V616 Единорог

– Если я в белой пижамке, это не значит, что я сошёл с ума и не понимаю элементарных вещей! Да, да, всё в норме, окей! Зачитывай свой протокол!

– Приступаю к протоколу № 01А. Осужденный №7, до вашего выхода на орбиту V616 Единорог осталось 72 часа. Для вашего удобства в капсуле установлен туалет и душ. Также имеются запасные комплекты одежды и провизии. Управление капсулой полностью автоматическое. Если вы попытаетесь перейти на ручное управление система подачи кислорода будет автоматически отключена, и вы перестанете функционировать. Осужденный №7, вам понятен протокол № 01А?

– Да, господи ты боже мой! Почему у тебя такой противный голос? И мне тебе слушать ещё 72 часа?!

– Если вам понятен протокол, то я приступаю к выполнению протокола № 02А.

– И что же подразумевает этот новый набор цифр и букв?

Что происходит? Откуда этот непонятный звук? А! Я понял, мне всё-таки решили показать, где я нахожусь! Это напоминает мне роль-ставни у меня в гараже. Только они были неметаллические…

– Что это..?

– Это объект вашего наблюдения – V616 Единорога. Больше такие объекты известны, как чёрные дыры.

Чёрт возьми…кажется, я даже дышать перестал на мгновение. Это бескрайняя чёрная пелена. Она такая притягательная и пугающая одновременно. А испуган ли я? Я не чувствую страха. Наверное, так не должно быть? Единственное, что я чувствую, – это одиночество. Оно такое горькое на вкус, как будто таблетка аспирина. Только вот последнее облегчает страдания, а моё одиночество возвращает меня к реальности. Убийца. Я убил человека. Лишил его семью права на счастливое будущее.

А вот Единорог. Он так прекрасен. В этой темноте, он как единственный источник света. Даже не верится, что это прекрасное создание космоса меня убьёт. Сотрёт в пыль. Даже от моей капсулы не останется ничего. Но почему же мне не страшно от осознания конца? Почему меня не пугает эта чёрная пасть? Я что, улыбаюсь? Верно, я псих.

Я думаю, как через какие-то жалкие часы, мой кораблик понесёт по золотым лучам. Последние частички света на пороге тьмы. И меня будет нести всё ближе и ближе, прямо в пасть. А потом моего ковчега просто не станет, как и меня. Увижу ли я что-то перед смертью? Может, так стираются границы времени? Или пространство изменит свою форму? Но я знаю, что увижу в конце.

Глава 2

Дом. Я всегда вспоминаю дом родителей с такой теплотой в душе. Нас было трое: мама, папа и я. Обычная семья Лейкленда, штат Флорида. Небольшой провинциальный город с населением не больше 100 тысячи человек. Мой озёрный край.

Я родился 22 февраля 2022 года. По-моему, слишком много двоек для одного человека. Но моя мама свято верила, что это чудо. Я же не видел в этом абсолютно ничего загадочного. В конце концов, цифры не определяют людей.

Наш дом располагался в одном из спальных районов Лейкленда. Это была наша одноэтажная крепость, как говорил папа. И когда он уезжал на своем Шевроле С10 Шайен красного цвета на работу, я оставался охранять нашу единственную и любимую маму.

Родители купили этот дом небыстро и не без помощи других родственников, но влетел он им в копеечку. Я помню, как мы меняли крышу. Она была такого серо-чёрного цвета. А стены мы покрасили в ослепительно белый цвет!

Ещё у нас был небольшой гараж с множеством полок, куда отец загонял своего старину Шевроле. Там же мне выделили место под моего «железного коня». Поначалу на нём были установлены вспомогательные колёса. Мама рассказывала, что мне жутко не нравились эти маленькие детские колёсики. Видимо, поэтому, я быстро научился держать равновесие и командным тоном приказал снять их.

Моя мама была домохозяйкой. Не всегда, конечно. Когда-то она работала учителем. Зарплата учителей нечета зарплате банковского работника, но она прикладывала все усилия, чтобы у них с отцом появился свой уголок. И вот спустя 7 лет упорного труда их мечта осуществилась. Отца повысили, и они приняли решение, что маме больше ни к чему работать. А потом появился я.

Что касается папы, то поначалу он был рабочим на стройке. Когда я спрашивал у него, почему он выбрал именно эту профессию, отец отвечал: «Сынок, природа людей циклична. Всю нашу историю мы что-то строим и ломаем. И так до бесконечности.» Наверное, поэтому я пошёл по его стопам.

Затем, как и говорил, отца сделали помощником управляющего командой строителей. Ну а потом и самим управляющим. Поэтому, в деньгах мы особо не нуждались, да и желаний особенных никогда не было. Мы были той семьёй, богатством для которой была сама семья. Мы «знали своё место» и никогда не стремились к звёздам.

Всё было как у большинства американских семей. Небольшой газон перед домом и на заднем дворе. Когда мне исполнилось 12 лет я взял на себя ответственность за его стрижку. Так я зарабатывал на карманные расходы.

У меня была своя собственная комната. Поначалу её заполняли детские принадлежности. Некоторые игрушки папа самостоятельно делал для меня. Так, над моей детской кроваткой появились диковинные птицы, которых я заставлял двигаться своими маленькими ручонками.

Время шло, я взрослел и на смену птицам приходили другие игрушки. Сначала это были всяческие деревянные машинки, сделанные опять же моим отцом. Потом, когда я начал проявлять интерес к его работе, мне начали дарить Лего. Я с таким рвением собирал различные фигурки, машины и даже целые дома, что скоро моё увлечение перешло из детской комнаты в отцовский гараж.

Все эти полки с диким количеством инструментов, гаек, гвоздей и прочих вещей возбуждали моё любопытство. Сначала папа учил меня вбивать гвозди. Конечно, без крови не обошлось. Помню, как саданул молотком себе по пальцу и завопил на весь гараж. Мама тут же прибежала с широченными глазами от испуга. Это был мой первый перелом. Я с такой гордостью носил этот гипс, как будто получил его в сражении.

После успешного заживления я снова начал одолевать отца. Сначала он не хотел и близко подпускать меня к инструментам, но после разговора с мамой, которая сказала, что пусть лучше пальцы будут сломаны, а не отрублены, он всё-таки возобновил моё обучение. Теперь мы занимались на заднем дворе, так, чтобы мама могла видеть нас с кухни.

Отец научил меня всяким мелочам. Например, как правильно закрутить шуруп, чтобы материал не треснул. Или, например, как снимать стружку. Он рассказывал мне множество занимательных вещей. Но однажды от привёл меня к себе на работу. Это был один из лучших дней в моей жизни. Это было так волнительно! Мои глаза светились счастьем.

Нас встретили «его парни», как называл их отец. Я смотрел на них снизу-вверх, и они казались мне великанами. Нет! Атлантами, которые держат на своих огромных плечах балки зданий. Они улыбались мне, расспрашивали, чему меня уже научил папа. Я с таким огромным удовольствием рассказывал им, что я уже умею. Они смеялись надо мной, по-доброму, конечно. Потом они показали мне, в каких машинах замешивается бетон. Что сначала нужно выкопать огромный котлован. Потом забить сваи, чтобы здание крепко стояло и никакой ветер не мог его сдуть.

Я слушал всё это с открытым ртом. Как рыба, глотающая воздух, я поглощал всё, что видел и слышал. Это было потрясающе! Тот день стал отправной точкой. Я ходил в различные кружки. Папин гараж уже перестал быть только его. Именно так прошло всё моё детство. Оно было безукоризненно счастливым.

Конечно, я не проводил всё своё время так. У меня были друзья. Соседский парень. Его звали Тод. Он был такой худощавый, с чёрными волосами. Самое странное, у него были веснушки на лице. Я-то думал, что только у рыжих они бывают. А ещё, он носил очки в чёрной квадратной оправе. У него тоже был велик, только синий. Собственно, по это причине мы и начали дружить.

Когда нам было по 10 лет мы катались вдоль улицы. Бывало даже устраивали заезды! Когда стали старше, начали ездить в школу вдвоём. Иногда мы смотрели на старших ребят и мечтали, что у нас тоже будет своя машина. Но, к сожалению, не каждый мог себе позволить такую роскошь. Моя семья и семья Тода не были исключением.

В школе был ещё один парень, с которым мы дружили. Его звали Френк. Он был немного полноват, но в росте нам не уступал. Волосы у него всегда стояли торчком, как щётка и были огненно-рыжего цвета. Но веснушек у него совсем не было. Мне всегда это казалось какой-то шуткой природы.

Мы были обычными парнями, дружелюбными. Да и в классе у нас не было задир. Мы взрослели, мечтали, каждый по-своему. К 17 годам у Тода и Френка появились девчонки. Наверное, тогда мы ещё ничего не смыслили в любви. Но у меня был отличный пример перед глазами – мои родители. Они почти никогда не ругались, а даже если и происходил конфликт, то всё решалось словами, мирно. Я видел, как сильно папа любит маму. Видел это и в глазах матери. И всегда думал, что вот так, именно так должно быть у меня. Один раз и навсегда.

Глава 3

Это был последний год школы. Мы с парнями обсуждали новый проект Тода. К 17 годам он неплохо преуспел в своём хобби – конструированию велосипедов. Он показывал нам свежий эскиз, но нас прервал учитель, зашедший в класс. Рядом с ним стояла очень хрупкая девушка со светлыми волосами. У неё была совершенно белоснежная кожа и под солнечным светом, она как будто сияла.

– Класс, это наша новая ученица, Сидни Стоун. Это последний год, поэтому попрошу вас принять её со всей теплотой.

Это было единственным необычным событием за день. После уроков мы с парнями пошли на стадион школы. Френк играл в школьной команде. Мы договорились пойти домой вместе, а так как особых дел у нас не было, я и Тод поднялись на трибуны. День задался невероятно солнечный и тёплый. Тод что-то колдовал над своими эскизами в позе шахматного коня. Я же предпочёл отдать своё лицо на растерзание солнечным лучам. Но тут я почувствовал тень над собой.

– Привет! Я Сидни, помните? Со всеми уже успела пообщаться, а до вас только добралась! Парни, как вас зовут?

Передо мной стояла та самая белокурая девчонка. Несмотря на всю свою внешнюю хрупкость и тщедушность, Сидни вела себя очень уверенно и бесстрашно. Она не обладала шикарной шевелюрой. Её волосы были заплетены в две золотые косы. На ней была белая хлопковая рубашка с коротким рукавом и джинсы клёш. Размер ноги у неё видимо был совсем крохотный, потому что кеды смотрелись как кукольные.

– Привет! Я Тод Озин. Этот молчаливый не вежливый человек Пит Фогин. А там по полю преисполненный своими низшими инстинктами носится наш друг Френк Долл. Как тебе в нашей школе, Сидни?

– Мне нравится! Учителя у вас прикольные. Ребята в целом дружные. Я, конечно, толком ещё ничего не знаю, но что могу сказать точно – готовят у вас супер вкусно!

– По тебе не видно, что ты любительница поесть! Но да, ты права, готовят у нас действительно вкусно. Пит, тебе может скорую вызвать?

–Ммм…что? Зачем?

–Да просто ты молчишь уже больше 10 минут! Это не вежливо, так пялиться на девушку и молчать. Сидни может подумать, что ты запал на неё.

Я действительно смотрел на неё. Изучал каждую деталь в ней.

– Извини. Я просто…, наверное, мне голову напекло под солнцем, вот и затормозил. Если хочешь, присаживайся рядом. Ты куда-нибудь торопишься?

– Спасибо. Да нет, будет здорово поболтать с вами ребята! Может, когда Френк к нам присоединится, мы съедим по мороженному? Есть тут что-то поблизости?

Всё последующее время я прокручивал у себя в голове всю ночь. Мы проболтали втроём на трибунах всю тренировку Френка. Тод рассказал о своём увлечении и показал эскизы. Сидни неподдельно удивлялась его таланту. Честно сказать, я молчал по большей части. Мы настолько увлеклись, что Френк успел принять душ и подняться за нами на трибуну. Предложение съесть по креманке мороженного было встречено одобрительным: «С удовольствием!».

Вчетвером мы направились в ближайший Мак. Сидни взяла ванильное с шоколадным топпингом. Это был её любимый вкус, и я запомнил это на всю жизнь. Мы смеялись, рассказывали смешные истории из средней школы. Мы узнали, что Сидни и её родители родом из Таллахасси. Не было никаких веских причин для переезда, просто захотелось тишины. Так пролетело несколько часов, и мы бы продолжали наше пиршество, если бы телефонный звонок Сидни не оповестил, что пора расходиться.

С улыбкой идиота я заявился домой.

– А, Пит! Вам уже поставили дополнительные занятия? Ты что-то припозднился.