Аленький цветочек для чудовища

– А почему мне нельзя поехать к Клавдии уже после занятий?

– Нельзя! Сейчас утро, Клавдия визитеров из училища не ждет. Она будет вести себя более расслабленно, чем вечером, когда она будет ожидать, что к ней могут нагрянуть очередные доброхоты с проверкой, жива она еще или уже скопытилась. Адрес я для тебя разузнала. Вот он. Это станция метро «Технологический институт».

И, снабдив Полину инструкциями, преподавательница впустила к себе томящегося в коридоре очередного ученика. Тот начал раскладывать ноты, Римма Вениаминовна следила за ним стеклянным взглядом, ничего не видя перед собой. Но на сердце у нее было тревожно.

– Умненькая девочка, – успокаивала она саму себя. – Сообразит, если что не так.

Полина нашла дом Клавдии без особенного труда. И подъезд тоже вскоре нашелся. Ну, подумаешь, поплутала по нескольким проходным дворам, расспросила пару-тройку старожилов, но в итоге все же нашла нужный ей подъезд. Вход к нему сейчас вел через соседний дом, потому что во дворе велись работы по замене труб центрального отопления. Ерунда, что ходить неудобно и жильцам приходится делать приличный крюк, приноровятся. Опять же, ноябрь на дворе делу не помеха, в холод работать даже сподручней, чем летом в жару. И рабочим хорошо, и жильцам прекрасно, можно здорово сэкономить на коммуналке, если несколько дней посидеть без отопления. Да не так уж и холодно на улице, температура уже который день держится на уровне нуля по Цельсию.

Домофон работал. Сам подъезд был чистенький и свеженький после недавно проведенного тут ремонта. Лифт, правда, отсутствовал, но это уж роскошь, знаете ли. На четвертый этаж можно и без лифта легко вскарабкаться. Во всяком случае, для Полины это не составило особого труда. На полпути она догнала бабульку, которая волокла огромные пакеты с продуктами. Бабушка добралась до второго этажа, но ей надо было выше, а силы были уже на исходе. И бабулька то и дело останавливалась, чтобы передохнуть, чуть ли не на каждой ступеньке.

Полина сперва проскакала вперед, но потом ей стало стыдно, она одумалась и вернулась.

– Бабушка, давайте, я вам помогу!

Бабка долго и испытующе глядела на нее, словно проверяя, достойна ли Полинка доверия.

Потом сказала:

– Сумку давай. Ты мои пакеты потащишь, а я твою сумку.

– Да не надо, – рассмеялась Полина. – Она совсем не тяжелая. Спасибо вам, но я и так справлюсь. Давайте ваши пакеты.

– Ты что, дура? – поинтересовалась у нее бабка. – За каким фигом мне тебе помогать? Просто если ты с моими покупками деру дашь, то мне тебя не догнать будет. А так твоя сумочка у меня в залог останется. Ну что? Согласна на такой обмен?

– Держите.

Бабка вцепилась в сумку Полины, а та поволокла сумки на четвертый этаж. На четвертом этаже жила также Клавдия. И Полина прикидывала, совпадение это или нет. Дверь в бабкину квартиру была самой обычной, обитой вагонкой. А вот дверь в квартиру Клавдии выгодно отличалась. Лак, латунь, шик и блеск.

– Ладно, помогла, теперь топай.

– Бабушка, вы меня простите, но меня к вам по делу послали.

– Кто тебя ко мне послал?

– Директор нашего училища. Я учусь в классе у Клавдии Николаевны, а она не появляется на работе больше недели. Меня послали узнать, все ли с ней в порядке.

– В училище, говоришь? А как фамилия Клавдии?

– Чепухова.

Бабка фыркнула.

– Надо же, знаешь. Выходит, не врешь?

– Не вру.

– Ну, тогда заходи. Да не бойся, Клавдии все равно дома нету. За ней как утром катафалк приехал, так и все, больше она не появлялась.

Услышав второй раз за это утро про катафалк, Полина немножко напряглась.

– А что за катафалк? Черный?

– Да уж не цветной.

– А кресты на нем были?

– Имелись и кресты. А ты чего? Тоже его видела?

Полина через силу кивнула головой и спросила:

– В котором часу это было?

– Около девяти.

А Вера уехала еще в семь утра. Что же получается, один и тот же катафалк забрал сперва Веру, покатал ее, а потом приехал за Клавдией? И увез обеих? А куда?

– Раньше вы этот катафалк тут видели?

– Нет. У нас народ живучий. А если кто и помирал, то тихо, без всякой помпы на погост отправлялся. Автобус для родственников. Ну, или «газельку», если родни немного. А катафалк… Даже не припомню, чтобы такое в жизни видела. Вот деда моего хоронили, четверка лошадей дроги с гробом тащила, но то другое, в деревне дело было, да и давно, до войны еще. Нынче уж так не хоронят.

– А у Клавдии разве кто-то умер?

– Некому у ней помирать. Одна она живет. Отца с матерью давно уж схоронила. Бабку с дедом туда же. Ни братьев, ни сестер у Клавдии нету.

– А жених? Муж?

– Мужик какой-то крутился возле нее, да что-то последний месяц я его больше не вижу. Пастор к ней приходил, это было дело. Но пастор – это ведь не мужик?

– Пастор?

Полина снова насторожилась. Пастор – это священник католической церкви. А кресты на катафалке были католическими. И еще совсем неподалеку отсюда на Первой Красноармейской находился собор Успения девы Марии, принадлежащий опять же католикам.

И Полина решила, что соседку насчет пастора нужно расспросить получше.

– Вы его видели?

– Видела. Подтянутый такой, красивый, я бы даже сказала. Костюм на нем ладно так сидел.

– Значит, он не в сутане был? Как же вы узнали, что это пастор?

– Ты наших священников много видела, чтобы они в рясах по улицам расхаживали?

– Иногда бывает.

– Куда чаще они в обычной одежде ходят, – возразила старуха. – Так и пастор в мирской жизни в костюме ходил. Только на шее такая особенная штучка у него была, пасторский воротничок называется.

– Только по воротничку и узнали?