Убийство в стиле «Хайли лайки»

– Странно, вроде бы на природе живете.

– И чего?

– Свежий воздух лечит. Многие деньги платят, чтобы у вас тут пожить.

– Это летом у нас хорошо. Летом воздух и впрямь лечит. А еще больше земля-матушка. Всякую болезнь вытягивает. Походишь по ней босичком, и все хвори как рукой снимет. И еще весной, когда совсем земля согреется и потеплеет, классно у нас бывает. Ну, осенью тоже неплохо, покуда дожди проливные не зарядят. Да и зимой красиво, снег везде лежит, искрится, даже глазам больно. На берег выйдешь, простор, благодать! А вот после зимы, покуда травка не полезет, совсем беда. И скучно, и холодно, и грязно. И в саду делать пока еще нечего, и в огороде толком не покопаешься, и в лес не пойдешь. Моя бабушка говорила, что в такую пору из лесу только лихорадки да лихоманки к человеческому жилью лезут и на людей нападают. Бабушка от них заговоры знала, никто в семье не болел никогда. А я, дура, не прислушивалась, что она там бормочет. Глядишь, слушала бы лучше, вылечила бы теперь своих без всяких лекарств. А то врач как пропишет, не знаешь, что и делать. Что ни таблетки, то триста-пятьсот рублей. Две-три штуки купишь, уже тысяча. А много ли этих тысяч у нас?

Катя слушала, из вежливости кивала и совершенно не понимала, что ее заставило сюда зайти. Нюша, с которой ее познакомили, оказалась девочкой милой и тихой, но такой сопливой и так отчаянно громко чихающей, что Катя поспешила убраться из дома назад на улицу. Не хватало ей еще подхватить от Нюши какую-нибудь из этих лихоманок и заболеть.

В доме, во дворе которого жила собака Лада, неожиданно горел свет. Раньше Катя там никого не замечала. И поэтому сейчас заинтересовалась.

– А что ваши соседи? – спросила Катя. – Вроде бы они сейчас дома?

– Я их не знаю совсем. Мне даже кажется, что настоящие соседи там и не живут. Как старый дед Коля помер, так домом его быстро наследники завладели. А кто там теперь появляется, сказать не берусь. То одни люди, то другие. Кто из них новый хозяин, я и не знаю. Может, сам приезжает, может, друзья его бывают. Я к ним стараюсь не лезть, боюсь.

– Почему боитесь? Тоже глисты, как у собаки?

– Да нет, – протянула женщина. – Там пострашнее паразиты будут.

– А что с ними такое?

Катя не удержалась от того, чтобы сунуть нос в чужие дела. Что поделаешь, любопытство появилось на свет раньше самой Кати.

– Не нравятся они мне. Иной раз много их приедет, а сидят себе тихо. Ни песен, ни музыки, ни разговоров громких. И во двор не выходят. И день, бывало, сидят, и два сидят, хоть бы кто из них нос на улицу высунул. Разве нормальные люди так себя ведут? Нет! А эти затаятся себе в доме и сидят. А чего сидят? Чего высиживают? Лада голодная воет, а им и дела никакого до собаки нету. Никто корки хлебной собаке не швырнет. Потом также всей компанией в машину свою загрузятся, и поминай как звали. Подозрительно?

– Да. И часто так они приезжают?

– А по-разному. Бывает, что неделями никто носу не кажет. А случается, что частенько наведываются.

– И всякий раз разные?

– Раньше все разные прикатывали. А теперь вроде как одни и те же. Во всяком случае, машина у них все время одна и та же. Большая такая и темная. И не нравятся они мне. В другой дом двое всего мужиков приедут, а шуму от них, словно от целого класса выпускников на «Алых парусах». Никакого сладу с ними нет. А эти тихо сидят. Тихие – они всегда подозрительные. И опять же собаке от них одни пинки да зуботычины достаются. А чтобы покормить или хотя бы кость ей кинуть, нету такого. Я специально за ними наблюдала, ни одна сволочь собаку не покормит. Разве что летом, когда шашлыки жарили, один раз накормили бедняжку до отвала, костей да хрящей ей целая гора досталась. Но один раз в год плотно поесть, этим не проживешь.

– И сейчас они дома. Пожалуй, и мне пора.

Сопливая Нюша вышла на крылечко, чтобы проводить гостью. Девочка оказалась ласковой. Она так усердно обнимала и целовала Катю, что совершенно измазала ту своими соплями. И всю дорогу Катя чувствовала, как чешется у нее в носу. Верный признак, что вирус уже попал на слизистую носа. Оказавшись у себя в номере, Катя первым делом промыла нос водой, пофыркала под краном и утешилась.

– Глядишь, и не заболею.

Нос чесаться и впрямь перестал. Катя забралась в свою новую кровать, укрылась одеялом и перед сном для очистки совести девушка позвонила Борису. К сожалению, тот не взял трубку. Но это Катю ничуть не встревожило. Если Борис при ней не хотел разговаривать с Аллой, теперь он не хочет при Алле разговаривать с Катей. Ну и пусть. Не слишком-то и хотелось.

Катя уже засыпала, когда ей позвонила Ольга Семеновна. И голос у нее звучал напряженно:

– Катенька, почему-то не могу дозвониться до Борюсика. Дай его мне на минуточку. Будь так добра.

Все ясно. Ольга Семеновна до сих пор считает, что ее сын находится в пансионате под присмотром Кати.

– Я не могу вам его позвать.

– Почему?

– Он… он вышел.

– Один? Один вышел? И ты его отпустила в столь поздний час одного?

Голос Ольги Семеновны похолодел сразу на несколько градусов. Почему это мой сын разгуливает без присмотра, когда за этим ты и была отправлена в пансионат? И Катя невольно подумала, что очень жалеет будущую жену Бориса, если таковая все же заведется. Упаси бог от свекрови вроде Ольги Семеновны. Живьем сожрет, ни косточек, ни шкурки от бедной невестки не оставит.

– Он ненадолго… Ему надо было…

Катя оказалась в трудной ситуации. С одной стороны, ей совсем не хотелось врать Ольге Семеновне, потому что врать Катя органически не любила. Ей просто плохо делалось как от собственного, так и от чужого вранья. Но с другой стороны, сам Борис просил Катю скрыть на время от матери, что он удрал из пансионата. И Катя понимала почему. Своей неуемной заботой Ольга Семеновна очень даже запросто могла порушить зарождающееся личное счастье своего сына. Стоит Ольге Семеновне пройтись шквалом своей материнской любви по Алле, как женщину просто смоет за борт любовной лодки. В таких отношениях третий всегда лишний, даже если этот третий родная мама.

– Передай Борису, что я жду его звонка.

– Хорошо. Как только увижу его, сразу же передам.

Ну что же, я сказала почти правду, уговаривала саму себя Катя. Тут ей не пришлось сильно кривить душой. И свое слово она обязательно сдержит. Как увидит Бориса, так и передаст ему просьбу матери. Другое дело, что Борис может в пансионате больше не появиться. И увидит его Катя в следующий раз лишь вернувшись домой.

Но пока что Катя домой не собиралась. А собиралась она приятно провести время и отдохнуть. И она даже не подозревала, как сильно ей в этом будут мешать различные обстоятельства. И наверное, умей она заглядывать в будущее, она бы двадцать раз поостереглась давать Ольге Семеновне такие обещания и вообще не стала бы впутываться в эту авантюру. Вместо этого Катя собрала бы свои манатки и умотала куда подальше, чтобы в тиши переждать ту бурю, которая уже на всех парах приближалась к ней.

Глава 3

На ночь Катя свой телефон выключила. Такая у нее была привычка. Но когда она его включила утром, то он буквально взорвался у нее в руках истеричным пиканьем прилетавших одна за другой эсэмэсок. И уже в следующую секунду после включения телефон зазвонил.

Разумеется, это была Ольга Семеновна.

– Где Борюсик? – орала она в трубку. – Где мой мальчик? Что у вас там происходит?

– Я только что проснулась.

Но Ольгу Семеновну этот факт интересовал меньше всего.

– Всю ночь вам звоню. У вас обоих выключены телефоны.

– Потому что ночью надо спать.

– Никогда раньше Боря телефон не выключал.

– А тут, значит, выключил.

– Я хочу поговорить с моим сыном!

– Не могу вам в этом помочь.

– Это еще почему?

Катя набрала в легкие побольше воздуху. В конце концов, почему она должна выполнять роль буфера между Борей и его матерью? Скажет правду, и пусть будет, что будет.

И Катя сказала: