Волшебная почта. Книга 1. Почта открывается в полночь

Она несколько раз свистнула в один из свистков, которые висели у неё на шее, и у ближайшего к ним белоснежного Гуся-Лебедя загорелись глазки. София Генриховна сунула руку в жестяную коробочку, стоявшую на полке, достала из неё сухарик и протянула Гусю. Птица изогнула длинную шею, аккуратно взяла сухарик с ладони и начала им хрустеть.

– Опять вы, матушка, их неполезным подкармливаете. Непорядок!

Откуда-то из полумрака вынырнул бородатый человек в очках, джинсах и толстом вязаном свитере с разноцветными оленями.

– Харлампыч, – представился человек и протянул Киту большую руку.

У человека были голубые глаза и большие широкие ладони, испачканные машинным маслом.

– Иван Харлампыч разносит посылки и письма в нашем посёлке.

Кит вдруг вспомнил, что видел летом этого человека на соседней улице. Несколько раз видел. Человек ездил на большом белоснежном велосипеде, к которому спереди и сзади крепились багажные корзины. Корзины всегда были набиты какими-то тюками и сумками. Кит не отличался особой наблюдательностью. Но иногда на этих сумках лежал большой чёрный кот. А кота Кит просто не мог не заметить.

– Да, – хохотнут человек, – меня Гуси-Лебеди не слушаются. Они же детей любят, с ними летают, а мне приходится по посёлку ездить.

София Генриховна взяла с полки небольшую деревянную коробочку, до краёв наполненную маленькими серебряными свистками, и протянула её Киту.

– Попробуйте свистнуть, посмотрим, получится у вас или нет!

Бородатый встал рядом. Ему явно было интересно, что будет дальше.

– Думаете, разбудит? – весело поинтересовался он. – Прошлые пацаны – штук пять уже, да? – не смогли! И девочки не смогли. А ведь хорошие были ребята, правильные. Тебя кто прислал?

Кит не ответил. Он давно решил, что это сон, и больше ничему вокруг не удивлялся. Он молча взял свисток и несколько раз в него дунул. Ничего не произошло.

Он дунул в другой свисток, третий, четвёртый…

Когда Кит подул в последний, длинный и тонкий свисток, сначала тоже ничего не произошло. Железные птицы стояли неподвижно, как раньше. Но вдруг у дальней стены что-то заскрипело, и небольшой Гусь-Лебедь, стоявший в тени, открыл глаза, изогнул шею и внимательно посмотрел на Кита изумрудными глазами.

Бородатый и пожилая дама переглянулись.

Медленно, словно во сне, Кит подошёл к Гусю. Не стоять же просто так, когда тебя рассматривает железная птица! Погладил. Он ожидал, что птица будет металлической, холодной, но неожиданно ощутил под пальцами что-то тёплое и явно живое. Глаза у Гуся-Лебедя светились. Он был немного меньше остальных и выкрашен не белой краской, как все остальные, а серой и тусклой. В нескольких местах краска начала облупливаться.

«Надо будет купить баллончик, подкрасить его, – неожиданно подумал Кит, – а то попался какой-то самый стрёмный из всех».

– Неожиданно… – Казалось, София Генриховна немного напряглась, что именно этот Гусь-Лебедь проснулся от звука свистка. Но потом строгим голосом продолжила: – Как вы знаете, управлять этой моделью не нужно. Вы просто вводите на дисплее адрес – и птица летит сама. Вам нужно отдать часть посылок адресатам, если это срочная доставка и они живут где-то на соседних станциях. Остальные отвезти на ближайший сортировочный пункт. И забрать там почту для нашего отделения.

– А зачем вообще курьер, если птица летит сама?

– Ну должен же кто-то отдать адресату посылку! Оформить посылки и письма на сортировочном пункте, забрать наши! – Дама поджала губы. – Надеюсь, вы справитесь с заполнением бумаг! Договор оформим потом. Испытательный срок – неделя. Сегодня вам нужно доставить одну посылку в Томилино. Ещё пятьдесят пять отправлений – на сортировочный пункт в Андроновке. Это письма и бандероли. Посылок в этот раз нет. Потом надо забрать письма и посылки для нашего отделения. Да, ещё, как Нил Степанович всё оформит, отвезти его посылку профессору, в Москву, кажется, куда-то на Ленинский проспект. Нил Степанович у нас особый клиент. Его посылки мы обычно отвозим сами…

– Иначе они сдохнут от голода, – хохотнул бородатый. Затем смутился под строгим взглядом начальницы. – Ну, то есть… это… я хотел сказать, что у нас же не самая быстрая почта в мире, и курьеры не всегда есть.

София Генриховна ещё раз строго посмотрела на бородатого, затем на Кита.

– Это всё. Простая работа. Как вернётесь, поможете оформить пришедшие бандероли. Сейчас посмотрю, готова ли клетка к отправке.

Она бесшумно вышла из помещения.

Харлампыч откинул верхнюю прозрачную часть кабины и начал грузить в пространство за сиденьями коробки и пакеты.

– Багажное отделение здесь. Все письма и бандероли в большом пакете, – монотонно бубнил он. – Пакет опечатан. Его откроют на сортировочном пункте. Число отправлений указано на бумаге. Отдашь строго по счёту. Не ошибись. Да не волнуйся ты, мешок не тяжёлый, донесёшь. Это же почтовый мешок, особый, он всегда лёгкий, что ни положи. Обратно полетишь – в мешок положишь только бандероли. Письма сразу кидай сюда.

Он протянул Киту большую синюю сумку на кожаном чёрном ремне.

– Письма я потом буду разносить. Все адреса уже введены в память птицы. Этот ящик, – дядька достал откуда-то большой деревянный ящик, – надо отдать в Томилино, бабе Марте. В руки. Не кому-то ещё, понял?

Кит ошалело кивал.

От ящика пахло яблоками.

Он полез в кабину. Сначала по крылу, как по лесенке, потом перелез через бортик и устроил-ся на сиденье. Внутри оказалось неожиданно уютно. На дисплее перед ним светился первый адрес.

Бородатый протянул Киту старенькие лётные очки.

– Да зачем мне, закрытая же кабина, – удивился Кит.

– Пригодятся, – уклончиво ответил бородатый.

Кит снова надел шапку с лисьими ушами, потом очки. В очках было непривычно смотреть по сторонам, и он передвинул их выше, на шапку. Не снимать же, раз бородатый так внимательно на него смотрит.

– Птичку, птичку не забудь. Я сам донесу. – В помещение ворвался знакомый Киту маленький старичок. За ним бежала длинноносая дама:

– Не положено, Нил Степанович, вы же знаете, не положено, – причитала она.

Старичок перегнулся через бортик и бережно поставил закутанную клетку на пассажирское сиденье, рядом с Китом.

– Не переворачивай. Не открывай. Не буди. Да, и ничего не бери у профессора. Мало ли какую диковину этот старый бандикут тебе предложит.

Кит ничего не понял, но кивнул.

Потом нажал на загоревшуюся кнопку «Верх», и откидная часть кабины медленно закрылась.

Харлампыч уже открыл большие двери, ведущие из помещения на улицу.

Кит ещё раз посмотрел на дисплей и нажал на кнопку на пульте, рядом с которой было написано «Взлёт».

Снег продолжал нестись и кружиться за тёмными окнами. Только на этот раз это были не окна знакомой электрички, а прозрачные стёкла в кабине Гуся-Лебедя. Гусь легко и уверенно летел через мрак, плавно взмахивая огромными крыльями. Внизу тянулись полосы железной дороги с тускло светящимися прямоугольниками станций и проносящимися поездами, похожими на тонких сияющих змей.

Сначала Киту было неуютно. А кто бы спокойно летел на непонятной штуковине ночью, зимой? Даже если это сон, в чём Кит уже начал сомневаться. А вдруг этот, как его, Гусь-Лебедь неисправен? Свалишься на нём кому-то на участок, вот будет жесть! Но птица явно знала дорогу. Внутри было тепло. Механизм немного скрипел, как скрипит велосипед, который первый раз достали из сарая после долгой зимы, когда делаешь на нём кружок-другой по улицам, ещё толком не смазав и не подготовив его, просто наслаждаясь движеньем и ловя тёплый весенний ветер. Большие крылья Гуся-Лебедя равномерно взмахивали с двух сторон от прозрачной кабины. На дисплее мигала надпись: «Прибытие по указанному адресу через пять минут».

Постепенно Кит успокоился. Летать оказалось совсем не страшно. Непонятно было только, как в это время суток отдать кому-то посылку. Кит думал, что Гусь-Лебедь приземлится где-то на улице, и придётся долго стучать в калитку или звонить, а звонки тут у многих вечно не работали. Но птица приземлилась сразу на участке, на расчищенной от снега площадке, перед небольшим крепким домиком с резными ставнями.

На дисплее появилась строка: «Не забудь спросить документы у того, кто будет принимать посылку. И пусть заполнит квитанцию. Яблоко можешь взять…»

Кит поглядел в строгие немигающие глаза птицы и вылез из кабины.

Его уже встречали старушки. Много-много похожих друг на друга старушек! Все они были закутаны в серые пуховые платки, у всех были пёстрые лоскутные юбки, из-под которых торчали огромные, безразмерные валенки. Лица у старушек были морщинистые, как поверхность старой картошки, которая весной не дала ростков и решила закончить свой путь где-то на дне старого мешка.