Джинн из консервной банки

– И все же что-то вы могли заметить. Такая проницательная дама просто обязана была это сделать.

Соседке понравилось, что ее назвали проницательной, она кинула победоносный взгляд на соседа, который ничего не заметил, он казался отстраненным и витал где-то в других местах. Разочаровавшись произвести впечатление на соседа, женщина решила оторваться хотя бы на полицейских.

– Когда мы заехали в этот дом, то Полиночка даже в школу не ходила, а теперь уже готовая невеста. Но они и тогда жили замкнуто. Уж на что я человек общительный, но даже мне не удалось с ними подружиться.

– Неужели совсем ни с кем не общаются?

– Разве что с Тоней с первого этажа первое время знались. Но это еще в самом начале было. Тогда они еще не такие гордые были. Дела у Михаила только начинали в гору идти. А потом, как деньги к ним повалили, тут уж они совсем нос задрали. А теперь-то уж и Тоня давно переехала. Ни с кем они больше не общаются!

Соседка приготовилась еще что-то сказать, но ее перебил сосед:

– Вот тут вы и не правы, м-да-с!

– С чего бы это вы меня поправляете? – неприятно изумилась соседка. – Или они с вами дружбу водили?

– Не было между нами ничего такого. Но я пару дней назад видел, как Вера разговаривала с нашей уборщицей.

– Ну так что же, что разговаривала! Может, она ее критиковала, что та пол плохо моет. Я ей тоже об этом регулярно говорю. Разведет грязь, тряпкой повозит и делает вид, что все чисто. Раньше у нас Тата убирала, такая хорошая женщина, все аккуратно сделает. И быстро! А потом куда-то исчезла, вместо нее эта неумеха появилась. Возит тряпкой по полу на одном месте, а чище не становится. И ведь немолодая уже женщина, пора бы понимать, что к чему. Как ее таким элементарным вещам не научили! Я ее несколько раз предупреждала, что если она за ум не возьмется, то я поставлю вопрос о том, чтобы ее уволили! Лентяйка! И правильно, что Вера ее отругала!

– Совсем даже не про это у них речь шла. Они очень мило разговаривали, по-дружески. А потом Вера протянула уборщице деньги и сказала, чтобы та брала, не стеснялась.

– Наверное, уборку ей в квартире нужно было сделать. Или кладовку разобрать. Зря она эту лентяйку позвала. Ко мне бы обратилась, я бы ей хорошую помощницу по хозяйству посоветовала.

– Нет. Вера уборщице сказала, что деньги эти ей дает с условием, что она больше ни для кого полы мыть не станет.

– Показалось вам, Титан Владимирович.

Сосед пожал плечами, показывая, что спорить и пререкаться с женщиной он не намерен. Но Арсения слова свидетеля заинтересовали.

– А почему вы думаете, что Вера была раньше знакома с уборщицей?

– Потому что в разговоре они упомянули некую Таню, которая очень серьезно больна. И обе сошлись на мнении, что какой бы ни была жена у Олега, но без нее ему будет еще сложней с двумя детьми справляться. И что ему самому обязательно надо поправляться.

Уж не те ли это захворавшие тетя Таня и дядя Олег, про которых шла речь у Полины и Коли? Ведь именно из-за того, как сложится жизнь у них, переживал упавший с моста Николай Ребров. Если так, то какая-то связь между этими происшествиями все же прослеживалась, и упускать ее из рук было никак нельзя.

Еще не в полной мере представляя, как уборщица может быть связана с семьей Беляковых вообще и Полиной в частности, Арсений спросил:

– А как ту уборщицу зовут?

– То ли Рая, то ли Тая, – ответила соседка. – Как-то так. Но она больше у нас не работает. Слава богу! Избавились от грязнули!

– И давно она не работает?

– С сегодняшнего дня. Я ее вчера утром внизу встретила, говорю: «Почему пол не помыт? Ходить страшно». А она мне и отвечает, что все, не ее это забота, уволилась она, радуйтесь! Ну, я сначала обрадовалась, а потом смотрю, а пол-то все равно грязный. Даже перед уходом не изволила помыть хорошенько.

– А что стало причиной ухода, она не объяснила?

– Стану я еще у нее причину спрашивать. Наверное, получше место нашла. Но я и довольна. Грязнуля!

– Как бы нам координаты этой Раи-Таи узнать?

– У председателя спросите. Она должна знать.

Выяснив, где могло находиться правление ТСЖ, Арсений хотел уходить.

Но внезапно спохватился и спросил:

– А что насчет Тони, которая раньше дружила с Верой? Вы знаете, как ее можно найти?

– Зачем бы она мне нужна? Тонька выпивала крепко. А их коммуналка на первом этаже у нас у всех как бельмо на глазу было. Все другие квартиры расселили давно, приличные люди заехали, а эти никак не могли договориться с риелторами. Очень мы страдали от этих жильцов. Как ни зайдешь в подъезд, а у них либо драка, либо кто-нибудь пьяный у дверей валяется. Приятно такое видеть? А если дети маленькие? Им такое наблюдать вообще не стоит, может психическая травма потом на всю жизнь остаться.

– А в самой коммуналке детей разве ни у кого из жильцов не было?

– Почему не было? Были, конечно. И много! Но те дети привычные. Они с детства драки родителей с соседями наблюдают. Я про своих внуков говорю. Они-то детки из очень приличной семьи, у нас таких безобразий никогда не случалось. Поэтому мы с внуками всякий раз в подъезд, как в окоп с гранатами входили. Особенно внучка маленькая боялась той квартиры. Прижмется ко мне, маленькая, и так дрожит. Я уж зятю говорила: надо продавать нашу квартиру и переезжать, где поспокойней.

– Почему же их так долго не расселяли?

– Хотели много. Знаете, бывают такие люди, которые воображают, что за свою гнилую халупу, в которой ремонт сто лет не делался, они могут шикарные апартаменты получить. Но как-то все же получилось, теперь на месте их квартиры аптека. Но ее покупатели нам не мешают, новые хозяева отдельный вход сделали с улицы.

– А что же могло связывать эту Тоню с Верой? Одна горькая пьяница, вторая известная художница.

Соседка вытаращила глаза.

– Кто художница?

– Вера Белякова. В квартире много живописных полотен, все они подписаны ее именем.

И Арсений указал на несколько картин, но соседка покачала головой:

– Вы ошибаетесь. Вера к живописи никакого отношения никогда не имела. Она бухгалтером была по образованию. Курсы заканчивала. Потом у мужа работала. У Михаила свой бизнес.

– Откуда же все эти картины с ее подписью?

– Эти картины рисовала не Вера. Мне рассказывали, что мать у Михаила была художницей. И довольно известной. А звали ее Варвара. Варвара Белякова. Это ее картины. И подпись на картинах вовсе не Вера Белякова, а Варвара Белякова. Ясно вам?

К этому времени прибыла следственная группа – криминалисты и фотограф. И Арсений с Фимой смогли оставить место преступления и заняться другими делами.

– Куда идем?

– Выясним насчет уборщицы. Очень мне кажется странной эта доброта мадам Беляковой к этой неизвестной уборщице, а собственную дочь держала в черном теле. Даже если они родственницы с Раей-Таей, все равно такая сентиментальность явно не в духе Беляковой.

– Почему ты так думаешь?

– У нее в спальне нет ни одной фотографии мужа или дочери. Зато ее собственных хоть отбавляй. Очень самовлюбленная особа. Я одну фотографию даже прихватил.

И он показал фотографию молодой светловолосой красавицы в усыпанной стразами рамке.

– Разве так можно делать?