Развод за одну ночь

По документам в доме, который продавала слоноподобная Анна Владимировна, тогда еще только пышечка Анютка, прописан никто не был. Собственность числилась за Михаилом Бабкиным, продавал дом Александр Квашня по доверенности, а Насти вроде бы и не было тут никогда. По бумагам она нигде не числилась, но вряд ли бы смирилась со своей участью быть изгнанной новыми жильцами.

Так что же, мог ли Михаил или даже тот же Александр, чтобы избежать шума и разногласий при продаже дома, просто втихую избавиться от Насти? Как избавиться? Да как обычно избавляются от неугодных людей типы вроде Бабкина. Настю в сад под грушу, а сами продали дом и деньги себе забрали. Никто и не вякнул. Защиты у бедной одинокой девушки от злых людей не было никакой.

– Выходит, когда дом продавали, Насти уже тут не было?

– Нет.

– А как же вы у Михаила не спросили, когда он дом продавал, где Настя? Куда она делась?

– Не сам он продавал. Мужчина другой вместо него всеми бумагами занимался. Он же покупателям дом показывал. И еще одна молодая женщина с ним была, полная такая, от агентства.

Анна Владимировна! Но пока что слова Алефтины лишь подтверждали то, что уже и без нее знали подруги. Однако прощаться с тетушкой Алефтиной было еще рано, подруги и не собирались этого делать. Эта женщина, жившая бок о бок с исчезнувшей или даже вовсе убитой Настей, хорошо знала жизнь последней. Алефтина была ближайшей Настиной соседкой. Она была просто неоценимым свидетелем для сыщиц!

– Ну, а что же за мужчина к Насте наведывался?

– Вот уж не знаю. С бородой, очки черные в половину лица. Всегда пешком приходил, хотя машина у него была.

– А вы откуда знаете? Про машину-то?

– Брелок с ключами в руках вертел. Но машину прятал. Не хотел, видно, чтобы выследили, не хотел, чтобы люди знали, куда и к кому он ездит.

– Выходит, это был какой-то значительный человек?

– Или просто женатый, – пожала плечами Алефтина. – Женатому мужику, пусть он там распоследний на рынке грузчик, тоже не надо, чтобы баба пронюхала, что он к другой ходит. Но нет, вы тоже правы! Настин ухажер и одет всегда хорошо был, дорого. И подарки ей дорогие делал. Всегда вино хорошее привезет, колбасу, рыбку разную. Икру, деликатесы. Все иностранное, все дорогое. Упаковки разноцветные. Как зайду к Насте на кухню, так глаза и разбегутся в разные стороны. Слюнки текут. Но Настя добрая была, меня всегда угощала.

И тетушка Алефтина вздохнула о тех временах, когда рядом с ней жила еще добрая и сердечная Настя, с которой было так приятно поболтать одинокой женщине. Нет, Алефтина дружила и с женой дяди Паши, заходила к ней на чай и пряники. Но вот особой сердечности между ними не было. Просто соседки, у одной семья, у другой хозяйство.

А хозяйство у Алефтины было отменным. В хлеву жила корова, молоком которой питались все по улице. Цены превышали магазинные ровно в два с половиной раза, но никто не жаловался. Алефтина была монополисткой по части молока и домашнего творога. Больше в квартале никто скотину не держал. А мотаться за литром свежего молока на рынок никому не хотелось. Во-первых, там тоже не дешево. А во-вторых, еще и на бензин или на билет на маршрутке туда и обратно потратишься.

Так что Алефтина готовила сметану, творог, торговала молоком и пускала к себе на время курортного сезона постояльцев. Все деньги она аккуратно отсылала внуку Митечке, который учился за границей, где-то в Европе. Себе Алефтина не оставляла ни копейки. Даже пенсия ее шла Мите.

Внук приезжал к бабушке раз в год, вкусно ел, мягко спал, а потом снова уезжал в далекую Европу. Нет, бабушку он не забывал, но все-таки жила Алефтина одна. И конечно, она страшно скучала.

– А Настя тоже одна жила. И тоже скучала. Ее-то хахали, что Мишка, что второй, только ненадолго приезжали. Один на пару недель раз в году, второй на пару часов раз в неделю. Ну, разве это жизнь для молодой здоровой женщины? Ей семьи хотелось, ребеночка. Только Мишка ни про каких детей и слышать не хотел. А второй…

На этом месте тетушка Алефтина внезапно осеклась, и лицо у нее приняло странное выражение, как у нашалившего ребенка, который чует, что сделал что-то не то. Алефтина в своем рассказе как раз дошла до темы детей. А про это ей тетка Катя строго-настрого говорить запретила.

– Да что это мы с вами все на улице да на улице, – делано спохватилась тетушка Алефтина, словно только сейчас это сообразила. – В дом пройдемте. Я чаем вас угощу. Или молочка хотите? У меня и свеженькое, еще теплое есть. И из холодильничка имеется. И сливочки. И сметанка с блинами. Чего желаете?

От свежей сметанки с еще теплыми блинами подруги, ясное дело, не отказались. Но уписывая за обе щеки необычайно пышные и ноздреватые блины, обильно залитые желтой жирной сметаной, они не забывали и о том деле, ради которого сюда явились.

– А что же Александр вам сказал, когда вы его про Настю спросили?

– А ничего не сказал. Насти к тому времени уж недели две как в доме не было. Александр еще и недоволен ее отсутствием был. Заявил, что она должна была вещи свои упаковать. А так ему этим делом заниматься приходится.

– Настя и вещи свои оставила? – поразились подруги.

– И вещи оставила, и исчезла не попрощавшись, – подтвердила бывшая соседка.

– Как же так? Вы же с ней дружили!

– Дружили, можно и так сказать.

– И вас не насторожило ее исчезновение?

– Да как же… Испугалась я за нее, конечно. Мысли всякие дурные в голову полезли.

– Но искать Настю не пробовали?

– В милицию сходила. Только заявление у меня не приняли. Сказали, что только близкие родственники могут заявление подать. Правда то или нет, но мне Настю в розыск объявить не удалось.

Подруги решили оставить это на совести тех работников милиции, которые отказали соседке. Наверняка просто им не хотелось брать на себя заведомо пропащее дело. Вот они и отказали не знающей законов тетке.

– А по моргам и больницам я звонила, – сказала, словно в свою защиту, тетушка Алефтина. – Только у них Насти не оказалось.

Ясное дело, не оказалось, если в это время Настя давно лежала в земле под грушей!

– Значит, Настя исчезла, ничего вам не сказав? И было это за две недели до приезда Александра и выставления дома на торги?

– Да.

– А Настя знала, что ее гражданский муж собирается дом продавать?

– Ну, разговоры такие ходили. Настя говорила, что у Мишки проблемы сейчас крутые. Он от части имущества даже избавляется, потому что деньги на адвокатов и подкуп судьи нужны.

– На адвокатов? Значит, Михаилу грозила тюрьма?

– Ну так он кем был-то? Бандитом он был! А такие всегда под страхом тюрьмы живут. Небось круто дел наворотил, коли даже дом продавать пришлось!

Подруги отметили про себя еще раз, что надо им разузнать о судьбе гражданского мужа Насти – Михаила Бабкина. Что он был вообще за личность такая? Мог он ради продажи дома убить Настю? Или это сделал за него кто-то другой?

– Скажите, а как было имя того, второго мужчины, который к Насте приходил?

– Не знаю.

– Настя вам не говорила?

– Нет.

– А почему? Вы не спрашивали?

– Спрашивала. Как же не спрашивать? Любопытно ведь, я и спрашивала.

– А она?

– А она не сказала. Объяснила, что человек этот известный, его многие знают. Если я случайно проговорюсь, что он к Насте ходит, весть об этом быстро по всему побережью разнесется. И ей плохо будет.

– Значит, Настя боялась своего любовника?