Не то место, не то время

Дверь с грохотом захлопнулась. Все посетители разом смолкли, обратив свой взор на меня. Гнетущую тишину нарушала лишь музыка. В этот момент вернулся Ромка. Недоумение на его лице показалось мне забавным.

– Теперь за старшего ты. Я подышу.

Вырвавшись на улицу, я прислонилась к шершавой стене. Холод обжигал тело, ныли ребра. Я прикрыла глаза. Ярость отступила так же быстро, как настигла меня.

Из бара вышла Настя. Принесла мне мою куртку. Прислонившись, как и я, к стене с явным удовольствием затянулась. Мы таращились на свет фонаря, чьи круги на асфальте казались особенно яркими в окружающей тьме.

– Не обращай внимания. Петюня ко всем новеньким подкатывает, свежую кровь ищет. А ты и правда, так хороша, что… В общем, он скот. Не стоит даже думать об этом.

– Я видела его здесь и раньше.

– Некоторые гости Инессы любят девочек. Кто-то даже мальчиков. Петюня поставит любой товар и приберет, если кто напачкал.

– Ценный кадр.

– А то… Ирка, кстати, раньше его «бабочкой» была. Теперь зазналась. Еще недавно задирала подол, теперь подбородок.

Нельзя сказать, что услышанное удивило. Но все же некоторое время на осмысление понадобилось.

– Если решила стать честной труженицей, чего ж в отеле осталась?

– За нее Кузьма решил, – хмыкнула Настя. – Не любит делиться, а без присмотра оставить не решается.

– Муж Инессы?! – решив, что ослышалась, ахнула я. Настя хмыкнула.

– Они здесь все друг друга стоят. Кузьма изменяет Инессе с Иркой. Инессе ему с Илларионовым. То есть изменяла, пока управляющий в свой родной городишко не смылся. Видать, не выдержал ее темперамента. Ну да замена найдется, если уже не нашлась.

– Круто.

– То, что не в сказку попала уже поняла, не так ли?

По окончанию смены я едва добрела до кровати. Хорошо хоть брести было всего-ничего. Стащив с себя одежду рухнула как подкошенная и забылась мертвым сном. Но забыла закрыть окно, а в конце октября это чревато.

Проснувшись от жуткого холода, я поспешила исправить собственную оплошность. Но едва протянув руку к раме замерла соляным столбом. Двор в этот час – одна темень. Жители дома и постояльцы спят. Небо не посветлеет до весны, снег не выпал, а городское освещение не работает (кто-то разбил единственный фонарь). С проспекта в арку иногда пробивается некий отблеск света, но тает, ничуть не тревожа тьму.

А в такой темноте хороших разговоров не ведется, богоугодные темы не обсуждаются. Вот и два мужчины, что по недосмотру остановились подле моего окна, пробудили в моей душе страх, объяснения которому я найти даже не пыталась.

– …зыбко все, рискованно. Такие люди замешаны! Ошибешься, и пуля наградой покажется.

– А ты не ошибайся. А проколешься, я и сам с тебя шкуру спущу!

– Что-ты, я не…

– Все, что от тебя требуется – четко следовать плану. И все. Твоя доля достаточно хороша, чтобы не облажаться. Или мне другого поискать?

– Что ты, что ты! Я в деле. Только…предчувствие у меня…

– Это не предчувствие. А моча, что по твоим ляжкам стекает. Не надо путать. К тому же продержаться надо всего несколько дней. И всем. Мы в шоколаде.

– А она? Она не подведет? Ведь, если…

– Она все это и придумала. Так что, смотри не испорти. Иначе…сам знаешь.

Ближе к обеду следующего дня я отправилась к Инессе за расчетом. Обычно к отелю я ходила улицей, но сегодня дождь шел стеной и желания выходить из помещения я у себя не обнаружила. В голове с самого утра вертелся нечаянно подслушанный ночной разговор.

Чем он так напугал меня? Ну разговаривали два прохожих. Мало ли по какой причине им не спалось? Почему я так уверена, что их разговор имеет отношение к отелю? Они могли быть кем-угодно и говорить о чем-угодно! Жильцы дома, обычные прохожие, выпивохи… да мало ли!

И все же чувство приближающейся бури меня не покидало. И было очень страшно оказаться в самом ее эпицентре.

Миновав границу «Мими», я оказалась на цокольном этаже, соединяющем здание отеля и хостела. Основная часть этажа была отдана под спа-зону, оставшаяся – под подсобки, где хранилась всякая полезная и не очень утварь. Разумеется, постояльцы отеля о наличии подсобок знать не знали и видели только сверкающую белизной и чистотой спа-зону. А за массивной железной дверью прятались три просторных забитых всякой всячиной помещения и узкий коридор, по которому я и шла. В отличие от гостевых помещений, на внутренних изрядно экономили при ремонте. И эта экономия давала о себе знать.

Старый фонд Петербургский домов никогда не мог похвастаться отличным содержанием. Городские власти либо берегли бюджеты на поддержание порядка, либо деньги не доходили до цели. Одно несомненно – в реновации нуждался практически каждый дом. И каждый подвал. Причем до такой степени, что чинить и латать нужно было дома целиком, а не частично. Фрагментарный же ремонт проблему не решал.

Так, полностью реновировав выкупленные помещения, Инесса страдала от подвальных запахов жилой части дома, находящейся в ведомстве города. Ведь там никто и ничего не делал. Гниющие трубы, стоячая вода смердели весь отопительный сезон и, в отличие от паразитов, избавиться от них было невозможно.

Помещения цоколя, куда были вхожи постояльцы тщательно проветривались, были сплошь уставлены поглотителями воздуха и имели отменную вентиляцию. Кладовки-нет. И я уже жалела, что выбрала короткий путь. Обоняние у меня было острым и подобные запахи претили. Я прибавила шаг. Но тут одна из дверей открылась и я лоб в лоб столкнулась с Кузьмой.

Он одарил меня таким взглядом, что я едва собственное имя не забыла. Промямлила виновато:

– Извините.

– Смотри, куда прешь! – рыкнул он. Но куда мягче сказал с обидой. – Опять где-то крыса сдохла. Как бы постояльцы запах не услышали… Ждем очень ценных гостей…

И снова на что-то рассердившись, зарычал грозно:

– Ты здесь навечно остаться решила?

Подобное в мои планы не входило. И я в припрыжку помчалась к Инессе. Переступив порог спа-зоны, я обомлела в изумлении. Инесса не поскупилась и наняла целую бригаду уборщиков со спецтехникой. Судя по темпу их работы и прилагаемым усилиям (под запредельно недовольным взглядом Кузьмы, вошедшего следом за мной), скоро все помещения смогут похвастаться стерильной чистотой. От избытка химии глаза начало резать, но всего через пару часов здесь станет тихо и умиротворенно, а в воздухе будет витать едва уловимый аромат лаванды.

Поднявшись на первый этаж, я едва не была сбита с ног подмастерьем повара. Он несся стремглав, прижимая к груди какой-то сверток. Выпучив глаза, он запыхавшись бросил мне виновато:

– Прости, прости…трюфели…срочно…очень срочно нужны…

Дальше я шла с заметной осторожностью. То, что сегодня на работу все горничные отеля вышли разом уже не удивляло. Номера и помещения, где могли оказаться посетители драили до зеркального блеска, с явным риском получить трудовые мозоли.

Из подсобки появился Леха, бармен отеля, с бережливостью минера он понес коробку с алкоголем в ресторан. Сколько стоили береженные им бутылки я даже представить боялась. Ромка шел за ним след в след. Происходящее ему очевидно не нравилось. Но он держался молодцом, нагоняи начальства сносил с присущим мужеством и с любовью натирал бокальчики, не особо рассчитывая на «жирные» чаевые от высоких гостей.

Честно говоря, я начала сожалеть, что вышла из номера. Вся эта суета и нервотрепка до стен «Мими» не долетали. Пустой хостел был погружен в сон и желающих его потревожить не наблюдалось. Меня это устраивало всецело. А оплату я могла забрать и завтра. Куда полезла?

Впрочем, вопрос был риторическим. Что так, что эдак, Инесса уже все решила на мой счет и увернуться от встречи с «дорогими» гостями я не смогла бы. Однако тот факт, что администраторам платят больше, чем официантам, меня утешил. Не смутило даже то, что придется работать с препротивной Иркой. Уж один день как-нибудь да вытерплю.

Ну а пока у меня был выходной. Я до конца дня сидела в своем номере, трудясь над переводами. С теми, что принесла Тамара было покончено. Но звонили из агентства, обещали прислать еще несколько, а, значит, мне не придется думать, как себя занять в свободные минуты.

Я прикрыла устало глаза. На часах начало десятого. В голове полнейший сумбур. Надо бы прогуляться. Давненько я не была на свежем воздухе – так и одичать не сложно. Выглянув в окно, я с удовольствием отметила, что дождь кончился. Пока он не успел передумать, побыстрее оделась и выскочила на улицу.

Было холодно и сыро. Но мне нравилось. В огромных лужах отражались огни фонарей и витрин. Они будто говорили всеобщей хандре и серости, что надежда есть. Даже в темноте сияет свет.

Теплого пальто у меня не имелось. Все собиралась купить, да не сподобилась. То одну брешь латала, то другую… В зимнем пуховике было беспощадно жарко. А в моей куртейке довольно холодно. Но жаре я предпочла холод – с ним можно бороться, если прибавить шаг. С обовью все по аналогии. Посему, обутая в видавшие виды кеды, я старательно обходила лужи и, надо сказать, неплохо поднаторела в этом. Да и асфальт успел подсохнуть после дождя.