Иван Грозный на Мальдивах

Люка и Мака, тоже подружки Николетты, решили заняться бизнесом. По моим скромным подсчетам, совместный возраст дам составляет лет эдак пятьсот. И обе они более чем прекрасно обеспечены. У Люки богатый зять, терпению которого позавидует любой монах, аскет и стоик. Не знаю, сколько часов я смог бы прожить с Зюкой в одном доме, а ее зять вот уже много лет смиренно терпит тещу, покупая ей все, что она пожелает. У Маки же есть сын, которого мне постоянно ставят в пример как образец идеального ребенка. Тимофей владеет банком, он давно женат, но детей не завел, исполняет все мамины капризы. Николетта мечтает иметь такого сына, но Господь послал ей меня, Ваню-дурака.

Компания Мака-Люка-Зюка-Кока-Нюка-Дюка и прочие сложилась давно. В то время Николетта была женой Павла Ивановича Подушкина, одного из самых успешных и богатых писателей СССР. Для меня осталось тайной, почему он, человек умный, образованный, абсолютно не скандальный, выбрал себе в супруги такую даму. Возможно, он искренне полюбил красивую женщину и потом всю оставшуюся жизнь расплачивался за свое чувство. Отец никогда не спорил со своей супругой, наверное, понимал, что у него не хватит ни физических, ни моральных сил, чтобы отстоять свою точку зрения в дебатах. Павел Иванович избрал тактику под названием «Прижал уши, поджал хвост и юркнул в кусты». Чтобы жена не налетала на него, аки ястреб на цыпленка, супруг, видя, что разгорается костер очередного выяснения отношений, живо говорил: «Да, дорогая, ты права. Может, хочешь поехать купить новую шубу?»

Все. Николетта улетала к знакомым фарцовщикам, в квартире воцарялась блаженная тишина, отец мог спокойно работать. Думаю, понятно, что рейтинг маменьки в компании приятельниц в те годы находился на недосягаемой высоте. Но после смерти супруга для Николетты наступили мрачные времена. Я, как мог, старался обеспечить ее. Но я служил секретарем у Элеоноры, которая на свой страх и риск занималась расследованиями преступлений. Почему я оказался у Норы? Я тогда уже имел диплом Литературного института, прослужил некоторое время редактором в журнале, совершенно разочаровался в профессии, которую за меня выбрали родители, и не знал, чем заняться. Менее всего мне хотелось быть на побегушках у особы, которая возомнила себя профессором сыскных наук. Но просиживать стул в редакции стало невыносимо. А Нора предлагала приличную зарплату и отдельную комнату для помощника в своей огромной квартире. Последнее решило дело, жить на одной площади с маменькой было еще хуже, чем править чужие рукописи.

К чему эти воспоминания? Чтобы вы знали: длительное время Николетта была вынуждена жить на мою зарплату. А я не мог сказать ей, как отец: «Купи себе новую шубу».

Маменька по-прежнему устраивала дома суаре[2 - Суаре (от фр. soirеe) – вечеринка.], но в качестве угощения теперь подавали бутерброды не с икрой, а с сыром. И встречать пару раз в неделю гостей в новом платье Николетта не могла. Рейтинг госпожи Адилье упал почти до плинтуса. Подружки не забывали напомнить вдове, что она теперь уже не так богата и влиятельна, как прежде. Но потом фортуна снова ей улыбнулась, маменька вышла замуж за Владимира и сразила наповал весь змеиный клубок. Мой отчим намного богаче покойного Павла Ивановича. Чем он занимается? Трудно ответить на этот вопрос однозначно. У отчима высшее образование, он владелец нескольких предприятий. Но, будучи человеком, страстно любящим кино, Владимир одновременно занимается продюсированием. Ему удается все, за что он берется, он обожает жену, исполняет любые ее капризы, считает Николетту самой красивой на свете. В подсознании отчима когда-то крепко засела мечта жениться на светской даме. И он ее осуществил. По-моему, он верит, что жена моложе его на десять лет. По документам-то так выходит. В свое время Николетта несколько раз меняла паспорт, становилась все моложе и моложе. Остановился процесс омоложения маменьки в тот момент, когда мой отец попросил:

– Дорогая, если ты еще раз изменишь цифру в паспорте, я окажусь за решеткой.

– Почему? – опешила женушка.

– Потому что получится, что я отвел в загс младенца, еще не успевшего родиться, – объяснил Павел Иванович.

Скандал, который разразился потом, удалось купировать только поездкой в Карловы Вары. Сейчас Николетта говорит, что ей сорок лет. Этот юбилей маменька отмечает уже не первый год. Подсмеиваются ли над ней подруги? Упаси боже! Зюка вот уже четверть века как тридцатилетняя, а до этого энное количество лет ей было всего двадцать. С Макой-Кокой-Дюкой та же история. Вроде у Николетты все сейчас прекрасно, статус жены Владимира вновь поднял в местном серпентарии ее рейтинг до небес. Правда, на суаре у госпожи Адилье черную икру не подают, но не из-за скудности средств. Сейчас в моде здоровое питание. Поэтому на блюдах дары полей Африки, Индии плюс мало кому известные морепродукты. Да, Николетта снова на коне, и он покрыт попоной из меха чебурашки. Натуральная шуба временно объявлена вне закона. Зато копыта у скакуна алмазные, против бриллиантов пока война не ведется. Все хорошо! Но! Со времен, когда я пытался обеспечить Николетте безбедную жизнь, у маменьки остался комплекс, который можно назвать: «Я это тоже хочу». Временная невозможность осуществить все свои желания привела к удивительным результатам. Теперь, если Кока покупает сумку за двести тысяч, маменька непременно приобретет кошелку ценой в полмиллиона. Когда Зюка решила стать актрисой и зять оплатил постановку пьесы, в которой теще досталась главная роль, Николетта прорыдала целый час, и Владимир спонсировал съемки фильма, где маменька оказалась в центре событий. Николетте теперь непременно надо получить то, что имеют ее подружки. Но кусок, который принесут маменьке, должен быть во много раз толще, слаще и непременно усыпан драгоценными камнями.

Некоторое время назад Кока решила учиться на психолога, записалась на курсы, честно посетила аж три занятия и получила диплом, где черным по белому написано: «Психолог психологических наук психологии ребенка». Став уникальным специалистом, дама решила применить свои глубокие знания на практике и открыла детский сад под названием «Мармеладный мишка». В свои заместители она взяла Маку, которая значится педагогом, у нее есть документ о присвоении ей звания академика «Академии научных наук, воспитания, понимания, кормления и обучения».

Когда новость о том, что две «девочки» из ее компании стали бизнесвумен, Николетта мигом загорелась целью их переплюнуть. Брат Коки купил сестре квартиру, где и расположился садик для малышей. А Владимир приобрел для жены целый дом, в котором ранее был ведомственный детский сад. Николетта взяла в напарницы Зюку, та имеет свидетельство о прослушивании лекции по оказанию первой помощи в случае нападения на человека слонов. Понятно же, что с такими знаниями Зюка числится врачом и гомеопатом в придачу. Дамы повесили на доме вывеску «Сладкие зайчики», и… к ним потянулись мамаши с малышами. Дюка-Мака по-прежнему нежно общаются с Зюкой-Николеттой, все четверо дружат против очередной, то ли восьмой, то ли девятой, супруги Дмитрия Борисовича. Но когда дело касается детских садов, они, по-прежнему мило улыбаясь, вставляют друг другу палки в колеса. Николетта уверена, что Дюка спонсирует распространение гадостей про сладких зайчиков в соцсетях. А Зюка не сомневается, что прекрасную повариху, которую она сама наняла, переманили подлые мармеладные мишки. Теперь ясно, почему Николетта напала на меня, когда я случайно перепутал названия?

Глава восьмая

– Наконец-то, – зашипела маменька, – у нас времени почти нет. Ты на животе полз?

– На машине ехал, – уточнил я.

– Следовало нажать на газ, – прищурилась Николетта. – Внимание! Сосредоточься. К нам едет ревизор.

– Да, – эхом повторила Зюка, – ревизор.

Я потупился. Ну вот. Бессмертная комедия Николая Гоголя ожила в стенах «Сладких зайчиков». Добчинский и Бобчинский уже тут, ждем Ивана Александровича Хлестакова, чиновника из Петербурга!

– У нас сейчас в садике двое воспитанников, – зачастила маменька, – надо их срочно отвезти домой.

– Прекрасная идея, – на всякий случай согласился я.

– Вот и займись этим, – нервно воскликнула Николетта. – А мы угостим проверяющего.

– Надо доставить ребят домой? – уточнил я.

– Да, да, – подтвердила Зюка, – за ними не пришли.

– Они брат и сестра? – продолжил я беседу.

– Конечно, – отмахнулась маменька, – неужели не понятно?

Дверь в комнату приоткрылась, появилась чья-то голова и прошептала:

– Приперлись. По дорожке идут.

– Сколько их? – спросила Зюка.

Башка исчезла, вместо нее возникла рука с растопыренными пальцами, и тот же голос объявил:

– Одна.

– Конверт! У нас его нет! Неприлично деньги в руку совать, как на базаре, – рассердилась маменька. – Вава, дай-ка куверт[3 - Куверт (от фр. – couvert) – конверт.].

– Давно их не покупаю, – ответил я.

– Почему? – возмутилась Николетта. – По какой причине у тебя никогда нет того, что мне надо?

И как ответить на сей вопрос? «Прости, я пользуюсь емайл».

– Здрасте, – произнес визгливый голос, и в кабинет вдвинулась толстая тетка в шапке из меха. Она посмотрела на меня и осведомилась: – Вы директриса? Ади… ди… лие… фамилия такая у нее, что не запомнить.

– Адилье, – подсказал я.

– Нет, – быстро произнесла Зюка, – сейчас вы задали вопрос отцу детей. Иван Павлович, мы все обсудили. Можете спокойно увозить ребят домой.

– Да, да, – кивнул я, – но вы обещали дать адрес… э… психолога.

– У нас свой есть, – отрезала маменька.

Хорошо, что Зюка оказалась более сообразительной.

– Сейчас вам название улицы и номер дома на Ватсап сброшу.

– Спасибо, а где малыши? – спросил я.

– В группе, – заулыбалась Николетта. – Иван Павлович у нас сегодня первый день, еще не освоился.

– Вдовец? – поинтересовалась ревизор.

– Нет, – растоптал я все ее надежды, – у меня есть любимая жена, тесть, теща, бабушка, дедушка и тьма родственников.

– Только дура могла отправить мужика в садик за детьми, – отрезала тетка.

– Идите, Иван Павлович, на второй этаж, – попросила Николетта, – лестница слева.

Я пошел в указанном направлении, вошел в комнату, где на полу сидели двое детей. Они держали в руках планшетники.

– Здравствуйте, ребята, – бодро произнес я, – меня зовут дядя Ваня. А вас как?

– Имени «дядя Ваня» не существует, – меланхолично заметил мальчик, не отрывая взгляда от экрана, – есть просто Ваня. Дядя – это брат папы.

Я не стал спорить.