Засада на женихов

Еще на полу валялся горшок с красной геранью, которой Дмитрий Прокофьевич необычайно гордился. Сейчас герань выглядела не лучшим образом. Разбившийся горшок валялся под стеной. А сама герань выглядела так, словно ею с размаху хватили об стенку.

– Очень странно, – пробормотала Леся, разглядывая пятно на стене в том месте, где горшок с геранью угодил в нее. – Зачем ему понадобилось швырять цветок?

Но Киру больше интересовал другой вопрос:

– Куда же делся старикан? И как мы теперь получим разрешение забрать пустые клетки?

– Напишем ему записку!

Так подруги и сделали. С максимальной вежливостью они в письменном виде сообщили Дмитрию Прокофьевичу о том, что покормили его кроликов. И взяли три его клетки, чтобы помыть и продезинфицировать их.

– А кстати сказать, это неплохая мысль! В смысле чтобы помыть клетки. Я слышала, что кролики на редкость хилые зверьки. Чем только они не болеют! Нам совсем не нужно, чтобы маленькие варанчики заразились от них разными болячками!

Так что до и после обеда подруги возились с клетками. Мыли, чистили и поливали содой и кипятком. Наконец клетки засверкали словно новенькие. И девушки сочли их годными для того, чтобы стать временным приютом для маленьких варанчиков.

Протухший к этому времени окончательно кусок окорока подруги честно разделили на три части. И положили в каждую из клеток. А сами клетки поместили в трех частях соседского пустующего участка.

– Вот так, – с удовлетворением произнесла Кира, отряхивая руки и чувствуя себя почти победительницей. – Мы сделали все, что было в наших силах. Теперь можем немного отдохнуть.

– И помыться! – поддержала ее Леся.

После возни с протухшим мясом это было просто необходимо. Встретившийся им по дороге домой председатель их садового товарищества Жан-Поль Батистович долго и подозрительно принюхивался к подругам. Не объяснять же ему, что к чему. И просто так послать его подальше подруги не могли. Как-никак, а был он величиной, по местным понятиям, с определенным весом. Так что ссориться с ним было опасно. Чревато различными проблемами большой и малой важности. Поэтому подруги терпеливо топтались возле Жан-Поля Батистовича, снося его любопытство и вежливо поясняя, что дядя Гена уехал, а они живут у известного киношника, сторожат его дом и имущество.

Жан-Поль Батистович и сам все это отлично знал. Ведь жил он наискосок от участка дяди Гены. Справа от пустующего дома, где подруги только что ставили свои ловушки. Собственно говоря, тут их председатель и отловил. И теперь настырно допытывался, что они там делали. На чужом-то участке?

– Просто гуляли.

– А зачем гуляли?

– Разве нельзя? Мы ничего не трогали. Никакого убытка от нас, одна прибыль.

Это Кира сказала правду. Три клетки-ловушки и пятеро новорожденных варанчиков – это ли не приличная прибыль. Редкий год такой урожай в нашей северной полосе на варанов! Но Жан-Поль Батистович, не зная правды, не желал угомониться. У него и кличка была соответствующая – Репейник.

Наконец председателя отвлек тот самый неуемный любитель шахматной игры – Шахматист, живущий уже слева от пустующего участка. Трудно сказать, был ли он действительно спортсменом или просто помешался на почве этой игры, только всегда и всюду он появлялся с огромной шахматной доской. И расставив на ней фигуры, принимался играть сам с собой.

Другие соперники ему были не интересны. Поэтому он никогда и никого не приглашал поиграть. Хотя сам играл всюду – и в очереди в магазине, и на пляже, и катаясь на лодке, и даже в электричке по пути в город или из города. Машины у Шахматиста не было. А его домик представлял собой утлую времянку под крышей из рубероида и со стенами, сколоченными из разных строительных отходов, собранных на помойке.

Сейчас он высунулся из-за своей ограды и, гремя над головой доской с шахматами, закричал:

– Батистович, зайди ко мне. Разговор есть!

Обычно Репейник избегал тесных контактов со своим неимущим соседом. А вот сегодня торопливо поспешил на зов, оставив девушек в покое.

Но теперь уже они не торопились уходить. Шахматист жил рядом с пустующим участком, по которому в данный момент могли бегать пятеро их пропавших малышей. А вдруг он обнаружил одного из дракончиков? А ну как и всех пятерых? Или хотя бы видел их и теперь намерен поделиться своими наблюдениями с председателем?

Такой шанс подруги не собирались упускать. И потрусили следом за Репейником. Тот обнаружил их присутствие только после того, как подошел к Шахматисту. Тот недовольно покосился на подруг. И даже спросил:

– А вам чего надо?

Вопрос был задан тоном, далеким от любезности. Но подруги не обиделись. Шахматист вообще был груб с окружающими. Всех, кто приставал к нему с предложениями сыграть партию, он попросту посылал куда подальше, прямым текстом. Так что теперешний его вопрос можно было расценивать как проявление обычного любопытства.

– А нам тоже интересно!

– Проходите, не про вас разговор!

Видя, что так они ничего не добьются, Леся решилась спросить напрямик:

– Вы не замечали поблизости ничего необычного?

Как ни странно, этот вопрос вызвал у обоих мужчин страшное замешательство. Они смутились, побледнели даже и обменялись какими-то затравленными взглядами.

– Нет, ничего необычного, – поспешно забормотали мужики.

– О чем вы вообще?

– Ничего мы не видели!

При этом бледность Шахматиста приобрела зеленоватый оттенок, а председатель вспотел так, словно только что вскопал несколько грядок.

– Так заметили или нет? – в упор спросила у них заинтригованная Леся.

И тут у Шахматиста сдали нервы. С криком: «Ничего не знаю!» – он исчез за оградой.

Председатель остался. Деваться ему было некуда. И он с укором взглянул на подруг:

– Довели человека! Вы же знаете, какой он робкий и впечатлительный!

Это вообще было нечто! Репейник больше всех в поселке недолюбливал Шахматиста. И подруги неоднократно слышали, как он клялся, что воспользуется любой возможностью, чтобы избавить их элитное садоводство от этого чокнутого прыща.

– Пусть только один год попробует не заплатить налог или не оплатит электричество. Отрежем ему свет, запретим пользоваться водой из колонки. Тогда сам свой сарай продаст.

И после таких речей Репейник вдруг вздумал заступаться за Шахматиста! С чего бы это?

Но Репейник повел себя еще более странно. Он повернулся и поспешил к своему дому. Но, войдя на участок, в дом не пошел. А обогнув его, вышел через заднюю калитку и направился – подруги были в этом почти уверены – к дому Шахматиста.

– Что это они дружить вздумали? – изумилась Леся.

Кира пожала плечами. Ее заботил вопрос, кормить или не кормить кроликов Дмитрия Прокофьевича ужином. А из этого плавно вытекал следующий вопрос: куда же мог деться старик, не предупредив никого о своей отлучке?

На всякий случай подруги еще раз зашли к нему домой. Старикан не объявлялся. И Вася с Наташей тоже ничего не знали о соседе.

– Вроде бы ночью у него свет во дворе горел, – сказал подругам Вася.

Вася строил нечто вроде шатра, где в жаркие послеполуденные часы можно было бы укрыться от зноя. Работа эта ему явно не доставляла никакого удовольствия. И он с радостью отвлекся от нее, чтобы поболтать с подругами.

– Свет был, но кто там ходил, я не понял. Из-за дождя совсем ничего не было видно.

– Двое их там было! – вмешалась Наташина мать – худая женщина, похожая на атлантическую недокормленную селедку. – И оба мужчины! Они еще мешки какие-то перетаскивали! – заявила женщина, пока Вася неодобрительно качал головой, сердясь на полет маминой фантазии. – Из дома на улицу. А там их уже машина ждала.