Ателье царских прикидов

– Да ты философ!

Упоминание о философии заставило Маришу неожиданно предаться воспоминаниям. Вообще-то к философии она относилась весьма скептически, считая ее забавой древнегреческих бездельников и неустроенных в жизни европейцев.

– Когда я еще училась в Политехе, – пустилась Мариша в воспоминания, – у меня был приятель. Так он всегда говорил…

– Какой это приятель? – перебила ее Инна. – Трон, или как его там? Ну, тот поэт и музыкант?

– Нет, другой. Ты его не знаешь. Так вот, он постоянно говорил: «Если у тебя в этой жизни нет места, то будь проще и сядь на пол, и тогда люди потянутся к тебе. Они потянутся и уйдут со своих мест. Тогда ты встань и займи их место. И больше уже не тянись к людям».

– Циничная какая-то философия.

– Он уверял, что совершенно жизненная и практичная.

– Не нравится мне что-то философия этого придурка.

– Самой не нравится. С ее помощью можно оправдать свои самые гнусные поступки. И даже получится, что ты прав, а все остальные нет.

– А куда он делся, этот твой приятель?

– А я его послала подальше. Вместе с его философией.

Инна пожала плечами. Ей сегодня еще не нравилось настроение Мариши. Оно и самой Марише не нравилось. И она даже догадывалась почему. В глубине души она не верила, что сейчас они с Инной занимаются своим делом. То есть что устраивают судьбу двух хороших людей, которые должны быть вместе.

Более того: Мариша считала, что Ангелине лучше быть подальше от Волкова. При всех своих недостатках Ангелина не была подлой, а вот он… И следовательно, в их отношениях именно она окажется жертвой. А Марише совсем не хотелось отдавать Гелку на заклание археологу.

Но, с другой стороны, они ведь уже пообещали. Ангелина надеется на них с Инной. И самое главное, если сейчас они все бросят, то Инка совершенно расклеится.

Ее размышления перебил голос подруги:

– Вот мы и пришли!

Мариша взглянула на появившееся перед ней здание. Нельзя сказать, что оно ее порадовало. То есть снаружи все было очень даже прилично. Программа губернатора «Фасады Санкт-Петербурга», чтоб ее! Но вот за парадным фасадом царил полный разгром, разруха, нищета и убожество.

– Тут всегда так было! – «утешила» ее Инна. – Историческая справедливость торжествует. На Невский, Фонтанку или Мойку выходили парадные окна. А на задние дворы или дворы-колодцы самые убогие квартиры. Тут богато никогда не было.

Это была чистая правда. Но Маришу она все равно не устраивала. Пусть так было в конце девятнадцатого и начале прошлого века! С тех пор прошло два столетия! И даже с российской неторопливостью пора было бы уже предпринять кое-какие меры в интересах обыкновенных жителей.

Тем не менее подруги поднимались по выщербленным и стертым ступеням старой лестницы, морщась от запаха нечистот, оставленных невоспитанными гражданами, за которых так переживала Мариша.

– Не нравится мне тут, – брезгливо поморщилась она.

А Инна молча нажала на кнопку звонка. Дверь им открыла древняя старушка, уж не ровесница ли этого дома.

– Галочка? – проскрипела старушка. – А как же! Приболела она. Дома лежит. Вы ее проведать пришли?

Подруги кивнули. И старушка, удовольствовавшись этим объяснением, просеменила в свою комнату. При этом она оставила подруг одних, даже не объяснив, в каком направлении им двигаться и в какую дверь стучаться.

– Галя? Галя Сидорчук?

Нет ответа. Подруги пошли дальше, стучась в разнокалиберные двери. Некоторые были окрашены белой эмалью. Другие зеленой масляной краской. Некоторые обиты деревянными планками. Была даже голая железная с обуглившимися от сварки швами.

Галя нашлась за вполне приличной деревянной сосновой дверью, покрытой двумя слоями лака. Так что дверь приобрела веселенький золотистый оттенок. Немного плебейский, но, в конце концов, это же была всего лишь дверь в коммуналке!

– Галя? Можно войти?

– Да! Входите же! А вы кто?

Мариша извлекла из недавно приобретенной ярко-бордовой сумки с тонкими белыми полосками (единственное, что она оставила сегодня утром себе от прежнего имиджа!) свое удостоверение и показала его Гале.

– Вы из милиции?!

Оставалось только тяжело вздохнуть. И зачем наше государство тратит бешеные деньги на среднее образование детишек, если некоторые граждане так и вырастают, не умея прочесть несколько совсем несложных слов?

Ведь четкими печатными буквами на Маришиной корочке было вытиснено: «Служебное удостоверение», а дальше в самой книжечке была написана чистая правда: «Частное сыскное агентство „Альбатрос“. Частный детектив». Ведь ясно же!

– Это вы по поводу дяди Гриши? – продолжала догадываться Галя. – Так вы не думайте, хоть он с зоны всего три месяца как откинулся, но очень даже хороший человек!

– Правда?

– Честное слово! У нас раньше алкоголик Веня покоя никому не давал. Так дядя Гриша его так приструнил, что тот теперь из своей комнаты и высунуться боится. И цыганам из четвертой комнаты пригрозил, и они стали тихие-тихие. И буйной бабке Зине зуботычин надавал, когда она вздумала на Валечку с топором кинуться. И еще график дежурств по коридору и местам общего пользования повесил. А его уже почти год как не было, и пол в коридоре никто не мыл.

– Мы к вам по другому вопросу, – остановили они восторженный перечень деяний дяди Гриши. – Вы ведь дежурили в аптеке позавчера ночью?

– Да. У меня было ночное дежурство.

На некоторое время Галочка словно застыла. Но потом все же выдавила из себя:

– Да, дежурила я. А в чем дело?

– Нам нужно кое-что узнать у вас по поводу двух молодых людей, которые…

Но Галочка не дала Марише договорить, неожиданно и очень пронзительно взвизгнув:

– Ничего я не знаю! Впервые их видела!

Мариша слегка опешила. А Инна, которая находилась ближе к девушке, так и вовсе оглохла. Надо же, какой пронзительный голос! Удивительный дар. Хотя это еще как посмотреть. То ли дар божий, то ли сущее наказание.

– И честное слово, я не хотела, – поспешно твердила Галочка все тем же фальцетом. – Не хотела, но они меня заставили!

– О чем вы?

– Будто бы не знаете! Вы же видели пленку, раз спрашиваете! Но я не хотела! Они меня заставили!

– Кто они?

– Не знаю их! – выкрикнула Галочка и тут же глупо прибавила: – Гришка и Сережка из шестнадцатой квартиры! Они меня заставили! Я же знаю, что несовершеннолетним спирт и спиртосодержащие настойки продавать нельзя. Прекрасно знаю!

– Ну и…