Цветочное алиби

– И чем все-таки зарабатывал себе на жизнь твой муж?

– Ну, он вел праздники.

– Праздники?

– Свадьбы, банкеты. Он ведь клавишник. Вот и сидел за своими клавишами, пел песенки и получал за такое музыкальное сопровождение свадьбы или другого банкета неплохие деньги.

– Понятно. А после?

– После работы?

– Да. Что он делал?

– А заработав какие-то деньги, он покупал себе спиртное, закуску. Пил и колотил меня, пока деньги не кончались. Тогда он трезвел, извинялся за свое поведение, снова зарабатывал деньги на очередной свадьбе, и все шло по тому же кругу.

– Да уж. Твоей супружеской жизни не позавидуешь.

– О чем и речь, – вздохнула Аю. – Никакой радости я в этом замужестве не увидела. А теперь еще и в тюрьму могу сесть. А ведь я этого недотепу не убивала. За что же меня в тюрьму сажать?

– Не сядешь ты ни в какую тюрьму. Если ни в чем не виновата, то не сядешь. Родители у твоего мужа есть?

– Наверное.

– Наверное? Ты не знаешь точно?

– На нашей свадьбе их точно не было. Но у нас вообще была такая студенческая вечеринка вместо свадьбы. Родителям там было совсем не место.

– А после свадьбы? Муж тебя с ними не знакомил?

– Нет.

– А другие родственники?

– Помню, муж рассказывал, что у него есть старшая сестра. Что она его образ жизни не одобряет, а потому они почти не общаются.

– Что именно она не одобряла? Что ее брат музыкант?

– И это тоже. Его сестра была замужем за прапорщиком и считала, что все люди искусства – сплошь бездельники и пьяницы. И учитывая, что единственным представителем мира искусства в ее окружении был родной брат, я ее осуждать не могу.

– Так, – задумалась Мариша. – Ситуация довольно сложная. Родителей нет. Сестра тоже вряд ли что-нибудь нам скажет. А где жил твой муж? Адрес помнишь?

– Да, конечно.

– Тогда собирайся и поедем.

– Куда?

– По месту жительства твоего покойного супруга.

Аю недоумевающе вытаращилась на свою новую знакомую. Она как-то не предполагала, что их расследование начнется вот так сразу, с места в карьер.

– Вы что, всерьез беретесь за это дело?

– Во-первых, мы договорились, что будем на «ты». А во-вторых, я что, похожа на обманщицу?

– Нет. Но…

– Тогда собирайся побыстрее. Время сейчас дорого. И в первую очередь для тебя. Ведь Геннадий Карлович рискует только репутацией, да и то не своей, а своего ресторана. А ты… ты верно заметила, ты рискуешь очень многим.

Аю прикинула, как много она может потерять, если угодит за решетку. Выходило, что очень много. То, что еще недавно представлялось ей пустяком, о котором даже упоминать стыдно, теперь приобретало черты грандиозного успеха в жизни.

В самом деле, рано оставшись практически сиротой, она не только преуспела в этой жизни, превратив десятиметровую комнатку в коммуналке в отдельную двухкомнатную и двухэтажную квартирку, но еще и помогала все эти годы своей матери и двум братишкам. И как подозревала Аю, она помогала еще и остальной весьма многочисленной вьетнамской родне, с которой ее мать делилась теми крохами, что ей присылала старшая дочь – певица и артистка. И как будут жить все эти люди, если Аю посадят в тюрьму и она больше не сможет помогать им? Ее старенькая бабушка не купит себе те лекарства, которые ей так нужны. Братишки не окончат школу, потому что им придется идти работать, может быть, разгружать вагоны с рисом или таскать мешки с овощами на городском рынке. Мама, конечно, как-то протянет на те деньги, которые зарабатывает сама своим шитьем. Но этих крох ей едва ли хватит самой. Прокормить на них еще три рта она просто физически не сможет.

Аю знала, что ее родственники отнюдь не шикуют. Но все же благодаря ее деньгам, которые она им регулярно посылала, они все могли жить куда лучше, чем многие окружающие их друзья и соседи. А что будет с Клоуном? Кто его возьмет к себе, если Аю исчезнет? Песик просто погибнет. Нет, нельзя допустить, чтобы вся ее налаженная жизнь вдруг в один момент разрушилась.

– Ладно, – заторопилась она. – Я сейчас! Мигом!

Оделась Аю с рекордной скоростью. Нацепила джинсы, теплую уютную водолазку, сверху шерстяную грубой вязки, но очень теплую жилетку и шарф на шею. Когда на улице холодно, мокро и сыро, уже не до красоты. Аю была девушкой крепкой. Но промозглая питерская сырость была способна свалить с ног кого угодно. И зимой теплолюбивая Аюша всегда страшно мерзла. Так что поверх трех слоев одежды она надела еще и кожаную куртку, в которой было очень удобно ходить под капающей с неба мерзостью.

– Я готова!

– Тогда поехали.

Мариша поднялась с места и двинулась к дверям.

– Нет, вы с нами не ездите, – остановила она мужчин, когда они все вышли из квартиры Аю и оказались на улице. – Мы поедем только с ней вдвоем. Так будет лучше.

– Кому это лучше? – возмутился Смайл.

– Совсем не нужно приезжать туда большой компанией. Возможно, соседи еще ничего не знают о том, что произошло с мужем Аюши.

– Как же! Менты небось уже побывали там раз десять!

– У тебя слишком хорошее представление о наших работниках правопорядка. А я вот, напротив, почти уверена, что ни один из них еще туда недобрался.

В итоге Марише удалось убедить мужчин ехать по своим делам, а расследование пока что предоставить им с Аю.

– Когда понадобится ваша помощь, мы обязательно обратимся к вам, – клятвенно заверила она мужа и Геннадия Карловича.

– Только обязательно! – воскликнул Смайл. – Слышишь меня?

– Да.

– Не так, как ты поступаешь обычно! Все проворачиваешь сама, а я узнаю обо всем уже либо когда все кончается, либо когда мне приходится вытаскивать тебя из лап преступников.

– Мы будем очень осторожны.

– Надеюсь!