К колдунье не ходи. Знойная женщина – мечта буржуя

Но Кира задержалась перед картиной вовсе не потому, что ее так уж привлекло мастерство Вари. Сыщица думала совсем о другом. Если Варвара так хорошо знала Барса, что даже изобразила его на одном из своих полотен, значит, она тоже бывала на острове у Багра. Видимо, Юра возил Варвару на остров. Чтобы в качестве своей невесты познакомить со своим отцом. И конечно, Багор познакомил Барса с Варварой, велев считать ее «своей».

Вот о чем думала Кира. Прогулка по Гакково не была бесполезной. Круг подозреваемых постепенно расширялся. Конечно, пока что с места в карьер Кира не могла придумать мотива, побудившего Варю прикончить Лидию Никаноровну, да еще сделать это таким образом, что под подозрение попал сам Юра. Но все же Варя могла быть той злополучной ночью на острове. И Барсик отнесся к ее появлению совершенно спокойно. Ведь она была для него тоже «своей».

Эти мысли и эта картина заставили Киру иначе взглянуть на Варю. И теперь, слушая невесту Юры, сыщица невольно искала в словах девушки скрытый подтекст. Впрочем, вторую сыщицу – Лесю – портрет Барса ни на какие мысли не натолкнул. И она с нетерпением ждала того момента, когда Варя окончательно успокоится, сядет и выложит наконец историю о некоем Павле – дяде Паше, которого она отчего?то подозревала в совершенном преступлении.

Глава 9

Но первой заговорила Аня. Эта девушка просто не умела долго молчать. Нахмурившись, она посмотрела на Варю и с укором спросила:

– Значит, ты хочешь, чтобы все шишки на дядю Пашу повалились? И не жаль тебе убогого?

– Я лишь хочу убедиться, что наказание понесет истинный виновник трагедии на острове.

– Нет, но ты же упомянула имя дяди Паши, – настаивала Аня. – Ты же не случайно о нем вспомнила?

– Я просто подумала… если в семье есть психически больной человек… и он сбежал из?под надзора… А потом случились эти несчастья, то не мог ли он…

– Все это чушь! – воскликнула Аня. – Дядя Паша у нас смирный. Он и мухи не обидит!

– Но все же он проходил лечение…

– Подумаешь! – легкомысленно отмахнулась Аня. – Папа говорил, Паша с детства странный был. Его мама ветрянкой заразилась, когда беременная ходила. Вот дядя Паша и родился, того… с отклонениями. Но насчет того, чтобы убить кого?то, ты зря на него думаешь. Дядя Паша у нас совсем смирный. Лично я на него совсем не думаю.

Варя открыла рот, чтобы возразить, но Кира не дала:

– Так! Стоп! Тайм-аут! Объясните сначала, кто такой этот дядя Паша? Ваш родственник?

Обе девушки кивнули. И одновременно ответили:

– Брат.

– Дядя.

– Не поняла. Дядя или брат?

– Дядя Паша – это брат моего папы, – объяснила ей Аня. – Родной. Он младше папы всего на год.

– То есть он уже в возрасте?

– И где он живет?

– Так весной и осенью обычно в психушке обитает. Остальное время с нами жил.

– То есть он не буйный?

– Нет. Правда, иной раз накатит на него, вскочит из?за стола, шапку на себя нахлобучит и бежать. Не смотрит, дождь ли за окном, вечер ли поздний. Все равно ему. Бежит и мычит себе что?то под нос. Никого вокруг себя не видит, не слышит, вообще, мне кажется, не понимает, что происходит.

– Просто так вскакивает ни с того ни с сего и бежит?

– Ага. Сидят, к примеру, мама с папой, на хозяйственные темы разговаривают. Ну, там про теплицы новые, где деньги на них взять, если отец Юрке вместо стекол для теплиц велосипед новый купил. Или еще чего?нибудь между собой обсуждают. А он вскочит и бежать!

Обсуждают – это надо понимать, ссорятся. Иначе ничего обсуждать Лидия Никаноровна не умела. А для душевнобольного человека или просто человека со слабой психикой такие ежедневные скандалы, которые разыгрывались в семье Багра, были крайне тяжелы. Вот Павел и убегал подальше, чтобы не слышать домашних склок.

Но чтобы проверить свою догадку, Кира спросила у Ани:

– А случалось так, чтобы твой дядя Паша один сидел, никого рядом с ним не было, а он бы все равно вскочил и побежал?

Аня пожала плечами:

– Если один сидишь, чего дергаться? Все равно ведь никто внимания не обратит.

– Значит, не было такого? Дядя Паша убегал, лишь когда твои родители ссорились?

– Ну да. Наверное. Да какая разница, почему он убегал? Ему и врачи диагноз поставили. Олиа… олиго… олигарх? Нет, не олигарх – это точно. Как?то иначе слово звучит. Но у дяди Паши справка была, на учете он состоял и пенсию тоже получал. Папа у него опекуном был. А как дядя Паша в бега подался, а папа умер, так даже и не знаю, что с ним будет. Погибнет теперь, наверное. Если вообще найдется когда?нибудь.

Слова Ани прозвучали удивительно равнодушно. И Кира укорила ее:

– Это же твой родной дядя. Как ты можешь быть такой бесчувственной?

– А где мне на всех слез взять? – обозлилась Аня. – Вот Варька дядю Пашу и вовсе убийцей считает. Чего вы к ней не придираетесь? Чего ко мне все лезут? Я и так сиротой осталась, и отца, и мать почти одновременно потеряла. А вы меня еще и третируете!

– Прости, Анечка.

– Да ну вас! Говорите тут, а я в уголочке посижу. Чего со своим мнением лезть, если вы мне рот все время затыкаете?

И Аня действительно угрюмо замолчала. А Варя вновь заговорила:

– Не знаю, может, я и не права в своих подозрениях. Вообще?то, я этого человека ни разу в жизни не видела. И я не обвиняю его в убийстве Лидии Никаноровны. Просто я всю прошлую ночь без сна провела, все думала, кому могла помешать Лидия Никаноровна. И неожиданно вспомнила, что Юра рассказывал мне, как Лидия безумного брата своего мужа третировала…

Лидия Никаноровна славилась злым языком по всей округе. На базаре рядом с ней избегали становиться другие женщины, также принесшие сюда плоды своего крестьянского труда. Места рядом с Лидией занимались в самую последнюю очередь. А бывало, что и никто к ней не подходил. Впрочем, с директрисой рынка и санэпидврачом Лидия Никаноровна умела быть вежливой и даже приторно-льстивой. Но зато те, от кого она не зависела, получали от нее нахлобучку по полной программе.

Багор хорошо изучил нрав своей жены и постарался устроить дела таким образом, чтобы как можно реже бывать дома. Дочка Анечка была полностью под пятой у властной матери. Девочка безропотно выполняла всю домашнюю работу, которую поручала ей мать с раннего детства. Была Анечка тихой, вежливой и услужливой. Ела мало, в одежде была нетребовательна и поэтому иной раз даже удостаивалась похвалы Лидии Никаноровны.

Сама же Анечка просто обожала свою мать, это признавали все вокруг. Она всюду следовала за своей дорогой мамочкой, во всем повторяя то, что делала ее мать. Лук сажать, посуду мыть, кроликам траву рвать – всегда Анечка была рядом с мамой, стараясь во всем помогать ей. Поэтому Анечка очень рано приучилась к ведению хозяйства, во многом облегчив работу своей матери. Вся ее жизнь была посвящена тому, чтобы угождать своей дорогой маме.

Итак, мужа и дочь Лидия Никаноровна если и не любила, то, во всяком случае, терпела. Один приносил деньги, вторая помогала по дому. Но были у Лидии Никаноровны в собственной семье и враги. Первый и главный враг был Юра, которого женщина ненавидела лютой ненавистью, – нахлебник и паразит. А второй – брат мужа Павел, который Лидию Никаноровну попросту раздражал своим присутствием.

Павлу невозможно было поручить никакого серьезного дела. Он только хорошо полол сорняки и возился с рассадой. Да, в огороде от него могла бы быть реальная помощь, но… увы, как раз в весенние месяцы, когда самое время копать, сажать и пересаживать, у Павла неизменно случались обострения его болезни. Мужчина впадал в странное беспокойство, мог надолго уйти из дома. Павел не был безумен или опасен для окружающих, но он мог случайно попасть в беду сам.

И Багор, заботясь о брате, регулярно отвозил его в больницу. Через месяц-полтора Павел вновь возвращался домой и лето жил со своими, помогая по мере разумения в огороде. Ну, а осенью все повторялось вновь. Единственное, что несколько примиряло Лидию Никаноровну с существованием бедного больного, была его пенсия. Рачительная женщина полностью клала ее на свою книжку, считая, что они и так делают для Павла больше, чем он того стоит.

– Юра рассказывал, что Лидия Никаноровна подчас бывала очень жестока с Павлом. Она его обзывала дураком и дебилом и из дома гнала, когда бывала не в духе. А несколько раз даже била родственника.

– И Багор это допускал?

– Павел ему никогда не жаловался. А синяки и ссадины на дяде никогда не переводились. Во время приступов беспокойства он, бывало, убегал очень далеко, ранился и ушибался без счета.

– Допустим. Но пока что это никак не указывает на то, что именно Павел убил Лидию Никаноровну.