Свекровь для белоснежки

– У нас на прошлой неделе в городе открылся новый пивной завод. Так не поверишь, все наши мужики словно с ума посходили. Кто и не пил никогда, теперь не меньше двух бутылок в день выпивает.

– Ну а как же, Ленусик, – ласково гудел дядя Гена, – надо же нам все сорта попробовать. Там и темное, и светлое, и с солодом, и на овсе, и на ячмене, и на пшенице. А самое главное, медовуху варят! С травами. И какая душистая!

– Что правда, то правда, – подтвердила и тетя Лена. – Медовуха и впрямь у них очень душистая получается. Они ее в разлив пока что продают. Прямо при заводе магазинчик открыли, там торгуют. Сначала думали, что не пойдет дело. Но куда там! Люди тут же прознали и со всей округи к нам едут, кто за пивом, кто за медовухой, а кто и за сурьей.

– А это еще что такое? – удивилась Леся, впервые слышавшая такое слово.

Но тетя Лена лишь пожала плечами в ответ:

– Сурья или сурица – это тоже такой напиток на меду.

– Не слышала.

– Старинный напиток. Его еще до Рюрика на Руси пили.

– И в чем его суть?

– Тоже мед в основе. Только сурья сбраживается не в цеху или где-то в помещении, а под прямыми солнечными лучами. В этом и есть ее коренное отличие, что силу солнышка она в себя впитывает. И конечно, ее только летом готовят, и обязательно со свежими травами. Туда же, в бродильный чан, их засыпают.

– И вкусно получается?

– Своеобразно. Но если один раз попробуешь, запомнишь на всю жизнь.

Разговаривая, родственники потащили гостей к столу.

– Давно уже все накрыто, а мы все стоим и стоим. Лесенька, сегодня вы с нами в нашей спальне переночуете, а завтра девчонок уже не будет, так вы любую свободную комнату займете.

– Лучше к Танечке заселяйтесь. У нее комната побольше.

– А у Аньки зато угловая и сразу два окна. Там света больше.

– Сами разберутся.

– Обязательно разберутся, – ласково сказала тетя Лена мужу, а потом повернулась к гостям и повторила: – Ночку только с нами поспите. Идет?

– Конечно, тетя Лена. О чем речь? В тесноте, да не в обиде.

– Или вот что… Я вообще на балкон спать пойду! – неожиданно решил дядя Гена. – На свежем воздухе спится лучше.

– И я с тобой, – вызвалась тетя Лена.

При этом ни отец, ни мать даже не подумали о том, чтобы уплотнить своих дочек, каждая из которых занимала отдельную, и даже совсем не маленькую, комнату. Например, Таня вообще занимала самую просторную по площади комнату в квартире. Почему? Так уж самой девочке захотелось. Никто из родителей оспаривать это ее желание не осмелился. Когда дядя Гена купил для своей семьи квартиру побольше, то следом за котом Феликсом в нее вошла Таня. И девочке с первой минуты понравилась именно эта комната, так она в нее тут же и заселилась.

Ну, а Аня, благо была младшая, согласилась взять себе ту комнату, что была чуть меньше. В итоге самая маленькая комнатка в квартире осталась на долю тети Лены и дяди Гены. И сегодня там же должны были улечься и Леся с Эдиком.

– Тебе не кажется, что нам четверым тут будет тесновато? – опасливо спросил Эдик у жены, когда они занесли свои вещи в спальню хозяев.

– Устроимся как-нибудь.

Хорошо еще, что при комнатке имелся большой балкон, где хранился разный хлам и где предстояло провести нынешнюю ночь старшим хозяевам. Ни одна из дочерей даже не предложила родителям перебраться к ним. Девочкам такое и в голову не пришло. Чтобы они чем-то поступились ради кого-то? Ха! Да, несмотря на то, что старшая, Таня, все же научилась улыбаться людям, доброты и искренней сердечности в девушке, похоже, пока что прибавилось немного.

Впрочем, когда на кухне зазвенели приборы, обе девочки все же соизволили появиться. Уселись во главе стола на лучших местах и принялись отдавать матери распоряжения, что они хотят, а что они не будут.

– Мне картошки не клади, только котлеты и огурчиков.

– А я ни котлеты, ни гарнир, вообще ничего не буду есть. Положи мне только оливье!

Дядя Гена притулился с краешка стола. Тетя Лена, занятая тем, что накладывала домочадцам все новые и новые кушанья, к столу так толком и не присела до тех пор, пока девочки не наелись и не ушли. Поблагодарить мать за то, что приготовила, накрыла, подала, а потом и убрала, девчонкам и в голову не пришло. Просто поели под ласковые слова матери, встали и ушли. Наблюдающая за всем этим Леся лишь поджала губы, но промолчала.

Указывать тете Лене на то, что дети у них невозможно обнаглели, дело пустое. Это Леся знала по прежнему опыту. Тетя Лена совершенно не воспринимала критику в адрес своих дочерей, которых она обожала безмерно и безудержно. Дядя Гена, как мужчина, наверное, мог бы что-то тут сделать. Но дело в том, что сам дядя Гена безмерно любил тетю Лену, так что ее слово было для него законом.

Леся молчала еще и потому, что знала: любой, кто решался указать тете Лене даже в самой мягкой форме на факт того, что девочки не очень-то хорошо воспитаны, моментально становился теткиным врагом. Конечно, тетя Лена никогда не ссорилась, не кричала, она просто порывала отношения с этим человеком. И был в ее жизни период, когда тетя Лена не общалась ни с кем из своей родни, а все потому, что как-то (для ее же собственных блага и пользы!) пожилое поколение указало ей на ошибки в воспитании Тани и Ани, а также на то, что девочки растут не совсем такими, какими бы следовало.

И что вы думаете? Всегда милая, ласковая и готовая всем и все прощать тетя Лена поблагодарила родственников за это внушение? Ничуть не бывало! Она взяла дочек, мужа и удалилась с видом столь гордым, сколь и оскорбленным. А потом не появлялась на семейных сходках несколько лет подряд, игнорируя как дни рождения, так и поминки. И наверное, до сих пор бы не изменила поведения, но родственникам самим надоело это затянувшееся противостояние.

– Если она хочет, чтобы ее девки росли избалованными стервами, пусть! – заявила Лесина бабушка, которой Лена приходилась младшей дочерью. – Ей же хуже будет потом! И когда поймет, будет уже поздно. Но я этого, к счастью, уже не увижу!

И к тете Лене была отряжена специальная делегация, итогом чего и стало появление тети Лены, ее мужа и дочерей на семейных праздниках. Таня с Аней за минувшие годы подросли, стали вести себя чуточку потише. А их враждебность не была такой утомительной для слуха, как прежние вопли и постоянная беготня и топот, так что все смирились и решили, что и в их семье не без урода. Хочется Лене растить из своих девчонок несносных эгоисток и хамок – это ее личное дело. Когда-нибудь и впрямь поймет, да поздно будет.

Но сейчас, глядя на свою тетку, Леся видела, что тетя Лена так до сих пор ничего и не поняла. Тетя Лена оставалась слепой во всем, что касалось ее девочек. Когда Аня и Таня ушли, не сказав матери даже простого спасибо, не говоря уж о том, чтобы предложить помочь с уборкой или спросить, не нужно ли чего-нибудь сделать, младшая еще и громко рыгала, явно объевшись своего любимого салата и зеленого горошка, тетка обратила на Лесю сияющий взгляд:

– Как тебе девочки? Правда, они здорово подросли?

– О, да.

– А Таня? Правда, настоящая невеста?

– Да.

– А Анечка? – не успокаивалась тетка. – Она так расцвела! И у них обеих стали прекрасные манеры.

– Да… уж.

– Танюша стала часто улыбаться. Даже иногда целует нас с отцом!

В глазах матери появились слезы счастья.

– Ой, да что это я! – воскликнула она. – Сладкое-то девчонкам не предложила!

И схватив тарелку с домашним печеньем, тетя Лена понеслась следом за дочерями. Тетке и в голову не пришло, что можно позвать девчонок. Или, если уж на то пошло, после сытного ужина они могли обойтись и вовсе без сладкого.

Обратно тетя Лена появилась скоро. Но к столу опять не присела, а занялась приготовлением чая.

– Анечка чаю попросила, – суетилась она возле стола, – а Танюша компотику хочет. Гена, достань баночку. Там в холодильнике вишневый есть, ее любимый!

Дядя Гена безропотно открыл дверцу холодильника и передал жене пузатую банку.

– Открой.