Тетушка с угрозой для жизни

– Пора баиньки, – строго сказал он.

– Еще рано!

– Пора в кроватку. А как человек в прошлом военный, скажу тебе, что распорядок – это скелет всего дня.

Но продолжить он не успел, потому что тут свет в комнате без всякого предупреждения взял и погас. Смех затих одновременно с наступившей темнотой. И это явно стало неожиданностью для холеного красавчика.

И первые же его слова подтвердили эту догадку:

– Где?.. Что происходит?

Тетка Люба открыла рот, словно собираясь ответить, но внезапно раздался какой-то пикающий звук. Тетка насторожилась. Звук исчез. Но уже через минуту он раздался снова. И на этот раз он стал громче.

– Ах, чтоб тебя!

Тетка протянула руку, чтобы нажать на отключение системы, но опоздала на считаные доли мгновения. Внезапно в системном блоке что-то вспыхнуло, заискрило, вверх взлетел фонтанчик искр, а потом закудрявился черный дымок. В воздухе отчетливо запахло горелыми проводами и пластмассой. Чихая, женщина подбежала к окну и распахнула его настежь.

– Фу-у-у!

В комнату проник свежий воздух. Дышать стало легче, но все равно жутко воняло. Какое-то время женщина стояла, глубоко вдыхая грудью запахи весенней ночи. Дождь прошел, смыв всю пыль и грязь. Дышать бы и дышать, но она уже набирала чей-то номер. Телефон у нее был самый простой, кнопочный и со съемным аккумулятором.

Когда ей ответили, она сказала в трубку всего три фразы:

– Выхожу из игры! Меня сосчитали. Отбой до утра!

И выключила телефон. Потом достала из него аккумулятор, а сам телефон, размахнувшись, с силой вышвырнула в окно. Кувыркаясь, он улетел далеко в ночь, где-то шмякнулся, и в ответ немедленно донесся возмущенный кошачий вопль. Видимо, рухнувший с неба кусок пластика нарушил чью-то любовную прелюдию, а возможно, разогнал соперников.

Сама тетка отправилась на кухню, где открыла вторую бутылку водки, нарезала себе еще ветчины и почти до трех утра сидела за столом, поставив напротив себя фотографию какого-то мужчины в парадном военном мундире. Эту фотографию в красивой серебряной рамочке, завернутую в чистую льняную салфетку, тетка Люба раздобыла не где-нибудь, она привезла ее с собой и бережно хранила на груди.

Но мужчина этого заслуживал, он был очень хорош. Что да, то да. Мало того что он был при мундире, так еще и при погонах с нехилых размеров звездами, при медалях и орденах. И вот напротив этого героического мужчины и проливала всю ночь напролет свои сладкие бабьи слезы тетя Люба. И называла она этого мужчину в мундире Мишенькой.

Это последнее обстоятельство должно было бы сильно смутить любого, кто знал, что мужа тетки Любы звали Иннокентий. И военным он сроду не бывал по причине плоскостопия, из-за которого его даже в армию не взяли.

Так кто же был этот мужчина с фотографии? Загадка. Но тетка Люба явно питала к нему светлые чувства, потому что, поднимая очередную рюмку, неизменно подносила ее к усам этого мужчины, словно давая тому почувствовать аромат, чокалась с ним и лишь затем выпивала содержимое рюмки сама.

Проснувшись утром, Саша потянул носом. Он еще во сне почувствовал запах чего-то паленого, потому что сны его были связаны с пожарищами и огнем. То он шел по дороге, а вокруг него внезапно стали тлеть линии электропередачи, почему-то распространяя вокруг удушливый запах горячего пластика. То посредине увлекательнейшего парка аттракционов образовалась мусорная куча, также тлеющая и распространяющая во все стороны клубы черного дыма и жуткую вонь, какая бывает от сгоревшей резины. Одним словом, Саша во сне так нанюхался, что, проснувшись, еще долгое время думал, что запах гари ему со сна просто мерещится.

Поворочавшись с боку на бок и убедившись, что запах продолжает его преследовать, Саша вышел из спальни родителей. В эту комнату он был вынужден вселиться, потому что его комната понравилась тетке. Как ни уговаривал Саша строптивую гостью, что спальня родителей и больше, и обставлена лучше, чем его скромная комнатка, тетка Люба нипочем не захотела туда вселиться.

– Хрусталь тут у твоей матери, шелка, ковры. Нет, такая роскошь не по мне.

И тетка выбрала самую маленькую и скромную комнатку в квартире – Сашину. И теперь, проходя мимо своей бывшей комнаты, Саше показалось, что запах гари усилился. Идущий рядом Барон и вовсе громко чихнул несколько раз. Еще бы, его нос был чутче носа хозяина в тысячи раз. И он тоже чувствовал неладное.

Саша затормозил, чтобы понять, что же это воняет, но тут раздался голос:

– Сашок! Иди завтракать!

Придя на кухню, он обнаружил там тетку Любу, одной рукой деловито помешивающую на сковородке картошку, а другой – размахивающую над головой полотенцем, совершая плавные круговые движения. Сперва Саша решил, что это тетка так веселится. Потом он подумал, что это какой-то особый ритуал при приготовлении завтрака, ну плюют же рыбаки на червяка прежде, чем закинуть его в воду. Но все оказалось проще. Этим полотенцем тетка Люба разгоняла клубы дыма, которые не желали убираться в окно по-хорошему. Получалось у нее ловко, и вид у тетки был невозмутимый, но Сашу дым в квартире все же встревожил:

– Что тут случилось?

Тетка мельком взглянула на него и улыбнулась:

– Проснулся наконец! С добрым утречком тебя, соня. Заспались мы с тобой нынче. Ну да ничего, небось выходной день, можно и поспать.

– Что тут у вас горело?

– Ерунда. Колбасу жарила. На минуточку отвернулась, сковорода и сгорела.

– Пахнет горящим пластиком, – заметил Саша. – Колбаса же не из пластика.

– Говорю же, сковорода сгорела. Ручка у сковородки оплавилась. Вон стоит.

И тетка кивнула на сковородку, ручка которой и впрямь оказалась оплавленной огнем.

– Да ты не волнуйся, все равно сковородка негодная уже была. Покрытие все облезло. Я твоей матери новую сковородку в хозяйство приобрету. Уже знаю, какая именно ей нужна.

– И какая?

– Чугунная!

– Мама предпочитает тефлон.

– Ерунда! Сама всю жизнь на чугуне жарю. И сковорода, и ручка – все из чугуна. И никакого тебе дурацкого пластика. Плавиться там совершенно нечему, а значит, никакого вреда экологии. Антипригарное покрытие на чугуне, можно сказать, самое родное и натуральное – чугунное. Никогда к нему ничего не прилипает. Плеснешь маслица самый чуток – и полный порядок.

Картошка у тетки Любы получилась вкусная. И несмотря на то что она немного попахивала горящим пластиком, Саша умял целую тарелку. С жареными кусочками жирной ветчины она была самое то. Даже Барон отведал этого угощения, и оно пришлось ему по вкусу. Косясь одним глазом на то, как Барон уплетает эту картошку, Саша старался не думать о маме. Она-то мечтала вырастить из Барона победителя выставок и призера, а для того пичкала его исключительно здоровым питанием. Одного творога Барон сожрал столько, что из содержащегося в нем кальция можно было бы сложить целый дом. Посмотрела бы мама на то, как ее гордость уплетает строго-настрого запрещенное ему жирное и жареное.

А тетка Люба его еще и подбадривает:

– Кушай, кушай, мальчик. Ишь какой ты у Лары худенький! Не кормят тебя хозяева?

И подкладывает ему жирную картошку! А Барон – свинская его натура – и рад этому. Лопает и молчит.

– Тетя Люба, – не выдержал Саша. – Ему нельзя такую еду.

– С чего вдруг? Мы с тобой едим, а он чем хуже? Знаешь, никогда не понимала людей, которые собак всякими помоями пичкают. Если уж взяли животное, кормите и ухаживайте за ним как следует.

– Понимаете, у Барона своя диета.

– Да? И что же он ест?

– Во-первых, творог. Мама ему особый, с хлористым кальцием готовит.

– Б-р-р! – передернуло тетку Любу. – Хлористый кальций? Это не та ли горько-соленая дрянь, которую детям дают?

Жидкость в бутылочках, которую приносила мама из аптеки, и впрямь была на вкус не восторг.

– Да. Она самая. Но в твороге она не чувствуется… почти.