Волшебный яд любви

– Тут что-то кроется. Какая-то загадка.

– Да! Какая-то страшная тайна!

– Так уж и страшная?

– Конечно, тайна! Ведь к чему все эти предосторожности с передачей пакета с фотографиями? Чего опасался Савичев, посылая курьера? И зачем велел ему назваться чужой фамилией?

Игнат сказал подругам, что из парка парочка уехала на машине Савичева. Игнату не удалось проследить, куда. От дома Савичева до парка Игната подбросил его приятель. Но ждать он не мог, его срочно вызвали на работу. Таким образом, Игнат остался безлошадным, вовремя поймать частника не смог. Савичев же со своей знакомой преспокойно укатили в неизвестном направлении.

– Выходит, ты следил за Савичевым от самого его дома?

– Да.

– А куда он заезжал за девушкой?

– Никуда. Они встретились в парке.

Итак, следовало поискать других людей в окружении Савичева, которые бы смогли сказать подругам о том, кем была та таинственная подруга пропавшего бизнесмена.

Тут Игнат снова оказал подругам неоценимую помощь.

– В принципе, я могу вам набросать портрет этой девушки, – сказал он. – За фотографическое сходство не поручусь, но постараюсь, чтобы получилось более или менее похоже.

– Ты умеешь рисовать?

– Закончил художественную школу. Моя мама всегда считала, что у меня талант.

– А твои педагоги?

– Они тоже говорили, что из меня может получиться толк.

– Почему же ты не стал художником?

– А что в этом хорошего? – пренебрежительно пожал плечами Игнат. – Вечно ходить с руками, перепачканными краской, и при этом не иметь никакой стабильности в жизни. Прославишься или нет, еще большой вопрос. А может и такое быть, что картины твои начнут раскупать только после твоей смерти. И что? Всю жизнь жить в нищете ради будущего величия, которого ты сам даже не увидишь? Нет, это не по мне! Я хочу нормально зарабатывать и нормально жить уже сейчас! В этой жизни!

Что же, позиция парня в какой-то мере понятна и даже заслуживает некоторого уважения. Ну, не хочется ему рисовать и частенько сидеть без средств, а хочет он торчать целыми днями в офисе, быть постоянно занятым, иметь полный соцпакет, медицинскую страховку и к сорока годам сделать карьеру. Его право!

Люди разные нужны. Люди разные важны.

– Но девушку нарисовать сможешь? Так, чтобы было похоже?

– На это моих способностей должно хватить.

Договорились, что Игнат отправится домой и сразу же засядет за работу. Как только портрет незнакомки будет готов, Игнат сразу же позвонит одной из подруг и отчитается.

Подруги подвезли Игната до его дома. А у них самих вечер, что называется, еще только начинался. От дома Игната и офиса Савичева они вернулись обратно к мастерской Мартынова. И сразу же приступили к обследованию.

Сделать это раньше не получилось. Слишком спешили они в офис на Малой Морской улице. А сейчас все вернулись с работы. Самое время обойти соседей Мартынова и поговорить с ними.

Подругам повезло: мастерская Петра Мартынова находилась в помещении цокольного этажа самого обычного блочного девятиэтажного дома. Рядом с ним, тоже в цоколе, располагалась подстанция «Скорой помощи». А с другой стороны угнездился цветочный магазин. Правда, их двери выходили на проспект, а дверь мастерской Мартынова – во двор. Но это подруг не остановило.

– И во дворе тоже есть люди, – справедливо рассудила Леся. – И много! Тут и бабушки с собаками, и дети с родителями, и просто соседи из дома напротив. Кто-нибудь из них мог видеть злодеев, которые проникли в мастерскую Пети.

– Тем более что мастерскую взламывали не один раз.

– Взламывали один, – возразила Леся. – Во второй раз замок был не тронут. Прошу отметить этот немаловажный факт.

– Все равно, если посторонние крутились возле мастерской, то в первый или во второй раз их должны были заметить. Хоть кто-нибудь да должен оказаться глазастым. Рискнем поискать свидетелей?

И подруги рискнули. Для этого они снова разделились. Кира отправилась во двор, а Леся взяла на себя обход квартир в подъезде. К ее немалому удивлению, она очень скоро поняла, что граждане не только не рвутся обсуждать с ней случившееся, но даже совсем не знают о нем.

– Похоже, коллеги Задувайло не очень-то напрягались, – недовольно вздохнула Леся. – Надо будет пожаловаться лейтенанту. А то как бы ему из старших лейтенантов не загреметь обратно в младшие за такое ротозейство.

На втором этаже ей наконец посчастливилось попасть на бабулю, чья квартира располагалась прямо над мастерской. По крайней мере, она слышала о том, что там произошел взлом и мародерство.

– Заходи, деточка, заходи, – пригласила она Лесю. – Мои-то все дома, каждый своим делом занят. Внучки к компьютеру прилипли, сын к телевизору. А невестка в кухне порядок наводит, меня к ведению домашних дел не допускает. Да я и не против. Наработалась уже на своем веку. Набегалась. Пусть теперь молодая свои порядки устанавливает. Я уж пожила, будет.

Бабушка провела Лесю в свою комнату и устроила ее там на продавленном, но удивительно уютном диванчике.

– Слышала я, что у скульптора-то случилось. Хотя в толк не возьму, что там красть-то у него? Золота и драгоценностей он у себя в мастерской точно не держал. Да и не водились они у него. Откуда? Бедный он совсем. Ездил на старенькой машинке. Я и то удивлялась, когда он на ней к мастерской-то по утрам подкатывал. На ладан машинка-то дышит. Того и гляди, развалится.

Леся и сама знала, что ее брат ездил на побитом жизнью «Форде»: гордость не позволяла попросить у богатой тещи деньги на новую машину. Хотя Ленка возила Кирюшку в его элитный детский садик на новенькой ярко-красной «Маздочке» – подарок мамы на Новый год.

С другой стороны, машинка была до того женственной, что сесть за руль Петя даже не мог и помыслить. Белая кожаная обивка, какие-то розовенькие висюльки под лобовым стеклом, повсюду плюшевые мишки и игрушки. Инна Герасимовна постаралась выбрать исключительно женскую модель, чтобы не подпустить к ней ненавистного зятя.

Но это так, маленький штришок. Вообще-то про отношения своего брата и его тещи Леся знала абсолютно все. И то, как может умная женщина отравить кому-то жизнь, тоже. Хотя какая умная женщина станет гнать из дома мужа дочери и отца родного внука? Это уж крайняя мера. Лесе не казалось, что ее брат так уж плох. Ну да, денег приносил до сих пор мало. Но ведь старался, как мог. И рано или поздно ему улыбнулась бы удача.

– Бабушка, а вы можете рассказать, кто приходил к Пете в мастерскую? Какие люди?

– Так ведь я же, милая, не следила за ним. У меня и без него есть чем заняться. Обе внучки на мне. Пока их в школу да в садик отведешь, пока немного приберешься, глядишь, уже за старшей в школу пора топать. Потом уроки, потом за младшей в садик. Так день и пройдет. По сторонам смотреть времени нету. Хотя…

– Что? Что хотя?

– Видела я, крутились внизу какие-то бандюги.

– А почему сразу бандюги?

– Да потому… Вид у них был такой, самый что ни на есть бандитский! Но было это уже давно.

– Как давно?

– Недели две прошло. Вечером. Даже ночью, считай. Наши все спать улеглись и заснули. Одной мне не спалось. Я на кухню пошла, водички холодненькой попить. Мне вода лучше всякого снотворного помогает. Сын фильтр хороший поставил, так что я теперь чистую воду пью, не опасаюсь, что отравлюсь. Хотя соседки говорили, что и простая вода из крана теперь куда как чище идет. Не сравнить-то ее с прежней, что ржавая текла да еще хлоркой воняла. Хорошая, говорят, теперь вода. Прямо так можно пить. Из-под крана. И министр, дескать, по телевизору показывали, воду с очистительной станции прямо так стаканом зачерпывал и пил. Не опасайтесь, мол, граждане. Пейте. Полный у нас в этом отношении порядок. Но мы-то все равно по старинке фильтруем водичку. Так-то оно понадежнее будет.

– Бабушка, а что с бандитами-то? – перебила разговорившуюся старушку Леся.

– Видела я их! Они под фонарем стояли, что как раз над нашим подъездом горит. Так что мне их хорошо видать было.

– Ой! – обрадовалась Леся. – А вы можете их описать?