Рыцарь с буйной фантазией. Серийный бабник

– Кто? Какая Инна Семеновна? Вы имеете в виду Инночку – дочку Семена Григорьевича?

– Видимо.

– От себя могу сказать, что эта девушка жила на втором этаже со своими родителями и чересчур бдительной бабушкой. И была по уши влюблена в этого самого Никиту с первого этажа.

– В самом деле? Это было так заметно?

– Стоило посмотреть, как она караулила этого парня по вечерам. Спать не ложилась. Так и торчала до поздней ночи в своем окошке.

– А он?

– Думаю, что она была не в его вкусе. И потом там были родители, которые бы встали грудью на пути своей доченьки. И бабушка. Она тоже активно не одобряла образ жизни Никиты. Не удивлюсь, если это она и наговорила внучке всю эту нелепицу про него.

И Виктория Петровна презрительно фыркнула:

– Надо же! Оболгать мальчика! Никакой он был не вор! А художник. И совсем неплохой!

Ладно, с этим можно разобраться и позже. Сейчас подруг интересовало другое.

– А что у него было с Верой?

– С Верой? А что у них могло быть? Они были соседями.

– И любовниками?

– Не думаю. Веру интересовало замужество. А Никита в этом плане был малоперспективен.

– Почему?

– У него за душой не было ни гроша. Жил вместе с бабушкой или в мастерской, которую ему то ли выделили от Союза художников, то ли он занимал ее на время отъезда одного из своих приятелей. Скорее – второе. Потому что картины его покупались плохо.

– Но вы же говорили, что он был талантлив?

– Девушки, разве редко бывает, что талант никто не хочет покупать? Вот и картины Никиты не пользовались особым успехом. Рисуй он хорошеньких кошечек, собачек или цветочки, глядишь, со временем бы и разбогател. Но его картины были авангардны. Ломаные линии, косые дома, голые истерзанные деревья. В них был какой-то надрыв. И их почти не покупали.

– Но он заглядывал к Вере, так сказать, на огонек?

– Не думаю, что она бы его принимала. Вера была бабой неглупой. И отлично понимала, что не надо гадить там, где живешь. И если Никита не годился ей в мужья, она бы не стала с ним связываться. У нее была цель – выйти замуж за богатого мужчину. И этим самым утереть нос мужу, который ее бросил.

– И что?

– В конце концов она вышла замуж за какого-то иностранца. То ли за шведа, то ли за немца. Не знаю точно. Со своим женихом она никого из нас не знакомила. Должно быть, опасалась, что мы можем порассказать кое-что о ее образе жизни.

– Но хоть что-то вы можете о нем вспомнить? Фамилию? Из какого города?

– Нет, девочки. Простите, но тут я ничем не могу вам помочь.

Вздохнув, Мариша вытащила из сумочки фотографию Городового.

– А этого человека вы узнаете?

Виктория Петровна взяла в руки фотографию и внезапно замерла:

– Подождите! Но ведь это же он и есть!

– Кто?!

– Жених Верки! Швед! Или немец!

Вот это новость! Интересно, как это врач из Сочи мог одновременно оказаться женихом-иностранцем?

– Вы уверены? – осторожно спросила у женщины Мариша.

– Да, это точно он!

– Вы же с ним не были знакомы!

– Ну да, Верка нас друг другу не представила. Я их увидела случайно в городе. Они сидели на лавочке возле Казанского собора. И пили импортное пиво из баночек. Знаете, такие алюминиевые? Сейчас-то их полно в каждом ларьке. А в семидесятых годах их просто не было. Ничего похожего не было. Так что я сначала обратила внимание на диковинку, на это баночное пиво, которое до того видела только в кино. А потом уже посмотрела, кто его пьет. Тут и узнала Верку.

Верка тоже узнала свою соседку. Несмотря на яркий макияж и легкое опьянение, было видно, что она испугалась. Она сделала огромные глаза и замотала головой, показывая, чтобы Виктория не смела к ним приближаться.

– Ну, я и не стала подходить. Чего, думаю, людям мешать.

Но вечером Виктория все же не удержалась. И спустилась к соседке, чтобы узнать, с кем это Верка пила пиво в сквере.

– Она мне тогда и сказала, что это был ее жених. Что он иностранец. Да, вспомнила: что он живет в Германии, но по происхождению швед. И что хочет на ней жениться. А спустя несколько месяцев я узнала, что Верка в самом деле вышла замуж. И уехала. Больше я ее никогда не видела.

И она сделала попытку вернуть фотографию Марише. Но та не торопилась ее брать назад.

– Вы посмотрите повнимательней, – предложила она женщине. – Может быть, не он?

– Да он! Он! Точно!

– Может быть, просто похож?

Виктория Петровна покачала головой.

– Видите, у него тут родинка над губой такая приметная? Как у Харатьяна, да? Вот и у того Веркиного жениха была такая же. И вообще это он. Не сомневайтесь!

Подруги были в явном недоумении. Почему женатый и вполне отечественный мужик превратился в устах Верки в холостого иностранца? Просто хвасталась, не желая ударить в грязь лицом перед соседкой, у которой в личной жизни был полный порядок? Могло быть и такое. В самом деле, одно дело встречаться с женатым врачом из Сочи и совсем другое – иметь холостого жениха из Германии.

Но неужели она надеялась, что Виктория ей поверит? Ведь одежда, манера держаться, акцент предполагаемого жениха должны были его выдать!

– Насчет акцента я ничего не знаю, потому что не разговаривала с ним, – сказала Виктория. – Одет он был очень модно. Так что, если я вначале и сомневалась, то потом поверила. Ведь вышла же Верка замуж за шведа из Германии. А с этим фактом не поспоришь!

– Только швед был совсем не тот, – пробормотала Мариша.

Инну интересовал другой вопрос.