учтиво поинтересовалась она. Собеседник был творением ее родителей, и он ни разу не чинил ей зла, поэтому Коринн испытывала к нему привязанность. К тому же Тень наверняка мог рассказать нечто интересное про обитателей Оппидума.

– Замечательно! Счастлив сообщить, что в награду за безупречную службу…– тут он появился на стене и склонился к ее уху, продолжив шепотом: – Господин Губернатор пообещал создать для меня материальное тело!

– Вот как, – только и сказала Коринн. Николас похоже одаривал каждого, кто ему помогал вернуть себе кресло. Кроме нее.

– Я так счастлив! – продолжал Тень. – Я не сплю, как это делают люди, но в редкие минуты забвения меня посещает кошмар: как будто все ушли из крепости и меня не стало! Это жуткое ощущение, мадемуазель! Если у меня были бы волосы, они встали бы дыбом!

Коринн признала, что это наверняка ужасное чувство.

– А как вы будете наблюдать за посетителями? – полюбопытствовала она.

– Точно так же. Я не стану заметнее, если того не захочу сам, – вдохновенно рассказывал Тень. Чувствовалось, что ему приятно обсуждать эту тему. – Ученые Оппидума уже работают над формулой заклинания, которое сможет преобразовать меня в нечто более плотного сложения, навроде тумана. Жаль ваши родители еще недостаточно повзрослели, они смогли бы быстрее всех прочих найти такую формулу!

Они оба вздохнули.

– А вы следуете за всеми, кто ходит по Оппидуму? – вяло поинтересовалась Коринн, чтобы продолжить разговор.

– Нет, что вы. Только за посетителями, или, если просят, передаю послания господ от одного к другому. Господам было бы неприятно, ходи я за ними целый день. Мне разрешено появляться возле них только если меня позовут.

– И вам по нраву такая жизнь?

– Другой я не знаю, – сказал Тень, – другой у меня и нет. Я предан этой крепости всей душой, если только у меня есть душа.

– Разумеется есть!

Они поднимались на лестничную площадку второго этажа. Оттуда доносился женский голос:

– … стал слишком молод и глуп, так что все будет просто!

– Говорите тише, моя Госпожа!

Коринн преодолела последние ступеньки и увидела высокую женщину в фиолетовом платье с вызывающе-низким вырезом на груди, компенсированном длинной пышной юбкой, стелящейся по полу. Женщина улыбнулась ей и кокетливо поправила гладкий черный локон, укрывшийся за ее ухом от аккуратной прически. Это была Сиголен Ру, член совета некромантов, как однажды объяснил Ник. Позади женщины переминался с ноги на ногу толстяк с лысой, похожей на яйцо головой и бегающими глазками. В прошлом году Коринн имела с этой парочкой одну очень неприятную стычку. И кстати, она была уверена, что толстяк погиб от клыков Никто. Похоже, у него оказался контракт на воскрешение.

Впрочем, это как раз не удивительно, если он работает в Оппидуме.

– Как мило, девочка беседует с Тенью о душе, – проворковала Сиголен властным контральто. Коринн не могла понять, узнала ее женщина или нет. Темные глаза источали патоку, красные губы улыбались. Заботливая тетушка, да и только. Коринн впрочем не обманулась этой улыбкой и на всякий случай попятилась.

– А, вот ты где! – услышала она голос Ника, сбегавшего по лестнице с негосударственным проворством.

– Господин Губернатор, – Сиголен Ру шурша юбками, сделала реверанс. Из-за ее спины выплыли маленькие зеленые существа, похожие на осьминогов, и хищно зашевелили щупальцами. Твари излучали злобу и всепоглощающую жажду, но не нападали, повинуясь хозяйке. Толстяк, что-то пробормотав, поклонился. Коринн, взяв себя в руки, тоже изобразила нечто вроде поклона, хотя она так и не разобралась, что должна делать по этикету. Никаких предписаний по этому поводу не было, просто половина некромантов из Оппидума принадлежало к другим векам и следовало старым традициям.

Она подняла глаза на Губернатора. Он снова был в официальной мантии, так что Сиголен Ру выглядела так, будто специально подбирала платье под государственный цвет.

– Госпожа советник, – сказал Ник приятным голосом, – Пипо, – кивнул он толстяку. Коринн почувствовала укол неприязни.

Он ведет себя с ними так, будто забыл о нападении!

Впрочем, это не ее дело.

– Мадемуазель Коринн Тирс, пойдемте, – и Николас потащил ее вверх по ступеням.

***

Инай

Инай много думала о существах. Приглядывалась к ним, изучала повадки. Существа и страшно пугали, и интересовали ее. Она никак не могла разобраться, что же из этого больше.

И кто-то постоянно наблюдал за ней из-под свода пещеры. Она чувствовала этот взгляд на себе, иногда поднимала голову и всматривалась в темноту до боли в глазах. Но существо почти не шевелилось и не причиняло ей вреда, поэтому она перестала его замечать.

Еще был Он. У него даже было имя. Среди всех звуков, что издавали существа, она выделяла те, что они произносили, обращаясь к нему. Они называли его Кастинаэль.

Инай перекатывала это слово на языке. Кас-ти-на-эль. Когда она оставалась одна, то тихо пробовала говорить его вслух. У нее получалось почти так же хорошо, как и у них.

Кастинаэль кормил ее. Но он же надел на нее эту гремящую тяжелую штуку, которая не давала убежать.

К гнезду подошли трое. Кастинаэль был среди них. Инай вскинула на него глаза, не обращая внимания на остальных. Когда он был рядом, другие существа мало ее интересовали.

– Посмотрите, мой лорд, оно все больше становится похоже на нас! – сказал тот, которого она про себя окрестила «Длинноногий». – Так быстро растет! Вылитая эльфийская девчонка, только глазищи страшные, как у зверя! Что это за дрянь?

Второй из существ, чья одежда блестела и переливалась в отблесках неверного света пещеры, повернулся к Кастинаэлю. Инай не понимала, о чем он говорит, но тон был упрекающий.

– Объясни мне только одно, почему оно еще живо, маг? Разве я не приказал тебе убить его, когда ты так огорчил нас своим ужасным провалом?

Тот, к кому он обращался, склонил голову. Это был жест подчинения, но Инай увидела блеск непокорности в его глазах. Одобрительно зарычала. Он должен быть главным. Остальные существа не имеют права так с ним говорить!

Все обернулись на ее рык.

– Заткнись, – равнодушно сказал Кастинаэль, и она замолчала, правильно распознав его слова. Это было новым умением: находить смысл тем странным звукам, что он произносил.

– Я решил, что оно может быть нам полезно.

Двое других переглянулись, приподняв брови.

– «Он решил», – передразнил Длинноногий. – Послушайте-ка его, мой лорд! Кастинаэль, как обычно, слишком много на себя берет…

– Оно повинуется тебе? – перебил Серебристый.

– Да, мой лорд. Оно понимает уже несколько эльфийских слов. Я научу его и другим словам, чтобы оно стало еще более послушно.

– Но что это за существо? Из яйца должен был вылупиться дракон, а не это… – Длинноногий презрительно покосился в ее сторону. Инай ответила ему долгим взглядом, а потом обнажила зубы в оскале. Он отпрянул, ударившись спиной о стену. Пусть знает!.. Она его не боится! И не надо на нее так смотреть!

– Не имею представле-ения, – Кастинаэль задумчиво постучал тонким пальцем по подбородку. Инай наклонила голову, прислушиваясь к его вкрадчивому голосу.

Потирая ушибленный копчик и бросая злые взгляды в ее сторону, Длинноногий зашипел:

– Кастинаэль, приди в себя! Ты должен убить его! Твоя попытка провалилась, и ты сам это понимаешь. Признай же это перед нами!

Кастинаэль, словно Длинноногого здесь и не было, повернулся к Серебристому:

– Мой лорд, я хочу все исправить. Уверен, от него может быть польза. То что произошло снаружи… Думаю, оно сделало это непроизвольно. Какой-то случайный выброс магических сил. Оно научится их контролировать и хорошо нам послужит. Было бы глупо отказываться от такого оружия.

– Сколько времени тебе потребуется, чтобы полностью приручить его?

– Я не знаю, мой лорд. Оно совсем не…

– Хорошо, я поверю тебе и соглашусь подождать еще немного. Эти твои чары быстрого роста действуют на него?

– Да, мой лорд. Оно взрослеет так же быстро, как должен был взрослеть дракон. Уже через несколько дней…

– Через несколько дней мы нападем на Некрополис, с этой тварью или без. Мы не в том положении, чтобы ждать, когда древнее зло-из-под-воды обовьет здесь все своими щупальцами. Сиголен Ру уже начала действовать.

– Я понимаю, мой лорд.

– И до этого момента лучше бы тебе показать какие-то результаты. Помимо всего этого холода и льда, от которого больше всего страдаем мы сами, – Серебристый обвел глазами пещеру.

На лице Кастинаэля показалась крохотная улыбка, больше похожая на насмешку.

– Каких результатов вы ждете, мой лорд?

– Кем бы оно ни было, подчини его. Пусть великая магия, что заложена в нем, станет принадлежать эльфам. И тогда не все будет потеряно.

– Да, мой лорд.

– Но если у тебя не получится, убей его, пока оно не вошло в полную силу.

ГЛАВА 4

Коринн

Николас втолкнул ее в зал и закрыл дверь. Пробормотал заклинание.

– Вот так. Теперь нас никто не подслушает. Располагайся.

Он широким жестом обвел гостиную. Коринн приметила накрытый стол полный разнообразных яств, и прежде чем высказать кое-какие мысли по поводу происходящего, глубоко вдохнула. Ее ноздри задрожали. О, этот запах! Волшебный запах какао!

– Все для тебя, – сказал Ник, с усмешкой проследив за ее взглядом. – Уверен, радости жизни теперь тебе не по карману. Ты похудела, хотя казалось бы, это не возможно.

Коринн фыркнула и пошла к столу. Она не хотела есть, но от какао отказываться не собиралась.

– Сиголен Ру… – начала было она, садясь на стул.

– Она думает, что ты моя любовница, – отмахнулся Губернатор, подходя к столу с другой стороны. – Так проще объяснить мой интерес к тебе.

Коринн ахнула, едва не подавившись божественным глотком своего любимого напитка.

– Она может меня убить!

– Не говори глупости, зачем ей?

Коринн чуть не призналась, что слышала разговор члена совета и ее дружка. Но что она собственно слышала? Обрывок фразы? Где доказательство, что разговор шел про Губернатора? Да и если про него, о чем они вообще говорили?

Вместо этого она напомнила обстоятельства прошлогодней стычки, когда Сиголен натравила на них торговца амулетами, четырех зомби и отвратительных летающих монстров, смахивающих на осьминогов.

– Ты все еще не выбросила из головы тот случай? Брось! Сиголен тогда не узнала меня и приняла нас за преступников, – Ник, плеснул себе вина. – Все остальные вопросы я решил.

Коринн очень хотелось узнать, как он решил эти вопросы, но Губернатор вновь ее перебил.

– Мне нужна твоя помощь.

Коринн сделала вид, что ей смешно.

– Ты поклялась на крови, помнишь? – кофейные глаза пристально смотрели на нее.

– Помню, – огрызнулась она. – Я не могу говорить о тебе с другими людьми. Но знаешь, у меня и не возникало такого желания!

– Наша малышка отрастила коготки! – Ник поставил бокал и немного помолчал. – И мне это нравится. Но с тобой стало сложно договориться.