Плюшевая засада

Но мама крикнула ей через стенку:

– Учти, Петр Николаевич все равно к нам придет.

– Пусть приходит. Но есть паровые котлеты я даже ради тебя не стану!

– Поджарю их отдельно. Специально для тебя! Если у тебя хватит совести пожирать их на глазах у больного человека, сделай такое одолжение.

Ната заверила, что совести у нее хватит. И на этом разговор с мамой прекратился.

От нечего делать Ната позвонила Генке. Вообще-то она полагала, что Генка должен был позвонить ей сам. Но ни одного вызова от него не наблюдалось. Хуже того, когда позвонила сама Ната, трубку он не взял. Несколько удивленная и встревоженная, она позвонила ему еще раз, потом еще и еще. Наконец Гена ответил. Он был пьян, это Ната поняла с первых же произнесенных им слов. Гена, как говорится, лыка не вязал. Кроме того, на заднем фоне раздавались звуки какой-то отвязной музыки и женские крики, тоже отвязные, пьяные и дикие.

– А-а-а! Натулик – гулена прорезалась! Чем обязан такой честью?

– Что у тебя там происходит? Ты где?

– Где? В…

И Генка выругался. Ната оторопела окончательно. Обычно Генка себе такого не позволял. И напиваться раньше никогда не напивался. Нет, он мог выпить три рюмки за ужином и рюмок десять на свадьбе или празднике, но рамок приличия никогда не переходил, чем изначально и привлек к себе Нату. Такого безобразия, которое происходило с ним сейчас, Ната за все время их отношений не могла припомнить.

– Гена, что с тобой происходит?

– Нагулялась? – заорал в трубку кавалер. – Все! Свободна!

– Что?

– Можешь гулять дальше!

И повесил трубку. Ната попыталась перезвонить, наткнулась на сигнал отбоя, потом еще раз, а потом плюнула. Если Генка такой дурак, что думает, будто бы она ему с кем-то изменяет, то пусть пасется со своими крикливыми телками дальше. А она… А чем займется она? На работу ей выходить пока что нельзя, у нее отпуск. Кавалера у нее теперь нет, к Генке не уедешь. С мамой она в контрах, значит, дома находиться тоже нежелательно. Мама, конечно, ничего ей не скажет, но будет ходить, вздыхать и всем своим видом требовать извинений. А извиняться не хочется.

И что же ей делать? Куда податься?

Стоило Нате хорошенько прочувствовать всю отчаянность ее положения, у нее зазвонил телефон. Думая, что это звонит Генка, который образумился и теперь хочет помириться, Ната ответила, не глядя. Но голос принадлежал не Генке, это был совсем другой голос, смутно знакомый, но все равно чужой.

И голос сказал:

– Мы принимаем твое предложение. Завтра поедешь в Александровскую.

– Что? Куда? Куда я поеду? Кто это вообще?

– Ты меня не узнала? – здорово удивился голос. – Это же Роман.

Ну конечно, голос прекрасного Романа нужно было узнавать с лету.

Роман немного попыхтел с досады, что его успели забыть, но потом все же продолжил:

– Завтра ровно в семь утра за тобой заедет водитель, так что будь готова к этому времени. На месте тебе нужно быть в половине девятого, а на дороге могут быть пробки. Это все, что я хотел тебе сказать.

– Подожди, а зачем это мне ехать в Александровскую? Может, я не хочу.

Возникла пауза. Потом Роман процедил сквозь зубы:

– Тебе достаточно заплатили, девочка. Не пытайся выудить у нас еще какие-то деньги. Пока что ты и те пятьсот кусков, которые уже получила от моего отца, не отработала.

– Я совсем о другом. Что там, в этой Александровской?

– Там находится дом Толстухи. И Антонина тоже там. Им нужна младшая горничная. Ты побудешь ею.

– Как это? А если я не сумею? Я же никогда не работала горничной.

– Сумеешь. Пыль вытирать не сложнее, чем с подносом бегать.

– Но они могут меня не взять! Я могу им не понравиться!

– Во-первых, кто это они? Кроме Антонины, там никого не будет. А во-вторых, у тебя будут такие рекомендации, что тебя возьмут.

– От твоего отца?

– Нет. Как раз про отца лучше не упоминать. Мое имя тоже вслух произносить не приветствуется. Ты должна делать вид, что к нашей семье ты вовсе никакого отношения не имеешь. Абсолютно посторонняя девица. Легенда такова: ты потеряла работу, потому что твои прежние хозяева, некие Абрамовы, уехали жить за границу, а дом свой продали. Жить тебе сейчас негде, поэтому ты ищешь место с проживанием.

– Хочешь, чтобы я внедрилась лазутчиком в дом твоей мачехи?

– Это же твое предложение.

– Но я не ожидала, что ты его примешь. Ты же был против.

– Мне нужно было время, чтобы все подготовить. Чтобы все прошло гладко. А теперь можешь не переживать, все твои рекомендации будут высшего качества. Антонина не сможет тебе отказать. Тем более что сегодня ей господа Абрамовы уже насчет тебя писали, отзывы о тебе были даны самого высокого уровня.

– Как же они обо мне писали, если они меня в глаза не видели?

– Эти люди кое-чем обязаны одному человеку, который, в свою очередь, обязан мне. Не суть! С завтрашнего дня ты горничная в доме Толстухи. Жду от тебя отчета каждый вечер с десяти до полуночи. Все! Адью!

И отключился. А Ната, взглянув на часы, стала готовиться ко сну. Что же, по крайней мере, многие ее проблемы решились сами собой. И завтра ей будет где преклонить голову, даже если придется уйти из родного дома. Ведь если Нату возьмут горничной в дом Елизаветы Николаевны – а ее туда возьмут, – то также предоставят ей и комнату, в которой Ната и проживет какое-то время.

А значит, ей не придется знакомиться с маминым Петечкой. И мириться с Генкой раньше времени тоже не придется. Вот и отлично, пожалуй, она вовсе не станет ни с кем разговаривать, раз они все такие противные, а целиком сосредоточится на расследовании исчезновения супруги олигарха.

Глава 4

На следующий день ровно в половине девятого Натка уже стояла у дверей нужного ей дома, находящегося в окрестностях поселка Александровская. Окрестности были самые что ни на есть живописные. Неподалеку находился Александровский парк, любимая летняя резиденция представителей династии дома Романовых. И жить в непосредственной близости от бывших царских владений, конечно, было не только приятно, но и престижно. А что престижно, то обычно бывает и дорого.

Ната быстро нашла нужную улицу и дом. На воротах было написано «Два клена». С двух сторон и впрямь росло два красавца клена. Сам дом, как и ожидалось, был окружен высоким забором, сложенным из красного кирпича. Из такого же кирпича был сложен и дом, и весь его вид напоминал о лихих девяностых, когда девизом любого предпринимателя было изречение «Твой дом – твоя крепость».

По крайней мере, осуществлять охрану такого объекта куда проще, чем построенных по нынешней моде домов. Там все на просвет, сплошное стекло и витринные окна, а тут все основательно. Попробуй пробейся!

На окнах решетки. Часть оконных проемов и вовсе были заложены кирпичом. Оставалось лишь догадываться, по какой причине строители решились заменить оконное стекло на кирпич. Вряд ли такова была изначальная задумка архитектора. Ната стояла и глазела на фасад дома. Три окна на стене второго этажа – арочные со стеклами, а четвертое лишь стилизовано под него, но на деле – сплошная стена, арка лишь намечена цветным кирпичом. То же самое просматривалось на восточной стене. Итак, два окна в угловой комнате были заложены кирпичом. И зачем?

Лишние окна не понадобились? Сочли, что в угловой комнате и так слишком много окон? Холодно показалось? Сквозняк? Или что?

Но пора было уже дать знать о себе. И едва Ната позвонила в массивную железную калитку, как во дворе тут же зашлись басистым лаем собаки. Судя по голосам, их было не одна и не две, а сразу несколько. Дверь Нате тоже открыли не сразу. Сначала распахнулось маленькое зарешеченное окошечко, через которое ее обозрел с ног до головы угрюмого вида дядька в форме охранника.