Преступление по нотам

– Регентши – это ведь что-то церковное?

– При нашей лавре эти курсы организованы. Не знаю, как эту вертихвостку к ним приняли. Небось по знакомству. Мать что-то такое говорила. Вроде бы у отца там, в лавре, приятель, он и поспособствовал. Надеюсь, там служители более морально стойкими окажутся, потому что девчонка эта – прямо огонь. С подружками я ее никогда и не видела, всегда мальчишки вокруг нее вились.

Валентина Петровна умолкла.

Она размешивала ложечкой чай в чашке и поглядывала на Сашу. Все, что знала сама преподавательница, она уже рассказала. Теперь пришла очередь ее молодого соседа-сыщика. А он что-то не торопился начинать свой рассказ.

Глава 4

Какое-то время Валентина Петровна смиренно ждала. А потом все же не вытерпела:

– А что тебе удалось выяснить насчет Стукалина? Ты ведь встречался с его приятелем?

– Да! Очень интересная встреча у нас получилась.

Саша поведал своей соседке о том, как он провел сегодня первую половину дня.

– Встретиться с Толиком удалось вообще без проблем. Едва он услышал, что в деле появился еще один труп, сразу же начал сам просить меня о встрече, чтобы выведать подробности.

На это Саша и рассчитывал, забрасывая удочку. Знал, что журналистская душа клюнет на приманку.

– Другими словами, этот Толик еще не знал, что погибла его вчерашняя знакомая?

– Не знал. Или делал вид, что не знает. Так или иначе, мы с ним встретились. Он был крайне заинтригован тем, что случилось еще одно убийство. И все время допытывался, есть ли связь с первым случаем. Ему явно хотелось, чтобы связь была.

Лавры покойного Стукалина не давали Толику покоя.

И Саша продолжил:

– Но я сразу предупредил парня, что ничего он от меня не узнает, пока сам не скажет, откуда у Стукалина взялся пригласительный билет на вчерашний концерт. Как он у него появился?

– Разве это так важно? Ты же должен был с парнем про Агнию Захаровну поговорить.

– Главное, я хотел, чтобы Толик расслабился. Начать разговор надо было с вещей, лично с самим Толиком не связанных. А то если бы я его прямо в лоб спросил, что у него вчера было с той дамой, которую сегодня утром убили, пожалуй что, он вообще отказался бы от знакомства с оной.

– Да, правильно. Ты – молодец. И что же Толик сказал насчет билета?

– Сам Стукалин считал этот билет «чистым», потому что ему принесла его святая.

– Что? Какая святая?

– Вот я точно так же отреагировал. Как я понял, это была молодая, прекрасная собой женщина. Поздним вечером она возникла перед Стукалиным, словно из воздуха, вся в золотистом свечении и переливающемся мерцании.

– Из воздуха? Он был пьян? Или под наркотиками?

– Нет, ничего такого Толик не упоминал. И вот эта девушка сказала Стукалину, что он обязательно должен принять ее приглашение, потому что на празднике ожидается нечто грандиозное. Стукалин даже вымолвить ничего не успел, как она вручила ему билет и сказала журналисту, что он просто обязан туда пойти. Что это его долг перед всеми людьми, которых может спасти только он и никто другой. И исчезла.

– После такого и я бы сама пошла. Кто-нибудь, кроме самого Стукалина, эту прекрасную светящуюся девушку еще видел?

– Никто.

– То есть, возможно, ее и не было? Или она существовала лишь в голове у самого Стукалина?

– Какой смысл ему врать своим друзьям? Да еще придумывать такую сказку? Сказал бы просто: билет подкинули. Зачем измышлять такие подробности, да еще описывать внешность этой девушки?

– А что у нее с внешностью?

– Стукалин, как я понял, поэтической восторженностью не страдал. Все его журналистские репортажи отличаются скорее язвительностью. И в женщинах он видел скорее не светлых ангелов, а прожженных проходимок и лживых насквозь стервозин. А тут, по словам Толика, расчувствовался. Принялся глаза ее описывать. И как! Бездонные, словно морская пучина, глаза, так и тянет в них утонуть. Неземной облик! Она вся словно бы светилась изнутри!

– Светилась?

– Представляете? Стукалин сказал, что от этой девушки исходил какой-то внеземной свет. И что она святая, он так и думал.

– Он просто влюбился, – снисходительно произнесла Валентина Петровна, всем своим видом показывая, что она-то знает, как это бывает, и улыбаясь своим собственным воспоминаниям на этот счет.

Уж в нее-то мужчины влюблялись великое множество раз. И какие мужчины! И как влюблялись!

Один даже уехал покорять целину, когда она не ответила ему взаимностью. Другой уехал строить БАМ! Третий, правда, сильно запил, но как шикарно он выбрасывал потом к ее ногам из своего окна румынскую стенку и телевизор «Горизонт». А телевизор-то, чтобы вы понимали, был цветной! Немыслимая роскошь по тем временам.

Саша спорить с наставницей не стал.

– Может, и влюбился. Но нас с вами в этой истории интересует сама девушка. Откуда она взялась? Кто такая? Как к ней попал этот билет? Что ее потянуло отдать его именно Стукалину?

– Девушка это свое желание ему как-то объяснила?

– Вполне в духе всей их встречи. Она сказала, что он – единственный, кто способен справиться с великим злом. Другими словами, что он – избранный. И, по словам Стукалина, вслед за этим девушка так же таинственно растворилась в воздухе. Сначала она вроде как несколько воспарила над землей, причем сияние вокруг нее обрело такую яркость, что Стукалину даже стало больно глазам. Он на мгновение прикрыл их, а когда вновь взглянул, то девушки уже и след простыл.

– Невероятно.

– Именно так все друзья Стукалину и сказали. Но он твердил, что завтра пойдет, куда его позвали.

– Значит, встреча с чудесной девушкой произошла у Стукалина накануне вечером. Где именно?

– В небольшой роще за домом Стукалина.

– И как он там очутился?

– Он каждый вечер там гуляет. У него есть пес – французский бульдог, это их любимое место прогулок.

– Наверное, там были и другие собачники? Кто-нибудь еще видел эту таинственную девушку? Надо бы уточнить. Мне кажется крайне важным факт такого стремления этой девицы отправить Стукалина на верную смерть.

– Согласен. Вся эта встреча выглядит очень подозрительно. Я узнал адрес дома и рощи, где Стукалин гулял со своим псом. Сегодня же туда съезжу.

– А что насчет встречи Толика и нашей Агнии Захаровны? Или это у них тоже было любовное свидание?

– Что вы! Толику от силы лет тридцать. А Агнии Захаровне сколько?

– Чуть за пятьдесят.