Наперегонки со страусом

– Когда кажется, крестись.

– А! Понял! Значит, соль и капуста?

– Картошки еще, папа! И сливок! Ты запиши!

Папа пообещал, что все запишет. И отключился. А Саша вновь повернулся к Степану.

– Так, а что у тебя с женой-то? Она ведь жива?

– О да! Жива, здорова и очень благополучна. А самое интересное, что родом она как раз из тех мест.

– Каких?

– Деревня Трушино находится совсем рядом, буквально по соседству с поселком, где живет родня моей Тани.

– Таня – это жена?

– Да. Когда мы ездили к ним в гости, то проезжали это Трушино. И потом еще ездили туда, когда пришлось хоронить бабушку. У них там в Трушине с давних пор находится кладбище для людей и неподалеку от него скотомогильник.

– Брр! Не самое приятное место.

– Но люди ведь не выбирают, где им родиться. Жена мне говорила, что они с родителями какое-то время даже жили в этом Трушине. Но потом ее семья сумела подкопить деньжонок и перебралась в поселок Речное, там жизнь куда веселей. Есть детский сад и школа, дом культуры, много разных магазинов. Одним словом, по сравнению с Трушином, которое дыра дырой, в Речном жизнь кипит ключом.

– А в Трушине у твоей жены остались какие-нибудь знакомые?

– Кто-то есть, конечно.

– Ты их видел? Знаешь их лично?

Степан нахмурился.

– Почему ты спрашиваешь? Чем тебя это Трушино так привлекло?

Саша объяснил. Степан внимательно выслушал про семейство гномов родом из Трушина, а потом покачал головой.

– Таких людей я лично не знаю.

– Скажи, а с Аней у вас все серьезно?

– Конечно! Я уже и на развод документы подал.

– И как твоя жена отнеслась к тому, что ты собираешься жениться на другой?

– Отрицательно. Заявила, что не согласна. И где логика у женщин? Сама же меня выгнала, а теперь требует, чтобы я не смел жениться на другой женщине.

– А выгнала она тебя, потому что ты ей изменил еще с кем-то?

– Там все как-то странно получилось. Я даже и не помню, чтобы у нас с Алисой что-то было. Но откуда-то взялись мои с ней фотографии, где мы оба голые лежим в постели. Я и выпил в тот вечер немного, а вырубился и ничего не помню. Наутро обнаружил себя в кровати Алисы, а чуть позже позвонила моя жена и сказала, чтобы я шел собирать под окнами свои вещи, которые она туда вышвырнула. Кто-то прислал ей фотографии, где мы с Алисой в кровати. Ну она и приревновала. Я пытался ей объяснить, что ничего не было, что я ничего не помню, но жена меня не услышала.

– И тем не менее, когда ты потребовал развода, она тебе отказала?

– Да.

– И твоя жена какое-то время жила в Трушине?

– Да.

– И ее семья до сих пор обитает в его окрестностях?

– Да.

– А твоей Анечке захотелось купить щеночка, разведением которых как раз занимается семья нашего знакомого Гимли?

– Кого?

– Гнома с бородой.

– Да… Я согласен. Таких совпадений не бывает. Аня точно уехала с этими людьми!

– Возможно, им удалось каким-то образом заманить ее в квартиру, там они ее связали или как-то иначе ограничили свободу ее передвижений.

– А кто же светил в окошко фонариком?

– Она и светила. Из всех гномов только младший – Петенька проявлял к пленнице сочувствие. Уверен, что это он принес ей фонарик, которым Аня и светила в окошко. Он же дал ей фломастер, которым она написала на перилах свой очередной «SOS». И… Кстати, что мы тут гадаем! У меня же есть улика!

И Саша извлек из кармана красный лифчик, который он сегодня позаимствовал в интересах следствия.

– Узнаешь?

Он мог бы и не спрашивать. Выпученные глаза Степана и его взгляд говорили сами за себя.

– Откуда это у тебя?

– Твоей невесты лифчик?

– Ее!

Саша хоть и догадывался, чья это вещица, но услышать подтверждение было все равно большим плюсом.

– Сто процентов, это принадлежит Ане! – возбужденно воскликнул Степан. – Сам ей дарил! Где ты его взял?

Саша объяснил.

– Все ясно! Аня была в той квартире. И ты прав, скорей всего, ее держали там на положении пленницы. Вероятно, заманили предложением покупки щенка. А когда она пришла, заперли и велели сидеть тихо.

– Но зачем она согласилась на требование этих людей? Почему не шумела, не звала на помощь? И наконец, зачем согласилась с ними уехать? Могла бы сбежать, поднять шум, начать сопротивляться. Но нет, все свидетели говорят, что она шла с ними добровольно.

– Может, они ее запугали. А под конец еще и накачали какими-нибудь успокаивающими лекарствами.