Стриптиз Жар-птицы

– Документы небось перепутали, – подал голос мужчина, но из-за дивана не вылез.

– Это невозможно. Сопроводительные бумаги в порядке! – отрезал офицер.

Тут ко мне вернулась способность шевелить языком, и я прохрипела:

– Значит, в Германии ошиблись! Я ожидала цвергшнауцера, а не мамонта!

Щеночек тем временем выполз полностью и бойко встряхнулся. Я постаралась не завопить от ужаса. Милое животное было крупнее пони и, если честно, смотрелось устрашающе.

– Цверг – это гном, – дрожащим голосом продолжала я. – А тут кто?

– Нефиговый карлик, – прокомментировал увиденное из-под тележки носильщик. – Гном кинг сайз!

– По документам «цвергшнауцер малолетний», – отрапортовал офицер. – Берите и уходите.

Щенуля медленно подошел к батарее и задрал заднюю лапу.

– Глядите! – заорала я. – Он же мальчик!

– Каким образом вы определили пол? – заинтересовался таможенник.

– Ты дурак? – не удержалась я.

Три головы высунулись из укрытий.

– Так только мальчики писают, девочки присаживаются, – решила просветить таможенника блондинка.

– И видно, чем он ссыт, – вздохнул мужик. – Впечатляющее зрелище.

– Не возьму его! – топнула я. – У нас девочка, Муся!

– Нет! – напрягся офицер. – В бумагах стоит: Беатрис Каролин Три Гросс Шлосс из Эттинга, пол не указан. Может, она, а может, он.

– Беатриса Каролина Третья, – поправила я.

– Сами почитайте, – протянул документ офицер. – И чего?

– Беатриса – женское имя, – стояла я на своем.

– Здесь «Беатрис», без «а» на конце.

– Все равно, это не для кобеля название.

– Про писателя по имени Эрих Мария Ремарк слышали? – неожиданно спросил таможенник.

– Да, – изумилась я. – Но при чем тут автор культовых романов «Три товарища» и «Триумфальная арка»?

– И кто он, мужик? – не успокаивался офицер.

– Конечно.

– А имечко «Мария» при чем? Оно бабье!

– Ремарк взял его в память о своей матери, – начала было объяснять я, но таможенник воскликнул:

– Забирайте груз, и точка! Имя тут не играет роли, назваться можно хоть табуреткой.

– Не хочу, – честно призналась я. – Отправляйте его назад.

– Это невозможно.

– Почему?

– Здесь зал прибытия.

– Как прилетел, так и улетит, – обозлилась я. – Грузите его обратно в самолет!

– Ишь какая хитрая… – растерял холодную официальность парень. – А билет? Документы? Его переоформить надо, а в мои обязанности подобная хрень не входит!

– Что же делать? – растерялась я.

– Хватай чудище, волоки в зал отлета, оплачивай расходы или выводи его за пределы аэропорта и кидай в лесу. Мне фиолетово! – заорал офицер. – Груз выдан, и чао какао! Не мешай остальным. Эй, как тебя там, с тележкой, вези свое добро.

Я вновь потеряла дар речи. И тут «пони» подошел ко мне и… поставил передние лапы мне на плечи. Из-под черных волос глянули два коричневых глаза, потом монстр разинул пасть и живо облизал мое лицо розовым языком. Пес явно пытался продемонстрировать дружелюбие, на его морде появилось некое подобие улыбки. Он словно говорил: «Прости, мама, незадача вышла. Да, я большой, но ведь не виноват в этом. Люблю тебя от всего своего шнауцерова сердца!»

Ужас прошел, я погладила гиганта по голове, почувствовала, что шерсть его нежнее шелка и больше напоминает пух цыпленка, чем собачью шкуру, и сказала:

– Пошли, Муся, не оставлять же тебя тут.

Глава 5

С некоторым трудом я запихнула Мусю на заднее сиденье (на переднее он не влезал). Клетку-перевозку я в припадке щедрости подарила носильщику. Конечно, я понимала, что короб стоит немаленьких денег, но скажите, пожалуйста, коим образом засунуть его в легковой автомобиль? Легче поступить наоборот: вкатить машину в пластиковый куб.

Парень с тележкой очень обрадовался презенту.

– Супер! – пришел он в восторг. – Давно сарай на даче поставить хотел.

Я лишь вздохнула, устраиваясь за рулем. Надеюсь, я поступила правильно. А правда, что было делать? Ну не выкидывать же Мусю? Кстати, имя совершенно не подходит цвергу-переростку, его следует звать иначе. Ладно, Дана подыщет питомцу другую кличку. А кстати, интересно, почему в доме у подруги никто не берет трубку? Я набирала номер раз десять, не меньше! Хотя Данка небось приняла таблетки от мигрени и сейчас спит. А Жозя хлопочет в вольере, занимается любимыми птичками.

– Надеюсь, тебя не стошнит? – спросила я у Муси и завела мотор. – Однако день почти прошел, я провела на таможне кучу времени! Просто с ума сойти!

Свернув на улицу, где находился дом Гарибальди, я ощутила тревогу. Что-то случилось! На дороге стоит «Скорая помощь», чуть поодаль маячит «козлик» с надписью «Милиция», а вокруг толпятся местные жители – кто в байковом халате, кто в ватниках и калошах (последние, похоже, прибежали с огорода, бросив копать картошку). Тревога сменилась страхом: что способно отвлечь российского пейзанина от сбора любовно выращенного корнеплода? Картофель – это наше все!

Я выбралась из автомобиля и бросилась к дому.

– Нельзя! – остановил меня юный лопоухий сержант.

– Я живу тут, – буркнула я и, отпихнув его, влетела в дом.