Микстура от косоглазия

Пока капризная девица орала в истерике, Лиана Варкесовна повернулась к Ане:

– Берешь? Если нет, то я ее сейчас в окно вышвырну, Зите все равно не достанется, она совсем охамела!

Анечка схватила подарок и была такова.

– Пятнышко крохотное, – тихо объяснила Лиза, – абсолютно незаметное, но оно есть, следовательно, куртка Анина. У Аньки вещей мало, никогда бы она куртку не бросила, опять же паспорт… Как без него жить?

– Чей паспорт? – раздалось за спиной.

Я обернулась, в кухню, зябко кутаясь в пуховый платок, входила Елена Тимофеевна. Лиза растерянно замолчала, я же мгновенно схватила бордовую книжечку и попыталась сунуть ее в сумочку, но женщина неожиданно оказалась проворней. Она ловко выдернула из моих пальцев паспорт, раскрыла его и вскрикнула:

– Анин! Немедленно все рассказывайте!

– Может, не стоит? – пробормотала я.

Елена Тимофеевна схватила меня за плечо ледяными руками, и я невольно вздрогнула.

– Говори, – прошептала она, – ну, живо!

Пришлось повторить рассказ. Когда фонтан сведений иссяк, несчастная мать просидела несколько минут молча, потом решительно заявила:

– Нет, не верю! Анечка жива, просто куртку кто-то украл и продал.

– Да-да, – поспешила согласиться я, – именно так и было!

– Аня скоро вернется!

– Всенепременно!

– Может, вам прилечь? – вклинилась в наш разговор Лиза.

Елена Тимофеевна покачала головой, потом решительно сказала мне:

– Я много зарабатываю, кое-что отложила, хочу поехать с Полей к морю. Если ты узнаешь, каким образом курточка оказалась в магазине, хорошо заплачу. Может, Аню где-то прячут! Держат на цепи в подвале!

Я с сомнением посмотрела на курточку. Вещь белоснежная, никаких следов, кроме крохотного мазка лака, на ней нет, в версию с подвалом и цепью верилось с трудом.

– Так как, узнаешь? – настаивала Елена Тимофеевна. – Я отлично тебя вознагражу.

– Спасибо, мне не нужны деньги.

Елена Тимофеевна вновь вцепилась в мое плечо.

– Сама бы побежала, да не могу! Во-первых, девочка приболела, в садик не ходит, дома сидит, а во-вторых, ученики потоком идут, мне уроки не отменить.

Очевидно, на моем лице отразились какие-то колебания, потому что Елена Тимофеевна применила иную тактику. Большие карие глаза ее наполнились слезами.

– Помоги мне, – прошептала она, – я измучилась вся. Если скажут, что с трупа курточку сняли, поплачу и успокоюсь. Сил больше нет никаких!

Да уж, лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

– Ладно, – кивнула я, – сейчас вернусь в секонд-хенд и попробую разведать, что к чему!

Елена Тимофеевна бурно зарыдала, Лиза кинулась к холодильнику за лекарством. Женщина выпила микстуру и прошептала:

– Спасибо, у тебя лицо доброго и хорошего человека. Спасибо. Естественно, я отблагодарю тебя по-царски.

Елена Тимофеевна явно решила, что я собираюсь помочь ей из корыстных побуждений. Конечно, лишние деньги никогда еще никому не мешали, но я вовсе не из-за финансового интереса полезу в эту историю. С одной стороны, мне жаль женщину. Оказаться в ситуации, когда ничего не известно о дочери, – ужасно. Но есть еще одно обстоятельство: я стихийно превратилась в писательницу, создающую криминальные романы. Любовь к детективам сидит во мне с юности, с тех самых пор, когда отец Томочки привез из-за границы чемодан с яркими томиками. Как я вдруг из репетиторши превратилась в литератора, рассказывать тут не стану[1 - См. книгу Дарьи Донцовой «Чудеса в кастрюльке».]. Скажу лишь, что писать книги намного интересней, чем читать. Одна беда! Я совершенно не понимаю, откуда писатели берут сюжеты для своих повестей и романов. У меня начисто отсутствует фантазия. Зато, если требуется описать произошедшие события… О, тут мне нет равных. Редактор Олеся Константиновна постоянно хвалит Арину Виолову, это мой псевдоним, за яркий стиль и запоминающиеся образы. Правда, начав за здравие, она обычно заканчивает за упокой:

– Виола Ленинидовна, вы, безусловно, талантливы, но писать следует чаще! Работайте упорней, вот Смолякова молодец, что ни месяц – то рукопись! А вы! Еле-еле, с остановочками, так и читателей потерять можно! Ну-ка, принимайтесь за работу!

Я, как правило, киваю головой, улыбаюсь и клятвенно обещаю, что через пару недель принесу готовую рукопись. Но выхожу на улицу, и улыбка мигом стекает с лица. Эта Смолякова просто пионер, любимец старших! Где она берет материал для книг, где?

Теперь понимаете, чем меня привлекла ситуация с курткой? Из этой истории может получиться книга. А не далее как вчера Олеся Константиновна мне сурово заявила:

– Наше издательство предпочитает пишущих авторов!

Эти слова прозвучали как последнее предупреждение, и я испугалась, а потом приуныла. И вот сегодня судьба посылает мне настоящий подарок. Дело за малым, узнать, что стало с Аней.

Я выскочила во двор, накинула на голову капюшон и быстрым шагом направилась к автобусной остановке.

ГЛАВА 3

Продавец скучал в одиночестве. Увидав меня, он несказанно обрадовался.

– Еще разок заглянуть решили? Правильно. У нас есть джинсы клевые, хотите?

– Нет, спасибо, – мягко остановила я его.

Но юноша просто фонтанировал энтузиазмом:

– Тогда свитерок, а? Розовый, вам пойдет.

– Успокойся, – сурово сказала я, – покупать я ничего не буду, за другим пришла, ответь-ка, дружок, где вы вещи берете для продажи?

Мальчишка принялся самозабвенно врать. Якобы у него есть хороший приятель, бывший одноклассник Павел Рихт. Павлик из немцев, его родители, как только представилась возможность, слиняли на историческую родину. В Германии Павлик превратился в Пауля, но больше никаких изменений с ним не произошло. Он как дружил с Аликом – так звали продавца, – так и дружит до сих пор.

Алик после десятилетки в институт не поступил, не добрал баллов, пришлось ему искать работу, хорошо хоть родители подсуетились и сделали ему белый билет, иначе бы стоял он сейчас с ружьем около какого-нибудь сарая.

– Ты очень-то в подробности не вдавайся, – рассердилась я, – всю свою жизнь мне не выкладывай, только про одежду расскажи.

– Ага, – кивнул Алик и снова затарахтел.

Думал он, значит, думал, чем заняться, а тут Павлуха, то есть Пауль, звонит и предлагает наладить совместный бизнес. Немцы – люди капризные, избалованные, давно живут в товарном изобилии, и если у магазинов одежды остались не распроданные в сезон вещи, то избавиться от них практически невозможно. На следующий год никто не купит залежавшийся товар. Поэтому многие универмаги с радостью…

– Эту версию я уже слышала, – прервала я Алика, – ты мне, дружочек, правду расскажи.

– Какую? – удивился парень.