Ужас на крыльях ночи

– Он не мой, – начала оправдываться я, – его только сегодня сюда для рекламной акции привезли. Не понимаю, почему Емеля вдруг поехал? Если честно, я испугалась немного. На секунду мне показалось, что в комнате то самое мифическое существо Чупа, которое, по мнению моей домработницы, живет в лесу, но может прийти в дом и навредить хозяевам. Глупо, да?

– Очевидно, робота заглючило, – предположил Леонов. – Такое случается. Не волнуйтесь, Чупы не существует, он вроде Каляки, о котором мне бабушка в детстве говорила, когда я хулиганил.

– А у нас в квартире, когда я маленькая была, жила Дюдюка, – усмехнулась я.

Федор прищурился и начал задавать вопросы. Где я прописана? Чем занимаюсь? Почему решила пожить за городом? Отвечая на каждый, я удивлялась все больше и больше. Зачем выяснять столько деталей у соседки, чья помощница по хозяйству всего-то вызвала врача к Ирине Петровне?

Когда Леонов ушел, я подошла к окну и стала рассматривать то, что осталось от занавески. Вот незадача, придется покупать новую. Гостиная выходит эркером прямо на дом Владыкиных, и если я вечером, не опустив штору, зажгу люстру, то окажусь у соседей как на ладони, что не очень-то комфортно. Хорошо хоть, штора была недорогая и, похоже, почтенного возраста. Антонина Тарасовна сдала коттедж с обстановкой и всем необходимым. Мебель у нее не новая, но в прекрасном состоянии, проверенная годами классика: буфеты, столы, стулья из цельного массива дуба, сейчас такие качественные вещи не производят. Сервизы у вдовы Петра Германовича тоже советских времен, производства Чехословакии и ГДР. Вероятно, они считались парадными, потому что выглядят новенькими. Кстати, в доме очень чисто. Если идеальный порядок дело рук Светы, то ей можно простить болтливость вкупе с глупостью.

Я хотела взять с подоконника лоскут ткани, но он спланировал на цветок, росший под окном. Не знаю, как он называется, но бедняге досталось по полной программе. Не подумав о посадках, я выплеснула в окно кофе, и вот результат: стебли сломались, листья осыпались…

Я замерла. Минуточку, в чашечку никак нельзя налить более ста миллилитров напитка. Неужели столь малое количество горячего кофе могло так изуродовать растение? Конечно, душ из арабики не пойдет на пользу кусту, но ведь не прибьет его к земле и не поломает.

Прямо в окно я вылезла в сад и начала осматривать цветок. Оказывается, часть кофе попала на лопушистое растение с сиреневыми бутонами. Но оно распрекрасно себя чувствует, две бежево-коричневые капли на широких листах кажутся росой. А вот куст рядом скончался, и около него примята трава…

Мне вспомнился странный звук, раздавшийся из сада через секунду после того, как я выплеснула в окно капучино. Светлана, кажется, была права, предположив, что во дворе кто-то есть, только это был не мифический Чупа, а обычный человек.

В траве что-то блеснуло. Я наклонилась и подняла золотую зажигалку с гравировкой «С Новым годом!».

Положив находку в карман, я пошла к соседям.

Глава 6

Дверь в коттедж Владыкиных оказалась закрыта, и я нажала на звонок, прикрепленный слева.

– На фига ты дверь, уходя, захлопнул? – спросил внутри девичий голос. – Принес? Только не говори, что не нашел! Сказала же: в сарае справа.

Тут же дверь распахнулась, и я увидела девушку лет семнадцати-восемнадцати, одетую в джинсы и светло-бежевый пуловер с темно-синими квадратами. Она испуганно шарахнулась в сторону, придушенно выдохнув:

– Вы кто?

– Ваша соседка, Виола Тараканова, – представилась я.

– Что вам надо? – не особенно любезно осведомилась девица.

– Вы, наверное, Олеся? – предположила я.

– И чего? – нахмурилась она.

– Леся, – произнес в этот момент за моей спиной слегка надтреснутый голос, – я принес отбеливатель. Извини, что долго, не сразу нашел.

Я обернулась и увидела высокого, слишком худого бледного парня в клетчатой рубашке и джинсах. Он держал в руке пластиковую бутыль с этикеткой «Чистота».

– Что вам надо? – грубо спросила Олеся, в упор глядя на меня.

– Недавно ко мне с просьбой вызвать «Скорую» прибежала Лариса. Я подумала, что вам нужна помощь, – объяснила я. – Наши дома стоят рядом, больше тут никого нет.

Девушка провела ладонью по лицу. Затем заговорила совсем иначе:

– Вы уж извините. У нас беда, Ирина Петровна умерла совершенно внезапно, я очень испугалась, а когда нервничаю, становлюсь хамкой. Лариса вообще-то хорошая, но… немного странная. У нее инсульт был, теперь она мыслит как дитя.

– Крови много было, – неожиданно добавил Никита, – огромная лужа. Жуть! Лара сказала, что пятна отбеливатель уберет, вот я и пошел за ним.

– Ступай в дом, – устало произнесла сестра.

Парень бочком проскользнул мимо меня и исчез в коридоре.

– Спасибо вам, – сказала Олеся, – но нам лучше побыть без посторонних.

– Да, конечно, – кивнула я. И вынула из кармана зажигалку. – Кажется, эту вещицу потерял кто-то из членов вашей семьи.

– Нет! – неожиданно испугалась девушка. – Ни у кого из наших такой нет и никогда не было! У нас никто не курит, это очень плохая привычка. Зажигалка не наша! Мы отношения к ней не имеем! Где вы ее взяли?

– Нашла в саду под окном моей гостиной, – уточнила я, – она лежала в кустах.

Олеся протянула руку.

– Ага, ясно. Отдайте ее мне, уберу подальше.

Но я сунула находку в карман брюк.

– Нет. Вещь не ваша. Зачем она вам? Извините за беспокойство.

Потом я развернулась и пошла по тропинке к своему коттеджу, спиной ощущая взгляд девушки.

Что ж, все понятно – Олеся тайком от матери курит. Она перепугалась, что Ирина узнает о ее дурной привычке, поэтому, услышав мой вопрос про зажигалку, тут же стала отрицать, что та принадлежит ей. Но уже через пару секунд девушка захотела забрать вещицу, а я из чистой вредности ее не отдала. Как огниво оказалось под моим окном? Ну, я известная личность, меня показывают по телевизору. Девушка читает мои детективы, узнала меня и из любопытства решила подсмотреть-подслушать, как я живу. Олеся присела под открытым окном гостиной и – получила на голову порцию кофе. Зажигалка ерунда. Но что случилось с Ириной Петровной?

Следующие два часа я упорно пыталась работать. С трудом выдавила из себя полторы страницы, отбросила ручку и позвонила Ивану Николаевичу.

– Виола, дорогая! Так приятно слышать ваш голос! – обрадовался Зарецкий. И тут же встревожился: – Что-то случилось? Обычно вы в этот час творите и не любите, если кто-то вас отвлекает. Заболели? Нужен врач?

– Я совершенно здорова, – успокоила я издателя. – Помнится, на вашем дне рождения был Андрей Платонов…

– Да, да, – оживился Зарецкий, – он мой старый друг, мы общаемся с детства. Андрей учился на юридическом, сейчас занимает высокий пост, руководит особым отделом. А что произошло? Почему вы о нем вспомнили?

– Пару часов назад умерла Ирина Петровна, дочь Антонины Тарасовны, – пояснила я.

– Да, неприятно… – протянул Зарецкий. – Давайте я приеду в Павлиново?

– Нет, спасибо, – отклонила я любезное предложение. – Мне просто хочется узнать, почему она скончалась. Незадолго до вашего с пиарщиками визита я слышала, как соседка громко кричала на мужа. Владыкина категорически не походила на больную.

Иван Николаевич не проявил беспокойства.

– Увы, так порой случается: сейчас ты жив, а через десять минут тебя нет. Тромб оторвался, аневризма лопнула, инсульт случился. Да что я вам, автору детективных романов, рассказываю? Сами лучше меня знаете.

– Никита, сын Ирины, сказал, что в комнате было много крови, – пробормотала я. – Увидела парня, когда тот притащил из сарая бутылку с отбеливателем. Похоже, они с сестрой решили привести дом в порядок. И ко мне заходил местный полицейский Федор Леонов, расспрашивал, что да как.

– Виола, дорогая, вы имеете отношения к случившемуся? – снова занервничал Зарецкий.