Пьяная устрица

Парни же, насколько могла судить Мариша, держались с пожилой армянкой подчеркнуто вежливо. Наконец женщина направилась к дому, а один из парней, с которым она только что разговаривала, забежал вперед, чтобы открыть ей дверь. Сказав ему несколько фраз, армянка скрылась в дверях дома.

– И что теперь? – спросил у Мариши Коля. – Зачем тебе вообще понадобилась эта старая мымра?

– А теперь ты пойдешь и узнаешь у этих парней, кто она такая.

– И не подумаю, – решительно отказался Коля. – Как ты себе это представляешь? Им сразу же покажется подозрительным мой интерес к этой почтенной даме. А ты знаешь, южане народ горячий. Не пойду – и все, как хочешь.

– Но что же делать? – расстроилась Мариша.

– Тебе действительно так нужно узнать, кто эта женщина? – почесал в затылке Коля.

Девушка кивнула.

– Так спроси вон у тех бабок, – сказал Коля, кивком показывая на маленький скверик напротив дома.

Собственно говоря, его даже трудно было назвать сквериком. Так, кусочек пыльного газона, несколько дорожек и одна скамеечка, на которой сидели три востроглазые бабки и, не умолкая, судачили о своем, насущном. Но вполне возможно, что бабули, склонившись голова к голове, увлеченно делились семейными тайнами своих знакомых.

Марише даже стало не по себе. Да что же это с ней случилось, что она сама не обратила внимания на бабок! Это ведь не бабки, а настоящий информационный Клондайк. Не тратя даром времени, Мариша выскочила из машины и помчалась налаживать связь со старушками. Сделать это оказалось проще простого. Мариша плюхнулась на ту же скамейку, на которой сидели бабки, и, закатив глаза, зло сказала, обращаясь то ли к небу, то ли к самой себе:

– Понаехали тут! Житья никакого от них нет. Машины, ясное дело, у них новые. Денег куры не клюют. От добра сундуки лопаются. А нам, коренным питерцам, от их машин задыхайся. Никого это не волнует.

Этот монолог вызвал горячее сочувствие у троих бабок. Они немедленно почувствовали в Марише родственную душу. И, фигурально выражаясь, заключили ее в свои распростертые объятия. Не прошло и четверти часа, как Мариша была уже полностью в курсе личной жизни интересующей ее пожилой армянки.

Ее звали Сона Агаян. Она поселилась в этом доме всего год назад. И двое парней возле дома, с которыми Сона разговаривала, были ее племянниками. Муж Соны был бизнесменом. Держал сеть автозаправок. Но точно бабки не знали, так как вся их информация поступала от четвертой подруги, которая работала в семье Агаян домработницей.

– Платят ей по четыреста долларов в месяц! – с почтением в голосе рассказывали Марише бабки. – Но зато и пашет она у них от зари и до зари. А чего ей? Она же здоровая.

Выяснилось, что у Соны и ее мужа имеется единственный отпрыск. Дочь-красавица. Звали красавицу Донара. Но уже два дня как ее не было видно. Куда именно она пропала, бабки не знали. Потому что их подружке – домработнице семьи Агаянов – как раз два дня назад ее хозяева совершенно неожиданно дали отпуск. И самое ужасное, что на неопределенное время и без малейшего на то желания самой отпущенной.

– Она от расстройства даже слегла, – объяснили Марише бабки. – Еще бы, потерять верные четыреста «зеленых» в месяц!

Рассудив, что вся информация о семье Агаян, которой владеют бабки, исходит из одного-единственного источника, Мариша решила не тратить времени даром и побеседовать непосредственно с самим источником. Домработница семьи Агаян жила в доме напротив.

Узнав ее точный адрес, Мариша зашла в ближайший магазинчик, где купила вафельный тортик для болящей плоти и бутылочку сладкого кагора для укрепления духа домработницы. Немного подумав, прикупила еще хлеба, колбасы, сыра, свежих помидоров, зелени и бананов. И только после этого отправилась в гости.

Дом, в котором жила домработница семейства Агаян, являл собой типичную картину доживающего свой век коммунального сообщества. По всей видимости, его должны были скоро снести. Потому что реанимировать лестницу, по которой поднималась Мариша, вряд ли было под силу даже волшебнику. В нескольких местах девушке пришлось буквально повисать на перилах, потому что ступенек под ними попросту не было. Фантастика, но так было на самом деле!

С риском для жизни Мариша все же поднялась к указанной бабками квартире и в нерешительности замерла перед пятью звонками. В какой из них звонить? С одной стороны, не хотелось тревожить соседей, а с другой – больная тоже могла обозлиться, если неуместный звонок вытащит ее из постели. К счастью, Маришины сомнения быстро разрешились. Дверь коммунальной квартиры открылась, и на площадку вышло миниатюрное создание в клетчатых штанах.

– Мальчик, Татьяна Петровна тут живет? – вежливо спросила у ребенка Мариша.

– Я не мальчик, я девочка, – с глубоким вздохом сожаления сказал ребенок. – А тетка Таня здесь живет. Только она сегодня больная. Я ей за хлебом иду.

– Девочка, я ей уже все купила, – сказала Мариша. – Вот тебе полтинник, лучше иди погуляй. Купи себе чего-нибудь. А хлеб я твоей соседке сама отдам. В которой она комнате?

– Как войдете, сразу направо, – ответила повеселевшая девчонка. – А деньги я все могу истратить?

– Да, – кивнула Мариша и сделала шаг по направлению к квартире.

– А можно я на них куплю себе хвостики?

– Можно, – согласилась Мариша.

– А шоколадку?

Мариша кивнула и подумала, что девочка вовсе не такая уж славная, как ей показалось вначале.

– Ты иди, детка, – ласково сказала она девочке. – Иди, пока я у тебя деньги обратно не забрала.

Угроза возымела свое действие. Девочка скатилась по лестнице с такой скоростью, словно у нее выросли крылья. Мариша прислушалась. Но ни шума падения, ни каких-либо других подозрительных звуков она не услышала, из чего сделала вывод, что бесступенчатое пространство ребенок преодолел без особенного ущерба для своего здоровья.

Мариша переложила сумки с гостинцами в левую руку, толкнула дверь и оказалась в огромном коридоре. Должно быть, жильцы квартиры экономили на электричестве, потому что длинный коридор был погружен в полумрак. Вспомнив слова девочки, Мариша начала скрестись в стену справа от себя, надеясь наткнуться на дверь. Это ей удалось не сразу. Наконец она нащупала дверь и постучала.

– Кто там? – раздался из комнаты слабый голос. – Ленка, это ты? Чего-нибудь забыла? Вот бестолочь. Да входи же! Чего ты там еще скребешься?

Мариша вошла. В комнате был образцовый порядок. Все вещи стояли или лежали по своим местам. Нигде не было ни соринки. Возле окна стояла кровать, на которой лежала нестарая еще полная женщина с обмотанной полотенцем головой.

– Ой! – испугалась женщина, увидев Маришу. – Кто вы такая? А где Ленка?

– Хочу попросить вас поработать у меня, – бухнула первое, что ей пришло в голову, Мариша.

Женщина недоверчиво посмотрела на нее и села в кровати.

– А кто вам дал мой адрес?

Этот вопрос Мариша обошла стороной, выгружая из сумки на стол возле кровати принесенную из магазина снедь. Удивительно, до какой степени у человека меняется образ мыслей при виде нежданных подарков. Татьяна Петровна не стала исключением. И Марише даже не пришлось ничего говорить. Татьяна Петровна сама убедила себя, что Мариша отличная девушка. А какая бы другая принесла столько всего вкусного и так кстати?

Татьяна Петровна, кряхтя, поднялась с кровати, уселась на стул и принялась изливать свою душу. К этому времени Мариша уже открыла бутылку кагора, справившись с упрямой пробкой. Татьяна Петровна выпила рюмочку сладкой темно-вишневой жидкости, и у нее окончательно развязался язык.

– И ведь что обидно, выбросили меня ровно собаку, – начала она свое излияние. – Никакого намека не было. Все было прекрасно. И вдруг однажды утром прихожу я к ним с продуктами – я всегда по дороге делала закупки, – а жена господина Агаяна мне и говорит: «Танечка, какая-то вы бледная. Не хотите ли отдохнуть? Недельку или даже две».

– И это все? – возмущенно спросила Мариша. – И сколько же вы у них перед этим проработали?

– Почти год.

– Надо же! Целый год! И что, проблем никогда не возникало? Я имею в виду до позавчерашнего дня?

– Да никогда! Никаких таких претензиев у них ко мне не было! Я человек обязательный и аккуратный. Не могу спустя рукава что-нибудь делать. Если уж работаю, так всю душу вкладываю. Сона сама сколько раз говорила, что я сокровище. Никогда у них в доме так все не сверкало. Еще бы! Я каждую неделю все от пола до потолка влажной тряпкой протирала. Еще бы не сверкать! А тут – «почему бы вам не отдохнуть». Я пришла домой и расхворалась от огорчения. Давление поднялось. Голова кругом пошла. И денег, конечно, жалко. Большие это для меня деньги-то были. Но черт с ними, с деньгами. Обидно, вот что главное!

– А что муж Сонин сказал? Господин Агаян, стало быть?

– Да ничего не сказал. Даже ко мне не вышел, – махнула рукой Татьяна Петровна.

– Может быть, его дома не было?

– Был! Заперся в комнате и о чем-то со своим братом и отцом гомонил – ругались они. Да так, что мне даже не по себе сделалось. Понять, о чем речь, я не могла. Они по-своему ругались. Что-то у них там стряслось. Со мной только Сона разговаривала. Ни господина Агаяна, ни Донару я так и не увидела.

– Донара – это кто? – мастерски изобразила интерес Мариша. – Кухарка?