Обвенчанная с незнакомцем

Наконец, все вещи были уложены. Они с отцом обнялись. Мачеха даже пустила слезу, и экипаж тронулся, увозя её прочь из прежней жизни. Навсегда.

Глава 2

Она ехала уже второй день. Пейзаж сменился. Впереди появились горы. Так и должно быть. Значит они близко к цели. Мия с трудом сдержала зевок. Не с кем поговорить, нечего делать, только спать, да смотреть в окно. Двое суток почти в экипаже. Поначалу она пробовала писать дневник. Но в тряском экипаже это было невозможно, даже новомодным в столице изобретением, которое не требовало сосуда с чернилами. Они в пансионе иногда баловались такими штучками. Но в экипаже (мачеха, разумеется, выделила самый неудобный и даже не положила подушек) было неудобно, от долгого сидения затекала спина. А с кучером не хотелось разговаривать лишний раз и просить его остановиться тоже. Потом она попыталась заняться вышиванием, но и с этим не заладилось. Попыталась читать, но книгу в дорогу она взяла только одну и та слишком быстро закончилась.

Погода стояла прекрасная – ещё не лето, но уже и не весна, когда вокруг зарождается новая жизнь, зеленеет трава, расцветают яблони, поют птицы. В детстве она до вечера не заходила домой, жадно впитывая запахи и звуки, радуясь вместе с весной. И потом, в пансионе, всегда старалась выйти за забор, хотя бы на чуть-чуть, пробежаться по саду, вдохнуть запах цветущей черёмухи. И вот сейчас в такую прекрасную погоду она сидит в экипаже. Мия вздохнула, но тут же заставила себя думать о том, что совсем скоро всё решится и у неё ещё останется время насладиться природой.

Первую ночь она провела в той же гостинице, где четыре года назад они останавливались с матерью. Она старалась не вспоминать, но всё равно сердце странно щемило от тоски. Они не были особо близки с матушкой, но тот случай изменил всё. Если бы она осталась жива, наверное, они были бы сейчас друзьями. Если бы…

На третий день пути, наконец показались трубы деревушки. Наверное, той самой. Она не помнила толком, но какое-то странное чувство охватило Мию, когда кучер остановил её у ворот церкви, той самой и, нагло ухмыльнувшись, сказал:

– Лирра изволит идти, а я подожду у ворот. Если решишь сбежать – найду и в два счёта домой доставлю.

Ну разумеется она не сбежит, хотя очень хотелось.

Она подошла к двери церкви, открыла её и вошла внутрь, как когда-то давно её мать. И направилась вдоль рядов скамей, невольно посматривая по сторонам. Может быть, её супруг здесь, как и тогда. Но в церкви никого, кроме священника не было.

– Вы что-то ищете? – Священник приветливо улыбнулся ей. Он не изменился, вот только морщин стало больше. И в церкви ничего не поменялось. Те же затёртые до дыр старые ковры, те же старые скамьи и витражи на окнах.

– Да, отец, ищу. – Вот как? Как набраться смелости и сказать ему? – Я ищу лорда Дерека Гастона.

– А зачем вам лорд Гастон? – Священник неожиданно пристально посмотрел на неё.

Мия почувствовала, что краснеет под этим взглядом. Да что такое! Она не совершила ничего предосудительного. Это мачеха должна краснеть.

– Я… Я его жена, – она не придумала ничего лучшего, чем сказать это.

– Жена? – Священник присмотрелся к ней повнимательней. – Это ведь вы с матушкой приходили тогда, четыре года назад.

– Да, это была я.

Священник вздохнул.

– Я знаю, где живёт лорд Гастон, но больше никаких утешительных известий сообщить вам не могу.

– Он умер? – Ахнула Мия.

– Нет. Хуже. Он едва выжил в последней войне. Искалеченным принесли его домой. Он выжил, но с тех пор никуда не выходит. В его замке всем заведует его кузен. Попробуйте обратиться к нему. Если у вас есть дела к Дереку.

– Хорошо, спасибо, – Мия не знала теперь что делать. Но мачеха не примет её домой, а значит ничего не изменилось. – А как доехать до его дома?

– Давайте я объясню это вашему кучеру.

– Я буду очень рада, – Мия улыбнулась.

– И вот что ещё, – тихо сказал священник, – Лорд Дерек не хочет видеть даже меня, но может быть вы уговорите его.

– Каким образом?

– То что может женщина, не всегда удаётся мужчине.

– Я попробую, – тихо сказала она.

Они вышли из церкви, и священник остановился, изумлённо рассматривая экипаж.

– Что-то не так, отец? – Спросила Мия, краснея. Только сейчас она подумала, как, должно быть, странно и, чего уж там, бедно выглядит её экипаж. Без герба, с облупившейся обшивкой, с унылым одиноким чемоданом наверху.

– Вы путешествуете одна? – Голос священника звучал устало, и Мие почудилась в нём жалость.

– Да.

– Даже без компаньонки?

– Да, – ещё тише ответила Мия, опустив глаза.

– А где ваша матушка?

– Она умерла. – Мия почувствовала дикое желание довериться этому человеку. Он священник, он поймёт и, может быть, даже утешит, и в нескольких словах она попыталась рассказать ему, что произошло.

Священник долго молчал, прежде чем ответить, а потом всё-таки сказал:

– Если вам некуда будет возвращаться, Лирра, я всегда могу предложить вам эту церковь. Это, конечно, не Бог весть что, но всё же… А ещё, когда все дела будут улажены, скажите мне и я смогу поспрашивать знакомых о работе.

– Спасибо, отец, – Мия улыбнулась, и на сердце сразу стало теплее. Может быть, ещё не всё так плохо, как ей кажется?

А священник (имени которого она даже не спросила) тем временем объяснил кучеру дорогу до имения лорда Гастона. Они тепло распрощались, Мия села обратно в ненавистный мачехин экипаж, чтобы отправиться к мужу, теперь то уж, наверное, без приключений.

Как только экипаж тронулся, Мия выдохнула. Что бы там впереди её ни ждало, а конец пути близок. Ей было и страшно и интересно одновременно. Они скоро покинули небольшой городок, с которым её связывали не очень приятные воспоминания, и направились вперёд по дороге, убегавшей к горам, лентой видневшимся вдалеке.

Экипаж ехал медленно. Дорога была не очень хорошей, и к тому же медленно, но уверенно, поднималась в гору. В распутицу, здесь, наверное, и вовсе нельзя было проехать. После часа такого пути, Мия уже не знала, чем себя занять. Волнение нарастало. Ну где же живёт её муж? Сколько ещё ехать? Она тысячу раз пожалела, что не спросила у священника сколько времени займёт путь. Теперь вот остаётся только нервничать и гадать.

Поёрзав на сидении, она выглянула в окно и ахнула. Впереди, чуть левее, загораживая собой видневшийся вдалеке скальный пик, вставал мрачной громадой замок. В него упиралась дорога, по которой они ехали, и там, у его ворот, заканчивалась. Неужели всё. Неужели она приехала?!

Когда экипаж подъехал к большим кованым закрытым воротам и остановился, ей стало по-настоящему страшно. Не бросит же кучер её прямо здесь? Это же несерьёзно! Вечером, в темноте, рядом с огромным тёмным замком, где не видно ни одной живой души. А с другой стороны горные пики и тёмный густой лес. Но кучер преспокойно выгрузил чемодан на дорогу, рядом с воротами и забрался обратно на козлы.

– А как же я? – Ахнула Мия. От вопиющей несправедливости стало нехорошо. А может быть, мачеха дала кучеру какие-то указания на её счёт? Подумаешь, избавится от неё, а отцу скажет, что, допустим, сама упала в пропасть и разбилась. В наступающей темноте собственные домыслы приобретали причудливую власть, а кучер казался чуть ли не чудовищем из древних легенд.

– А что вы? Я вас довёз до места? Довёз. Так и скажу её светлости. – И кучер усмехнулся и развернул лошадей. Экипаж тронулся. Удерживать его было бессмысленно. И Мия стояла и, беспомощно сжимая кулаки, смотрела, как исчезает из вида её последняя связь с миром.

Когда свет от фонаря на облучке в последний раз мигнул и исчез за поворотом, Мия отвернулась и заставила себя сделать несколько шагов по направлению к воротам. Интересно, сколько надо стучать в них, чтобы кто-то услышал и отворил? Ни одного звука, ни шороха ни доносилось из-за них. И нигде не было света. Может быть, священник не знает, что её супруг уже почил праведным сном в какой-нибудь усыпальнице. Должны же в этом замке быть усыпальницы. Сама испугавшись, какой оборот принимают её мысли, Мия покачала головой. Не думать. Только не думать ни о чём плохом. Она, конечно, может попробовать и перелезть через забор. Но вдруг там её встретит голодная свора собак? Самым безопасным вариантом будет переждать ночь здесь, у ворот, а с утра попытаться вернуться в город. Если, конечно, ей никто не откроет. В это верилось с трудом, но Мия всё-таки подошла к воротам и постучала. Сначала один раз, потом ещё и ещё. Густой гулкий звук, казалось, заполнил собой весь воздух вокруг, эхом отозвавшись в горах. Стало необъяснимо жутко. Солнце уже почти село. Скоро в этой кромешной темноте она перестанет видеть дальше своих рук. А ещё ощутимо знобило.

Мия поплотнее закуталась в плащ и присела на чемодан. Главное не унывать. Чтобы не дать страху завладеть собой, она начала мурлыкать под нос какую-то весёлую детскую песенку из тех, что, дурачась они пели в пансионе. Интересно, где теперь Стания? Её добрая неунывающая подруга. Она обещала написать и пригласить на бал. Вот только не успела. Интересно, она обижается на неё? Мысли о подруге хотя бы немного отвлекали от того, что она сейчас сидит в темноте посреди пустынной дороги рядом с мрачной неприветливой громадой замка.

Когда уже начали затекать ноги от неудобного сидения, Мие послышался какой-то шаркающий звук. Она вскочила и с ужасом огляделась. Ничего. Хотя нет. Вдалеке, за воротами, как будто появился какой-то огонёк. И он приближался. Неужели её услышали и эти ворота наконец откроются?

Через несколько минут, показавшихся ей вечностью, огонёк наконец приблизился настолько, что Мия смогла разглядеть в дрожащем свете фонаря фигуру старика, который неторопливо, шаркающей походкой, приближался к воротам. В одной руке у него был фонарь, а в другой…. Она едва не вскрикнула от ужаса. Другой рукой он держал ружьё.

Она попятилась. Старик с ружьём в такую ночь вызывал почти суеверный ужас. Встреть его днём, она бы наверное, не испугалась. Но ночью…