Пестрые человечки

После этого признания надолго воцарилась тишина.

– И что вы хотите? – наконец каким-то сдавленным голосом произнесла женщина.

– Видеть своего отца, что же еще! – фыркнула Мариша. – Не бойтесь, денег я просить не буду. Мне только нужно узнать от него о моей тетке. Это очень важно. И срочно.

– Игорь Витальевич сегодня возвращается дневным поездом из Москвы и будет дома только поздно вечером, – ответила женщина. – Если дело очень срочное, то вы можете подъехать к нам часам к одиннадцати.

– Хорошо, – ответила Мариша.

– Адрес знаете? – спросила у нее женщина.

– Да, – ответила Мариша и повесила трубку.

Инна с Тамарой Ильиничной выжидательно смотрели на нее.

– Сегодня в одиннадцать вечера я встречусь со своим отцом, – сказала им Мариша. – Он вернется из Москвы.

– Снова Москва! – воскликнула Тамара Ильинична. – Может быть, он был у тети Лисы в гостях? Или как?

Но подружки промолчали.

– Хочешь, я пойду к отцу вместе с тобой? – предложила Инна.

– Очень! – с искренней благодарностью откликнулась Мариша.

Часов до восьми подруги провели дома, ожидая, не появятся ли новости о тетке Лисе. Но, увы, она не звонила. И ей никто не звонил. Подруги, сказав друг другу, что в экстремальных обстоятельствах уже не до щепетильности, осмотрели ее вещи. Но, кроме билета на «Красную стрелу», никаких других интересных бумаг, которые бы могли пролить свет на личность тетки Лисы, они не нашли.

– Странно, старый билет у нее почему-то сохранился, а второй, тот, по которому она ехала ко мне, она выкинула, – пробормотала Мариша. – Нелогично как-то.

– Может быть, просто старый билет завалился за подкладку, – предположила Инна. – Зато смотри, что я нашла!

– Ну и что там у тебя? – спросила Мариша, с завистью разглядывая дорогой кружевной лифчик, который обнаружила в вещах тетки Лисы.

– Схема московского метрополитена, – сказала Инна. – Скажи, зачем москвичке покупать эту схему?

– Не нужно, конечно, – кивнула Мариша. – Разве что она так редко выбирается из дома, что не сумела запомнить все станции и пересадки в метро.

– И что странно, твоя тетка Лиса сказала, что она художница, а у нее с собой нет не только красок, но даже мелков или угля на худой конец, – продолжала Инна.

– Зато у нее есть фотография одного симпатичного старичка, – сказала Мариша. – В рамочке, между прочим. Наверное, он ей дорог, раз она положила его фотографию в свои вещи. Да еще вместе с рамкой.

Инна посмотрела на фотографию, на которой был запечатлен седой старик с гордым взглядом и короткой седой бородой.

– Интересно, сколько ему лет? – задумчиво произнесла она.

– А какая разница? – пожала плечами Мариша.

– Вдруг это и есть последний муж тетки Лисы? – предположила Инна.

– Пока не поговорим с моим отцом, у нас так и будут одни сплошные догадки, – сказала Мариша, кладя фотографию в рамке в свою сумку. – И вообще, нам пора ехать.

– Куда так рано? – удивилась Инна. – У отца нас ждут только к одиннадцати.

– Нужно еще заехать и поговорить с этим Витькой – владельцем синего «Опеля», – напомнила Мариша. – Вдруг… Ну, знаешь, чем черт не шутит. Нужно все проверить.

– Ладно, – согласилась Инна, и подруги отправились в путь, оставив Тамару Ильиничну дежурить у телефона.

К дому, где жил Никитин и его соперник за место под солнцем для своего автомобиля, подруги добирались почти час. Но наконец они нашли нужный дом и въехали во двор. «Девятку» Никитина они увидели сразу. Кроме нее, фиолетовых «девяток» тут не было. Она стояла с новенькими, только что прикрученными номерами. А неподалеку пристроился синий «Опель». Все его четыре колеса были проткнуты. Видимо, это была месть осатаневшего в очередях в МРЭО Никитина.

– Ну что? – спросила Инна у Мариши. – Это та машина?

– Нет, – разочарованно покачала головой Мариша. – Точно не та. И вообще, там был «Опель Астра». А тут стоит «Опель Кадетт».

– В самом деле. Как неудачно, – расстроилась Инна.

Но тут мимо ее плеча что-то просвистело сверху, и в багажнике фиолетовой «девятки» появилась аккуратная дырочка, явно проделанная камешком, выброшенным с большой высоты из окна.

– Вот черт! – испугалась Инна. – Похоже, у нашего Никитина с его соседом Витькой война разгорается не на шутку! Пошли-ка отсюда подобру-поздорову, пока они машины друг у друга взрывать не начали.

И подруги быстрым шагом двинулись прочь. Уже садясь в «БМВ», они успели заметить, как из подъезда выскочил сначала какой-то незнакомый им парень высокого роста, а из-за детской площадки к нему устремился Никитин. Около фиолетовой «девятки» и синего «Опеля» произошла стыковка. Оба мужчины были сильно возбуждены, так что последствия их встречи были вполне предсказуемы.

– Ставлю на Никитина! – азартно воскликнула Инна, с интересом глядя, как двое драчунов мутузят друг друга.

– Витька моложе! – не согласилась с ней Мариша. – И смотри, какой высокий.

– Зато Никитин крепко сложен, и рычаги у него короче, – заявила Инна.

Но похоже, битва грозила затянуться. Силы противников были примерно равны. Витька колотил Никитина по спине, а тот самозабвенно наносил удары по корпусу.

– Надо уходить, – сказала Мариша.

К тому же вскоре к драчунам подоспели другие соседи и начали разнимать Витьку и Никитина. А затем прикатила машина с милицейским патрулем.

– Ну, теперь вдвоем посидят за решеткой, небось подружатся, – хихикнула Инна, и подруги поехали к Маришиному отцу.

Так как до назначенного времени было еще полтора часа, они заехали в небольшое бистро по соседству с домом Игоря Витальевича.

– Расскажи мне, что ты знаешь о своем отце, – заказав легкий салатик из мякоти мидий, болгарского перца и помидоров, попросила у Мариши Инна.

Мариша, которой перед свиданием с папочкой требовалась заправка посущественней, уже жевала салат из поджаренных шампиньонов, мелко порубленного отварного телячьего языка, сладкого лука и огурчиков.

– Ничего я про него не знаю, – хмуро отозвалась она. – Я на эту тему с мамой всегда избегала разговаривать.

– Но что-то она тебе все же рассказывала, – настаивала Инна.

– Ну, в то время, когда он от нас смылся, он работал инженером в КБ, – сказала Мариша. – Потом, судя по алиментам, которые мама, ничего не скажу, регулярно от папочки получала, он пошел в гору. А после перестройки мы его совсем потеряли из виду. Алименты мне уже не полагались, а больше папуля о себе никак знать нам с мамой не давал. Просто удивительно, хоть бы позвонил, спросил, живы ли мы еще. Нет! Ни разу! Не знаю, то ли ему было просто наплевать, то ли опасался, что мы у него что-нибудь начнем просить или как-то упрекать.

– А его родственники? Они про вас вспоминали?