Секретное оружие Жар-птицы

– Ты и про него знаешь?

Коля молча кивнул, а потом сказал:

– Хотя, может, было бы и правильнее, если бы Юрка остался с Юлей.

– Это еще почему?

– Ты же не любишь Юрку. И никогда ты его не полюбишь, что бы он там себе ни воображал. Я-то знаю, тебе нужен только этот московский хлыщ.

– Много ты понимаешь. Мне с Юрой очень хорошо.

– Хорошо – это не любовь.

– А у вас с Юлей что? Любовь?

– И ей со мной тоже хорошо, – угрюмо произнес Коля и замолчал.

Сашенька чувствовала, что разговор у них свернул куда-то не в то русло. Если они еще немножко поговорят об отношениях, то совсем отдалятся друг от друга. А ночь была такая холодная. Сашенька просто не могла допустить, чтобы большой Коля отправился бы страдать в ночи в одиночестве, оставив ее без своего огромного теплого бока.

И она спросила:

– А что у Юли было с этим ее Кузьмичом?

Коля напрягся, но на этот раз в этом не было ничего угрожающего их теплой близости. Он просто был удивлен, так удивлен, что мигом забыл и про шашни Юры и Юли, и про Милорадова, и про сложный многоугольник, в котором каждый кого-то любил, но совсем не того, кто любил его самого.

– Откуда ты про Кузьмича знаешь? – спросил он у Сашеньки.

– Алена рассказала.

– Вот трепло девка! Не знаю, чего она о нем вдруг вспомнила. Это все в прошлом!

– Но кто он такой?

– Никто! Чокнутый! Или мошенник. Не знаю, какое из этих двух определений более вероятно.

– А какой он из себя? Ты его видел?

– Довелось разок, – произнес Коля и вдруг резко замолчал и замер.

– Что с тобой?

Но Коля не обращал на нее внимания.

– Чокнутый, – пробормотал он. – Ты так назвала хозяина волка.

Сашенька почувствовала, как его плечо буквально окаменело.

– Ну да, я так его назвала.

Коля не отвечал. И Сашенька поняла, что произошло нечто чрезвычайно важное.

– Коля! Коль! Ты чего, а?

Коля хрипло вздохнул. Лицо его, освещенное пламенем гудящего костра, показалось Сашеньке измученным и счастливым одновременно.

– Я знаю, где сейчас Юлька! Жди меня здесь! Я мигом!

– Ку… куда ты? Ты что?!

И прежде чем Сашенька успела опомниться, Коля запрыгнул в лодку, завел мотор и, не слушая обращенных к нему вопросов, умчался прочь. А Сашенька осталась. Одна-одинешенька, в темном и глухом лесу, где водилась всяческая нечисть. И защитой ее от всего того страшного, что скрывал в себе лес, было лишь пламя костра, который она и принялась поддерживать с тем большим усердием, что теперь от его благополучия зависела и ее личная безопасность.

Как же хорошо теперь понимала Сашенька тех первобытных людей, которые поклонялись огню. Кто, как не он, в темную и холодную ночь согревал и давал им чувство безопасности от всего того, что крылось вокруг них?

Сидя возле огня, Сашенька почувствовала, что усталость берет верх над страхом. День выдался насыщенный событиями. Да и побегать пришлось немало. И как ни была она взволнована исчезновением Юры и Юли, ей захотелось прилечь.

Земля была сравнительно теплой, лежать было на ней даже приятно. Глаза у нее сами собой стали закрываться. И Сашенька подумала, что немножко вздремнуть ей бы не помешало. Дров было запасено достаточно, на всякий случай она подбросила еще пару больших сучьев и решила, что этого на какое-то время хватит. После чего закрыла глаза и, сама не заметив как, крепко заснула.

Глава 4

Проснулась Сашенька неожиданно. У нее было какое-то необычное чувство, казалось, что на нее кто-то пристально смотрит. Она приподнялась на локте и огляделась по сторонам. Никого. Все тихо и спокойно. Над озером поднималась туманная пелена. Уже светало.

Костер совсем прогорел. От него в воздухе вился дымок, а огня совсем не было видно. Сашенька разворошила угли, увидела красные искорки и обрадовалась. Если бы костер погас совсем, то ей самой нипочем бы не удалось разжечь его снова. Она помнила, каких трудов стоило это сделать Коле, как не хотели разгораться сырые дрова и как неохотно они в итоге сдались. Она принялась раздувать угли, подкладывая одну крохотную веточку за другой, раздумывая, скоро ли вернется Коля и вернется ли он вообще.

Внезапно она услышала неподалеку от себя слабый писк. Она готова была поклясться, что этот писк она уже слышала сегодня ночью. Но откуда он исходил? Звук был совсем тоненький и нестрашный. Сашеньку он не столько пугал, сколько давил на жалость.

– Эй! Кто там пожаловал к нам? – спросила она.

Писк ненадолго стих, словно испугался звуков человеческого голоса, а потом раздался снова, но уже чуть в стороне. Незваный гость переместился, а вот уходить не собирался. Сашенька подбросила еще несколько веточек, и огонь разгорелся посильней.

– Наверное, ты голодный. Иди сюда. Будем кушать.

Она не знала, кто там прячется в густых кустах, но почему-то решила, что это существо должно быть голодным. И ей захотелось его подманить. Вдвоем будет не так страшно. Коля-то все не возвращался. И Сашенька не представляла, что ей делать в этом месте одной. Как она отсюда сможет выбраться? Одна и без лодки? Да она пропадет! Как Юля! Как Юра! О, ужас! Они все тут погибнут. Это какое-то проклятое озеро, где погибают и исчезают все, кто оказался поблизости.

Усилием воли она не позволила себе раскиснуть. У нее есть огонь. У нее есть тушенка. И у нее есть нож. Еще не все пропало! Она справится! Люди выживают и не в таких условиях. А сейчас уже почти лето. Да, лето у нас часто бывает поганое и холодное, но все-таки оно лето. Пусть даже завтра похолодает и пойдет дождь, но всюду прет свежая трава, которой при желании можно питаться. Потом пойдут ягоды, с их помощью тоже можно как-то протянуть. Грибы пойдут, с ними вообще красота. А до настоящих холодов еще много месяцев. За это время она куда-нибудь да выберется из этих мест.

– Ну, кто там спрятался? – уже более бодро произнесла она. – Хочешь есть?

Недрогнувшей рукой она всадила нож в консервную банку и вскрыла тушенку. Когда она поставила ее на огонь, то мясной аромат вызвал прилив слюноотделения у нее самой, а уж существо в кустах и вовсе издало такой вопль, словно пришел его последний час.

– Иди сюда. Кис-кис-кис!

Но тот, кто пришел на ее зов, был совсем не котенок, это был щенок. Это был уже не маленький щеночек, а подросток. У него было нескладное и характерное для подросткового возраста тело: былая щенячья милота пропала, а взрослой красоты и грации еще не появилось. И щенок ковылял на своих слишком длинных ногах, то и дело наклоняя то в одну, то в другую сторону свою несуразно огромную голову, словно стесняясь ее размеров. А может, его шее просто трудно было удержать на себе такую тяжесть.

– Экий ты лобастый… Не бойся. Я тебя накормлю.

Она вывалила часть мяса на траву, а остальное хотела взять себе. Но щенок с такой скоростью проглотил свою порцию и так жалобно и просительно уставился на девушку, что Сашенька не смогла сделать больше ни одного глотка.

– На! Ешь!