Революцией сломанные судьбы

И закипела такая работа, к которой даже взрослые дамы не смогли остаться равнодушными. К приходу мужчин комната уже была наряжена, а уставшие, но весёлые княжны и княгини сидели у камина, рассказывая истории из своей жизни и детства своих детей.

– Я, когда Александру под сердцем носила, – начала свою историю Ольга Николаевна Маслова, обводя своим светлым, сияющим взором присутствующих в комнате, – хотела всё время чего-нибудь солёного очень или кислого. Я так один раз целый лимон без чая или сахару съела. Когда к нам приехала бабушка моя, она мне с уверенностью сказала: «жди мальчика, вон всё солёное да кислое ешь, да живот у тебя острый какой. Точно мальчик будет». А родилась девочка, да вон какая! – княгиня обняла сидевшую рядом Александру, и та улеглась у неё на коленях, подогнув ноги под себя, – Только смотрю я на Сашеньку и думаю, «а права ведь в чём-то покойная бабуля моя была. Девочкой-то девочка родилась, да вот то на коня запрыгнет, то револьвер в руки возьмёт, с отцом регулярно на охоту просится. Ну что мне с ней делать?» А потом вспоминаю, какая она у меня умница да красавица и отметаю мысли эти прочь.

– Ох, эти приметы, суеверия! Нет им веры! – заявила, отмахиваясь, Елизавета Маврикиевна, и осветила улыбкой длинное лицо своё, – Я тогда в Германии ещё жила. Однажды мне ведьма-цыганка по руке гадала, и сказала, что у меня одни дочки будут. А у меня-то, поглядите, из девяти детей шесть мальчиков!

Все рассмеялись, и смеялись даже не потому, что история была смешной, нет. Просто тепло было и хорошо всем в огромной зале, а когда мужчины вернулись, они тоже присоединились к душевному чаепитию.

«Как же все-таки это чудесно» – думала Александра, сидя у матери на руках и глядя на счастливые и любимые ею лица, – «Как же хорошо!»

Глава седьмая.

«…Рождество пришло к нам в дом,

Полон он! А в доме том

Проживают ли князья? Иль цари? Иль попадья?

Да, но только в доме этом от того ещё тепло,

Вопреки что этикетам, мы поём для вас квартетом!

И узнали ли Вы нас?

Князь Андрей – сегодня странник;

Я – Мария, я – казак!

Александра – мать гаданий!

Цесаревич Алексей, но сегодня я плебей! …»

С такими весёлыми стихами и песнями проснулась утром в сочельник княгиня Ольга Николаевна Маслова. Чуть отойдя от сна, княгиня услышала весёлые голоса детей, раздающиеся во всём дворце.

«Что за чудесный день» – подумала княгиня, и, встав с кровати, отправилась делать свой утренний туалет, приводить себя в порядок. Переодевшись в новое, пышное платье необыкновенной красоты и поблагодарив Анюшу за ей оказанную помощь, княгиня Маслова подошла к зеркалу, сняла свой спальный чепец и удивилась, глядя на своё отражение. «Как же я постарела» – подумала она, хотя любой человек, глядя на княгиню со стороны, никогда бы не дал ей её сорока трёх лет. Но на самом деле Ольга Николаевна действительно изменилась с рождением детей. Её длинные некогда всегда красиво уложенные светлые волосы теперь были заплетены в косу или забраны в пучок на затылке за недостатком времени на причёску. На белом лице её появились первые неглубокие, но всё же заметные морщины: меж бровей и в уголках глаз, которые уже не светились тем пленительным голубым светом, как когда-то. Полные красивые губы княгини потеряли свой цвет и блеск, словом, забывшись в рутине, Ольга Николаевна долгие годы не отдыхала и теперь сама видела последствия текущего молниеносно времени. Княгиня Ольга рассматривала своё лицо, своё тело со всех сторон и ракурсов, но вот прозвенел звоночек: всех звали на завтрак. Опечаленная немного осознанием старости, Ольга Николаевна вышла из своей опочивальни и медленно направилась в сторону главной лестницы, когда зов мужа остановил её на полпути.

– Ох, Ольга, душенька моя, – князь, одетый по-праздничному в бежевый фрак, быстрыми энергичными шагами шёл навстречу своей жене. Чёрные глаза его искрились, как искрятся они у того, кто смотрит на самого дорогого в своей жизни человека; смуглая кожа лица была гладко выбрита, а темные мягкие волосы причёсаны и уложены назад, словом, князь был полностью готов к предстоящему сегодня рождественскому балу имени императора Николая, – Я и представить не мог, что ты можешь выглядеть лучше, чем всегда, но в этом платье… оно новое? – как бы прервавшись, спросил князь, – …но в этом платье ты будешь самой красивой на балу. Как же ты хороша, душа моя! Как же я люблю тебя! – воскликнул он и, обняв княгиню крепко, поцеловал её в самые уста её.

И княгиня Ольга моментально преобразилась: в небесных глазах появилась былая искра, гладкие щёки запылали румянцем, а губы растянулись в детской искренней улыбке. Вот так одним ласковым словом можно спасти почти разочаровавшегося в себе человека.

«Может, не так уж я и стара, – подумала про себя Ольга Николаевна, – Может, всё ещё красива, как и тогда». И наплыли воспоминания молодости на княгиню. Она вспомнила, как была молодой, никому ненужной сиротой графиней Вяземской, незаконнорожденной дочерью князя Вяземского от графини Д. Мать её скончалась в родах, а у отца было слишком много законных детей, и потому по наступлению пятнадцати лет, графиня осталась совсем одна без каких-либо денег или средств к существованию. И тогда её спасительницей стала императрица Мария Феодоровна, взявшая бедную девушку под свою опеку. С тех пор графиня жила во дворце, как фрейлина императрицы. Императрица Мария Феодоровна опекала Ольгу и вскоре сроднилась с нею. Юная графиня стала желанной гостьей на всех праздниках, балах, даже когда собирались ближайшие члены семьи императорской. Сама Ольга Николаевна любила императрицу, как мать, искренне восхищалась ею. А как-то раз Мария Феодоровна познакомила Ольгу со своим старшим сыном Николя, коим, как вы уже, должно быть, поняли, являлся молодой князь Маслов. Словно в сказке молодые люди полюбили друг друга с первого свидания, и совсем скоро разговор зашёл о женитьбе. Однако брак не одобрялся князем Львом Владимировичем Масловым, который не хотел, чтобы единственный сын его женился на женщине без соответствующего титула и наследства, на что князь Владимир в сердцах заявил, что даже без согласия отца возьмёт эту девушку в жёны, и тогда добрая мать его, видя, сколь счастлив сын её с этой бедной девушкой, уговорила мужа дать своё благословение. Сыграли пышную свадьбу, а уже через год родилась Наташенька.

Воспоминания так ярко навалились на Ольгу Николаевну, что на глазах её появились слёзы, и она крепче прижалась к мужу своему, как бы боясь его потерять.

– Ну что ты, свет мой, – увидев мокрые глаза княгини, спросил Владимир Львович, – что случилось?

– Не случилось, – сквозь слёзы проговорила княгиня Ольга, – просто я так люблю Вас, князь, что не вижу жизни…– и не в силах больше сдерживаться, она зарыдала на плече мужа, который поглаживая княгиню по спине и голове, думал о том, какой подарок сделала ему судьба, сведя его когда-то с графиней Вяземской.

«…Открывайте, люди, двери,

Мчится праздник Рождества,

Мы готовы вас уверить,

Будет это, господа,

И пикантно, и курьезно,

И забавно, и серьёзно,

Открывайте, люди, двери,

Вам квартет споёт поверья…»

Лирическое настроение четы Масловых было прервано подбежавшими к ним детьми в костюмах. Алексей, Мария, Александра и Андрей, разодетые и загримированные, бегали по всему Александровскому дворцу, так как выехать-то было некуда, и колядовали.

– Княгиня Ольга Николаевна, – низким голосом ведьмы пробурчала Александра, – хотите я предскажу Вам будущее и прочитаю по руке Вашей прошлое?

Князь и княгиня переглянулись смешливо, но дали согласие милой и совершенно незнакомой ведьме на гадание.

– Смотрю на руку, хочу увидеть прошлое, – шепнула Александра, – у Вас есть муж, – прочтя это, конечно же, по руке, начала гадание Алекс, – а ещё есть дети. Четверо, нет! Пятеро. Сегодня Вы пойдете на бал к самому императору! И … – она остановилась, видимо, всю известную информацию она уже рассказала, – Будьте счастливы, – вскрикнула Александра и, пронзительно хохоча, умчалась вдаль по коридору.

– Забавно, – сказал Владимир Львович, когда колядующие дети удалились, – Александра в этом году оделась в женщину! Неужели что-то изменилось?

– Не знаю, – кивнула, соглашаясь с мужем, княгиня, – надеюсь, ох, как я надеюсь, что это так.

Глава восьмая.

Часы пробили десять; пришло время танцев и веселья – начинался бал.

– Ах, скорее бы все пришли и увидели меня, – щебетала уже готовая к выходу в бальную залу Анастасия, – С кем же будет мой первый танец? С Олегом? С Владимиром? Какая скука! Вот бы пришёл кто-нибудь новый, кто умеет хорошо танцевать, тогда я бы как птичка выпорхнула из серой толпы, кинулась ему на руки, а он закружил бы меня в вальсе и…

– Довольно, Анастасия, – перебила её Мария, – зачем попусту мечтать? Помоги мне лучше затянуть этот ужасный корсет…

– Не ругайся, Мари, – строго перебила сестру Татьяна, поправляющая складки своего бежевого платья. Плечи девушки были открыты, а на платье в зоне декольте располагался красивейший букет белых и алых роз. Платье её было пышным и легким, и несла его Татьяна изящно и грациозно.

– Я уже целую вечность пытаюсь затянуть его, а он не поддается! Может быть, я делаю что-то неправильно? О, боги, за что мне это!? – продолжила Мария, закинув драматично руку на лоб.

– Полно, Мари, предоставь это мне, – произнесла спокойно Татьяна, подходя к Марии и забирая ленты от корсета в свои руки, – вот, так-то лучше.

– Ты волшебница, Таниш! Как ты это так легко сделала? Grand merci, О![2 - Большое спасибо (фр.)] – в полном восторге воскликнула Мария и обняла сестру. Татьяна раскраснелась, но посоветовала Марии поторопиться и вышла из гардеробной комнаты, обмахивая горящее лицо кружевным веером.

Неготовыми к балу остались теперь только Мария и Александра.

– Как упоительна и спокойна всё-таки ночь, не правда ли? Как бы я хотела, чтобы она длилась бесконечно. Чтобы все были счастливы и любимы, чтобы мы были вместе здесь, и чтобы музыка не утихала, и не гасли огни… – Александра говорила тихо и медленно, сидя на стуле, подобрав под себя ноги, и глядя куда-то вдаль.

– Алекс, о чём ты говоришь? – взволнованная состоянием подруги Мария подошла поближе к ещё совсем неодетой девочке и присела рядом с ней.

– Когда я остаюсь одна, могу думать лишь о том, почему люди пошли на восстание тогда? Что ими двигало? Ведь мы же знаем, как добр и заботлив наш Николай Александрович. Он ведь никогда никого не обижал. Может быть, этим людям действительно чего-то не хватает? Может быть, происходит что-то плохое? – Александра говорила со слезами на глазах. Мария видела, что с подругой что-то не так, но не могла понять, что именно.