Сафари на Жар-птицу

Саша вздохнул. Так он и знал. В его расследование вкралась ошибка. Милая Таня не нарочно, но направила его по ложному пути.

– Простите, что отвлек вас от дел.

– Ни от чего вы меня не отвлекали, – отмахнулась Янина Владимировна. – Садитесь и рассказывайте, что у вас за дело. Вы же неспроста явились именно ко мне? Значит, у вас должны были быть основания со своей информацией прийти именно ко мне?

А она не такая уж и злая. Просто справедливая. И умная. Вон как быстро разобралась, что к чему. Саша почувствовал облегчение оттого, что взгляд Янины утратил сходство со взглядом анаконды, гипнотизирующей свою добычу. И совсем она не страшная. Симпатичная даже женщина. С изюминкой.

И он начал рассказывать:

– Дело в том, что я сегодня целый день ищу любого человека, кто хорошо знал бы Еву Германовну и ее жизнь. И кто смог бы объяснить мне, как получилось, что вместо Евы Германовны полиция арестовала другую женщину.

Янина Владимировна одарила Сашу долгим удивленным взглядом, а потом сказала:

– Если арестовали другую, то разберутся и отпустят.

– В том-то и дело, что женщина эта очень похожа на Еву Германовну. И она назвалась Евой Германовной. А самое главное, что у нее документы при себе имеются, и тоже на имя Евы Германовны. Так что для всякого, кто лично не был знаком с Евой Германовной, эта тетка запросто может сойти за нее. И ее даже могут посадить, если, конечно, вина Евы Германовны будет доказана.

Янина Владимировна выглядела откровенно изумленной.

– Вот это удивительно! И кому же понадобилось выдавать себя за преступницу?

– Я как раз и пытаюсь это узнать.

– А ко мне вас что привело?

Саша объяснил, как получилось, что он в поисках Евы Германовны явился по домашнему адресу Янины Владимировны.

– Думаю, может, портниха Евы Германовны просто перепутала адрес? Елизавета Петровна ее зовут.

– Портниха? – задумчиво переспросила женщина. – Старенькая такая? Действительно, как-то зимой я заказывала у одной старушки, которую мне страшно расхваливали, юбку и жакет. Но результат меня, мягко говоря, не порадовал. Нет, к качеству изделий претензий у меня не возникло. Но сроки изготовления портниха все время оттягивала. А потом и впрямь укатила куда-то к внуку. Пакет мне передал какой-то молодой человек. Я даже не смогла при нем примерить полученный заказ. Но это не беда. Главная проблема была в том, что я заказывала теплую юбку и жакет, чтобы в них ходить на работу, но получила я свой заказ уже в апреле месяце. Сами понимаете, как эти теплые зимние вещи мне были тогда «нужны». В общем, больше я к этой портнихе не обращалась. И хотя меня уверяли, что она просто волшебница, но я ничего волшебного в этих вещах не заметила. Просто хорошо и аккуратно сшитые вещи.

– Спасибо. Вот все и объяснилось. И насчет адреса, и насчет вас.

Саша чувствовал разочарование. Столько усилий, а воз и ныне там. Он не только не приблизился к разгадке случившегося с Евой Германовной, а вроде как еще больше удалился от нее. Янина Владимировна никогда не встречалась с Евой Германовной. Они просто обе шили вещи у одной и той же портнихи. Хотя немного странно, ведь Таня говорила, портниха специализируется в пошиве одежды для женщин с нестандартной фигурой, попросту говоря, излишне полных.

Но Янину никак нельзя назвать полной. Она худая и стройная. У нее высокий рост. И по современным меркам у нее идеальная фигура. Для нее на полках магазинов просто феноменальное изобилие одежды самых разных форм и расцветок. К тому же недавно мама затащила Сашу в магазин и там показывала ему тот самый жакет, который сейчас был на Янине. Мама восхищалась жакетом, хотела купить, но ее отпугивала цена.

Саша помнил, как мама сказала, облизнувшись напоследок на понравившуюся ей вещь:

– Безумие по нынешним временам выкладывать такие деньжищи. Подожду, когда он появится в следующем сезоне уже по скидке.

А вот Янину цена не испугала. И жакет ей очень шел. Одеваться Янина явно умела, делала это со вкусом и даже с некоторым шиком. И к чему ей были все эти сложности с пошивом одежды на заказ? Саша помнил, как ему самому, еще маленькому, в ателье как-то шили курточку. Сколько же это было мороки! Сначала с него, потного и раздраженного, долго снимали мерки, крутили, обмеряли сантиметром, заставляли даже карабкаться на высокий неудобный табурет. Потом было две или даже три примерки, на которые его таскали без всякой жалости. А когда он получил свою курточку, то выяснилось, что она ему буквально впритык.

Рукава, плечи, линия талии были на месте, но уже тогда было ясно, что это ненадолго. Несмотря на то, что мерки снимались с запасом, мальчик вырос быстрее, чем ожидала портниха. Да и сама куртка Саше не понравилась. На картинке в журнале она выглядела совсем иначе, чем на нем. Вот и Янина тоже осталась недовольна полученным заказом. Интересно, следующей зимой она носила эти вещи? Потому что Саше поносить свою куртку почти не удалось. Для повседневной носки она была слишком красивой и дорогой. Мама не разрешала в ней бегать по двору или ходить в школу. В итоге Саша надел свою новенькую курточку всего один раз, а потом он совсем из нее вырос, и мама отдала куртку какому-то другому мальчику. А Саше купила леденец на палочке. Вот и вся награда, которую он получил за тяжелый труд модели. Кому-то новенькая курточка, а кому-то фига.

С этими мыслями Саша понял, что встал в пробке. Впрочем, не он один. Весь город плотно стоял. И несмотря на то, что до Сашиного родного дома было рукой подать, ехал он туда еще почти целый час. В дороге юноша почувствовал страшный голод. Желудок прямо сворачивался и вопил истошным тоненьким голоском: «Дайте хоть чего-нибудь! Люди вы или звери!» Устав слушать его жалобы, Саша припарковался, заскочил в бистро, где перекусил на скорую руку. Он запил холестериновую котлету приторно-сладкой газировкой, и желудок заурчал на сей раз сыто и довольно: «Порядок, жить буду. Хотя и недолго».

Не прошло и четверти часа, как Саша здорово пожалел о съеденном в бистро ужине. Молодого человека стала мучить жажда, да такая, что казалось, сейчас внутри у него все спечется. Пришлось снова остановиться и купить воды. Напившись, что называется, от пуза, Саша еще некоторое время ехал, а потом ему снова стало дискомфортно. Выпитая вода, понимаете ли, проделала по организму свой путь и намерена была теперь его покинуть.

– Да что же это такое! – простонал Саша. – Что за мучения!

Но он твердо решил нигде больше не останавливаться и терпеть до дома. Поэтому домой он буквально ворвался, скинул уличную обувь и устремился к родному унитазу. О-о-о! Какое блаженство! Снаружи раздалось жалобное поскуливание, там изнывал от схожей надобности Барон.

– Сейчас, Бароша, подожди немножко. Уже идем.

Мамы дома еще не было. Отец, который вошел в дом почти сразу за Сашей, сказал, что мама ему звонила и просила передать, чтобы ужинали без нее, она будет дома поздно, если вообще будет.

– У них там на работе такое…

– Я знаю. Зарплату из сейфа украли.

– Да что там эта зарплата! Документы сперли!

– Какие документы?

– Видать по всему, что дико важные. Мама говорит, что директриса сама не своя. Никому ничего не объясняет, сидит у себя в кабинете чернее тучи. Какие-то там у нее папки пропали, о которых, кроме нее и Евы Германовны, никто знать не знал.

– А вот это очень интересно.

– И это еще не все интересное! – с воодушевлением заверил Сашу его отец. – Директриса сначала сидела у себя, а потом помчалась в отделение и потребовала от следователя личной встречи с Евой Германовной.

– Зачем ей это?

– Хотела с ней о чем-то переговорить. А когда это не вышло, то директриса следователю заявила, что снимает с Евы Германовны все подозрения. Дескать, нашлись деньги. Выпускайте задержанную.

– Все чуднее и чуднее.

– Казалось бы, все для арестантки складывается прекрасно. Но Ева Германовна отказалась поддержать игру директрисы. Заявила, что деньги точно украдены ею. Что она свою вину признала. И что если там какие-то деньги и нашлись, то это не те, что она украла, а какие-то другие. А те первые она точно взяла и спрятала в надежном месте. И потому останется в камере как воровка. Можешь себе такое представить?

– С трудом.

Саше все больше и больше казалось, что он участвует в какой-то пьесе абсурда.

– Так украли деньги или не украли? Или думали, что их украли, а потом нашли?

– Мама говорит, деньги не находили. Но директрисе так важны эти пропавшие документы, что ради их возвращения она даже готова простить Еве Германовне пропавшие деньги.

– Вот оно что. Но два миллиона? Директриса и впрямь готова подарить два миллиона Еве Германовне?

– Она так сказала.

Сколько же могли стоить те пропавшие бумаги, если жадная и способная до посинения считать чужие копейки директриса размахнулась и готова была отвалить с барского плеча сразу два миллиона для своей проворовавшейся сотрудницы? Что же там было, в этих бумагах?

– И что? Что было дальше?

– А ничего не было. Встречаться с директрисой Ева Германовна не захотела. Снять с себя обвинения тоже не пожелала. Осталась ночевать за решеткой. А директриса вернулась и стала звонить адвокату, которого хочет нанять для Евы. Сухому адвокату.

– Это его фамилия? Не слышал про такого.