Я очень хочу жить: Мой личный опыт

Пару лет назад одна журналистка из весьма уважаемой мною газеты явилась на интервью ко мне в медицинской маске.

– Подхватила небольшую простуду, не хочу вас заразить, – пояснила она.

Я была тронута заботливостью девушки, попыталась напоить ее чаем. Корреспондентка назвалась верующей, а у православных как раз был пост, поэтому она не притронулась ни к еде, ни к чаю, мгновенно задала свои вопросы и поторопилась уйти. Помнится, я на прощание протянула ей руку. После секундного замешательства гостья мимолетно коснулась моей ладони и ушла. Ворота нашего участка можно открыть дистанционно, не выходя на улицу, просто надо подойти к одному из окон первого этажа и нажать кнопку на брелке. Я приблизилась к окну и увидела, как девушка разрывает мешочек с гигиеническими, пропитанными антибактериальным составом салфетками. Представительница прессы, похоже, очень нервничала – она выдернула сразу несколько платочков и начала яростно тереть правую ладонь. Затем, сорвав с лица маску, она, наплевав на макияж, принялась возить салфетками по щекам, шее…

Было желание выйти и сказать ей: «Солнышко, я совсем не заразна, после удачной операции по удалению опухоли прошло более десяти лет, с меня снят онкологический диагноз. Ну, включи логику, сообрази, какое количество людей находится со мной в тесном ежедневном контакте: члены семьи, домработница, сотрудники издательства «Эксмо», и никто, слава богу, не заболел. Мой любимый редактор и близкая подруга Олечка Рубис за время нашей дружбы успела родить троих детей. Может, общение со мной приносит удачу, счастье и способствует материнству?

Но я удержалась, просто молча смотрела вслед уезжавшей машине. Как реагировать на таких людей? Ну, знаете ли, дураков в мире много. Одни боятся конца света, другие инопланетян, встречаются расисты, антисемиты, а есть идиоты, считающие женщину с раком груди страшно заразной. Если вам на жизненном пути попадется подобный экземпляр, просто улыбнитесь и проходите мимо. Не стоит пытаться разубеждать дурака, тот останется при своем мнении, а вы испортите кучу нервов.

Знаете, стопроцентно здоровых людей нет, у каждого свои проблемы: герпес, язва желудка, гастрит-колит, камни в почках. Вполне вероятно, что шарахающийся от вас человек болен туберкулезом или гонореей, и это вам надо держаться от него подальше.

Не переживайте из-за встречи с идиотом. Умными становятся в процессе жизни, а вот дурак – это врожденное качество. Помните восточную мудрость: «Никто тебе не друг, никто тебе не враг, все учителя. Поблагодарите мысленно глупца за урок и занимайтесь своими делами».

Альтернативное лечение

Курс лучевой терапии длится довольно долго. Я спокойно посещала сеансы, пока к нам в гости не прибежал Ваня Ремизов и не рассказал об удивительных людях, которые запросто справляются с онкологией методом биоколебаний.

– Наши органы испускают волны, – ажитированно говорил приятель (между прочим, доктор исторических наук). – Мы их не видим, но чуткий аппарат их улавливает и сразу понимает: ага, раньше печень сигналила о себе нормально, а теперь вон чего творит – стрелка зашкаливает. Биоисследователь видит нарушение и исправляет его.

Я разинула рот.

– И как он это делает?

– Специальной машинкой приводит орган в порядок, – радостно пояснил Ремизов.

– Не понимаю, – протянула я.

Ваня очень хотел мне помочь, поэтому доступно объяснил:

– А ты можешь объяснить принцип работы телевизора? Ведущий шоу находится в студии, почему же ты видишь его у себя дома?

Я никогда не увлекалась ни точными науками, ни техникой, но в тот момент в моей светлой голове появился ответ.

– Телик втыкается в розетку, изображение перетекает по проводам.

– Аппарат биоисследователя тоже подключается к электричеству, – сказал Ваня. – Вот ты сейчас ходишь на лучевую терапию. Видишь эти лучи?

– Нет, – признала я, – они незаметны.

– Но помогают! – напомнил приятель.

– Очень даже хорошо, – кивнула я. – Теперь сплю спокойно, боль ушла. Специалисты, к которым ты меня отправляешь, работают с похожей техникой?

– Их изобретение намного лучше! – с жаром воскликнул доктор исторических наук. – Аппарат испускает не лучи, а волны, работает на более глубоком уровне, не наносит вреда. Ты сможешь бросить опасную лучевую терапию.

Я покосилась на мужа и категорично заявила:

– Очень хочу попасть к ним на прием! – Лицо Александра Ивановича выражало сомнение, но он произнес:

– Хорошо, попробуем. Но лучевую терапию я тебе прекращать запрещаю. И сначала выясню, совместим ли метод биоколебаний с традиционным лечением.

– Ваня уверяет, что он лучше. Зачем тогда лучевая терапия? – заикнулась я. – Она ведь не самая безопасная.

– Молчать! – рявкнул Александр Иванович. – Заткнуться! Сидеть тихо! Слушать меня!

Собака Черри, присутствовавшая при беседе, прижала уши, опустила хвост, шлепнулась на живот и по-пластунски поползла в коридор. Я растерялась. Никогда мой муж, интеллигентный, умный, бесконечно добрый человек, так не общался со мной. За почти шестнадцать лет семейной жизни я ни разу не услышала от него бранного слова, он даже с тещей не выяснял отношений, хотя моя мама могла в его присутствии громко рассуждать о «наглых провинциалах, которые приезжают из Львова в Москву, поступают в МГУ и подыскивают себе столичных девочек, чтобы решить квартирный вопрос». На подобное заявление Александр Иванович реагировал с улыбкой. И вдруг – такой крик!

Как же я теперь благодарна супругу за проявленную жесткость! Он удержал меня от огромной ошибки, не позволил прервать курс облучения, фактически спас мне жизнь. Но правильное понимание ситуации пришло позднее, а в тот момент я очень обиделась и разревелась.

– Лучшее враг хорошего, нельзя бросать начатое лечение, – уже тише произнес Александр Иванович. – Ну-ка, сделай нам чай.

Шмыгая носом, я пошла на кухню, занялась домашними делами. И лишь спустя много лет узнала от своей дочери Маши, которая примчалась на непривычный вопль папы в гостиную, как развивались события после того, как супруг отправил меня к плите.

Сначала он узнал, сколько стоит курс у биотерапевтов. Названная сумма испугала Машу. Мы всегда рассказывали детям, сколько зарабатываем, на что тратим деньги, и дочка знала, какое количество рублей лежит в шкафу (заначек Александр Иванович не делал). Муж в секунду принял решение. Он позвонил своему приятелю Тахиру Базарову. Тахир и его жена Лиля моментально согласились дать необходимую сумму. Базаровы, как и мы, не были миллионерами, растили двух детей, но все же поделились своим стратегическим запасом. Лиля спокойно сказала моему мужу:

– Саша, не переживай. Вернешь, когда сможешь, не нужны нам эти деньги. Вот честное слово, совсем не нужны!

Отец запретил дочери рассказывать мне о финансовой проблеме. Манюня долго держала язык за зубами и раскололась, лишь когда я села писать эту книгу. А Базаровы никогда не вспоминали о том эпизоде (Александр Иванович втайне от меня взял еще одну подработку и расплатился с Тахиром).

На следующее утро мы с мужем приехали в небольшой дом, где биотерапевты занимали две комнаты. Нас встретили улыбчивые, очень позитивные люди, Боря и Катя.

Сейчас я хорошо знаю: те, кто занимается нетрадиционными методами лечения, делятся на две группы. Одни, откровенные мошенники, торгуют водопроводной водой и сахарными таблетками, выдавая их за уникальные лекарства, прикидываются колдунами, хилерами, волшебниками, вымогают у больных людей деньги. Но есть другие специалисты. Они честно заблуждаются в отношении своих способностей, верят в то, что собственными руками «разгонят черную ауру болезни», или изобретают всякие аппараты, наивно думая, что создали панацею. И те, и другие больным не помогают, не стоит тратить время, деньги и силы на походы к таким гиппократам. Но это сейчас я такая умная, а тогда Боря с Катей чрезвычайно мне понравились. Сразу скажу, они принадлежали к когорте честно заблуждающихся. Катя называла себя «гомеопат-резонатор», а Боря представился как «биоэнергетик-химиокуратор».

Муж уединился с Борисом, как я сейчас понимаю, для оплаты услуг. Представляете, в каком я находилась состоянии, если даже не подумала про деньги? Кстати, за лучевую терапию в военном госпитале с меня не взяли ни копейки.

Катя занялась мною. Она очень внимательно расспросила меня о привычках, потом начертила какой-то график и сказала:

– В вашей натальной карте нет онкологии.

– Диагноз подтвержден анализами, – вздохнула я, – у меня нет причин для сомнений.

– Но вам не суждено было болеть раком, – протянула Катя, – вы получили чужую беду.

– Хорошо бы теперь от нее избавиться, – усмехнулась я.