Много шума и... ничего

Мама тут же бросилась обнимать нас с Васькой.

– Дорогие мои! Вы не пострадали?

Дождь лил все сильнее, и люди начали расходиться. На улице остался только Суреныч, который почему-то тоже бросился к нам с Васькой. Однако лицо его счастьем не сияло.

– Это вы все устроили! – обличительно тыкая в нас корявым пальцем, заявил он. – Мало вам моих огурцов, так вы и на машину позарились. Позавидовали, что я ее у вас из-под носа перехватил, и решили отомстить. Нехорошо, Слава, не по-человечески. Зачем же детей-то впутывать!

Мы с Васькой ошеломленно таращили глаза, пытаясь взять в толк, что он имеет в виду.

– Мы не виноваты, – больше по привычке наконец выдавил из себя Вася.

– Как же, не виноваты! – возопил Суреныч. – А кто за деревом прятался? Думали, я не вижу, что вы подсматривали за мной. Зачем вам это понадобилось, а? Я вам скажу зачем! Вы пришли проверить, сработает ли бомба! – торжествующе закончил бывший завхоз.

– Какая бомба? – в полном смятении воскликнул Слава. – Вася, у тебя была с собой бомба?!

– Ничего у меня не было! – возмутился Васька. – И стал бы я ее тратить на какого-то там Суреныча.

– Видите! – торжествовал тот. – Он не отрицает, что мог бы подложить бомбу кому-нибудь другому. До вашего приезда все было мирно и спокойно. Я как чувствовал, что добра от вас не жди. В прошлом году сдал вам домик, так всего урожая лишился, а в этом и вовсе машины. Как чувствовал, что не надо мне сюда ехать.

– Вы что, свихнулись? – удивилась Зоя. – Какой урожай? У вас же сроду на огороде ничего не росло.

– Потому и не росло, что вырасти не успевало. Все на корню некоторые тащили, – упрямо возразил ей Суреныч. – Но это дело прошлое. Сейчас меня волнует, как вы будете расплачиваться за машину, раз ваши дети ее взорвали.

– Они ее не взрывали, – вступилась за нас бабушка. – Они были все время с нами.

– Старый человек, а обманываете, – укорил ее Суреныч. – Я сам видел, как они прятались за деревом. Им стало любопытно, как сработает та штука, которую их родители прицепили к моей машине, вот они и не удержались. Мне все и без ваших объяснений ясно. Я вызываю милицию, с этим делом надо будет разбираться со всей строгостью.

С этими словами Суреныч извлек из кармана мобильник и принялся нажимать на кнопочки, не обращая внимания на усиливающийся дождь. Все мы уже давно спрятались под навесом возле магазинчика, так как Слава мудро заметил, что пообедать нам все равно нужно, а значит – приобрести спички. И даже если наше поведение Суреныч расценит как откровенное над ним издевательство, ему, Славе, все равно. Очень уж есть хочется, а на холодную пищу в такую погоду он решительно не согласен.

– Милиция! – вопил, стоя под проливным дождем, Суреныч в трубку. – Немедленно приезжайте в кемпинг «Приморский». Случилось зверское преступление. Взорвано дорогостоящее имущество, пострадали люди.

– О ком это он? – удивился Васька. – Никого же не задело, мы с Дашей все видели, осколки пролетели мимо.

– Должно быть, один маленький все-таки его задел, – предположила я. – У него ведь всегда с головой наблюдались проблемы, поэтому удара даже малюсенького винтика хватило, чтобы полностью вывести его из состояния, когда ему еще удавалось делать нормальный вид.

– Вы точно не трогали его машину? – тревожно осведомилась у нас Зоя. – А то ведь этот тип, пока настоящего преступника не поймает, с нас не слезет. Будет твердить, что вы во всем виноваты, а говорит он убедительно, могут и поверить.

Мы с Васькой дружно ее заверили, что даже пальцем не успели прикоснуться к машине Суреныча. И пусть он вызывает хоть всю сочинскую милицию, мы все равно будем стоять на своем.

– А ведь я мог купить себе эту машину, – глядя перед собой, пробормотал Слава, когда мы дождались продавца, который убегал поделиться новостями в соседний домик. – Бог уберег, что бы я теперь делал с этой грудой обгоревшего металла?

– Думаешь, что неисправность была в самой машине? – поразилась моя мама. – Никогда про такое не слышала. Я думала, что машины взрываются, только если в них подложить бомбу или другое взрывное устройство.

После дружного обсуждения этого вопроса мы пришли к выводу, что все мы думаем примерно как моя мама. А значит, Слава вполне мог попусту не беспокоиться. Если бы машина оказалась у него, то вряд ли она бы взорвалась. Кому могло понадобиться подкладывать Славе бомбу? Дядя Слава внял нашим доводам и позволил очень быстро успокоить себя. К тому же его вдохновляла перспектива вкусного обеда. Наши женщины раздобыли его в придорожном кафе, и теперь он только и ждал, чтобы его разогрели. Но съесть обед целиком никому из нас не удалось. Только мы покончили с обжигающим рот борщом и с вожделением уставились на шипевшую на сковородке мою любимую жареную курицу с не столь любимыми макаронами, как в дверь постучали. Чей-то неприятный голос (впрочем, сейчас мне любой голос показался бы неприятным, даже если бы он принадлежал прославленному Шаляпину) потребовал от нас оторваться от обеда и открыть дверь.

Как и следовало ожидать, за дверью стояла милиция. Вообще-то там стоял ее представитель в единственном числе, но в данной ситуации и его было вполне достаточно, чтобы испортить мне настроение. И добро бы он просто так стоял. Но он, видите ли, желал общаться со мной и Васькой. И немедленно. Жадно запихивать в рот куски курицы, когда на пороге стоит представитель закона, мне показалось неэтичным. Надо было выбирать, я кинула скорбный взгляд на сковородку и с тяжелым вздохом поднялась из-за стола.

– Не огорчайтесь, – бодро утешил меня Слава. – Мы оставим вам что-нибудь пожевать.

– Знаем мы это что-нибудь, – пробормотал Васька, тоже вылезая из-за стола.

Васька, живущий бок о бок со Славой уже много лет, прекрасно сознавал, как опасно оставлять своего папку наедине с жареной курицей на срок дольше пяти минут. Я об этом тоже догадывалась. И еще я сомневалась, что даже совместных усилий моей мамы и бабушки защитить наши интересы будет достаточно для того, чтобы к нашему возвращению уцелел хотя бы один кусок жареной птички. Но неожиданно нам помог вновь прибывший милиционер.

– Я обязан поговорить со всеми, – четко произнес он, перешагнув через порог. – Вы Вячеслав? С вами я тоже хотел бы поговорить.

Я почувствовала, что курица спасена и что во мне закипает горячая признательность нашей родной милиции, которая бережет и нас, и наш обед.

– Вячеслав – это он! – обрадовано закричала я. – Он! Он! Проходите, пожалуйста, – поспешно добавила я, испугавшись, что милый молодой человек может передумать.

Зоя с бабушкой поспешно отодвинули в сторону грязную посуду и с любопытством уставились на гостя. Мама же в это время проворно укутывала сковородку с жареной курицей в одеяло, чтобы сберечь ее тепло до окончания разговора. Покончив с этим, мама присоединилась к сестре и матери и, в свою очередь, воззрилась на милиционера. За столом воцарилось молчание, прерываемое только недовольным сопением Славы, который демонстративно смотрел в окно.

– Вы пришли поговорить насчет взорванной машины? – поинтересовалась моя мама, заметив, что милиционер не торопится приступать к делу, а в Славином сопении появляются угрожающие нотки.

Милиционер с трудом оторвался от созерцания нашей семейки и поспешно произнес:

– Да, да. Позвольте представиться – старший лейтенант Игнатенко.

– Лейтенант? – разочарованно протянула моя мама и добавила, обращаясь к сестре: – Помнится, прошлый раз нами занимался майор.

– Скажи спасибо, что вообще стажера не прислали, – так же вполголоса ответила ей Зоя, имевшая неприятные приключения, связанные с упомянутой милицейской должностью.

– Тише, девочки, – шикнула на них бабушка. – Помолчите, а то мы никогда не узнаем, что хотел сказать молодой человек.

Все поняли, что надлежит слушать и отвечать по возможности быстро и четко, чтобы в максимально короткий срок вернуться к прерванному обеду. Бабушка его еще и не начинала, так как всю жизнь уверяла нас, что тот уксусник, что варит ее младшая дочь, называя его борщом, есть без риска заработать гастрит невозможно.

Лейтенант кинул на бабушку благодарный взгляд и продолжил:

– Владелец пострадавшей машины утверждает, что именно ваша семья имела повод и возможность подложить в его машину бомбу или другое взрывное устройство.

– А у других, что ли, повода не было? – возмутилась Зоя. – Да я вам хоть сейчас назову два десятка людей, которые бы с радостью занялись этим.

– Зоя! – предостерегающе прошипела бабушка. – Опомнись.

Ее тревогу легко можно было понять: если бы Зоя принялась перечислять хотя бы первый десяток фамилий из своего списка, а лейтенант стал бы уточнять адреса и переспрашивать фамилии, то беседа растянулась бы не на один час. Но, к счастью, лейтенант на провокацию не поддался.

– И тем не менее, – продолжил он, – владелец машины утверждает, что у вашей семьи значительно больше причин и возможностей, чем у кого бы то ни было. Именно вы затаили на него зло потому, что он увел у вас из-под носа прекрасную машину, и вам в итоге пришлось купить более худшую и за большую сумму. И к тому же взрыв произошел непосредственно после вашего приезда на турбазу, а ваше младшее поколение при этом еще и шкодливо выглядывало из-за дерева, видимо, желая воочию убедиться в том, что все сработает как надо.

– Кто вам сказал, что я купил худшую машину?! – Слава неожиданно проявил бурный интерес к происходящему. В порыве чувств даже вскочил со своего места.

А так как роста дядя был немаленького, любил много и плотно покушать, что не могло не отразиться на его фигуре, то по-детски щупленький милиционер слегка побледнел и вжался в спинку стула.

– К вашему сведению, я купил машину, которая ничуть не хуже, – продолжал негодовать Слава. – Она, может, и выглядит не так броско, зато двигатель у нее – чистый зверь, и крупного ремонта она не потребует еще лет пять. А вот почему Суренычу удалось купить «восьмерку» за мизерную сумму – это еще надо посмотреть. Меня лично ее цена сразу насторожила, я просто ушам не поверил. А потом подумал, что если за машину просят так мало, то с ней наверняка что-то не в порядке. Поэтому я Суренычу машину и уступил и сделал это с легким сердцем, потому что почуял, что дело тут нечисто. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, а Суренычу с его жадностью до этого не допереть. Он ведь считает, что все кругом дураки, а один он умный, ловкий и хитрый. Вот и нарвался. Только я к этому отношения не имею. И мои дети тоже.

– Я все понял, – пролепетал лейтенант и поспешил обратиться к Зое. Он понимал, что даже если она в порыве чувств и начнет метаться по комнате и возмущенно размахивать руками, то после выступления Славы он это выдержит с легкостью.

– Не могли бы вы все же рассказать мне и в подробностях, что вы делали с того момента, когда приехали на турбазу? – произнес он.

– Охотно, – сказала вместо Зои моя бабушка, решив, что достаточно уже намолчалась и наслушалась других, пришла и ее очередь поведать о своих подозрениях. – Я удалилась к себе в комнату и начала распаковывать вещи. Даша и Таня должны были жить вместе со мной, поэтому они тоже были в комнате. Зоя в это время хлопотала на кухне, а Вася со Славой что-то делали в своих апартаментах. Никто из нас из дома не выходил.