За всеми зайцами

Следующие три часа потратили на экипировку подкидыша. Купили белые брюки и новые джинсы, несколько рубашек и футболок, ветровку, шорты, плавки, легкие полуботинки и пляжные тапочки, кепку, трусы, носки. Прибывшее из Москвы рубище я демонстративно сунула в руки продавщице и велела сжечь. На улицу мы вывели почти красавца. Следующий визит состоялся в парикмахерскую. Оставив сокровище на попечение мастера, мы с Оксаной уселись на веранде в кафе и посмотрели друг на друга.

– Ну, здравствуй, – сказала Оксана, – наконец-то остались одни.

Целый час она рассказывала о московских новостях, о своих собаках… С трудом оторвавшись друг от друга, мы вспомнили про Диму и пошли в парикмахерскую.

– Смотри-ка, – проговорила Оксана, – а ведь еще не постригли!

В этот момент в маленьком кафе возле парикмахерской раздался женский крик. Мы посмотрели туда. Светловолосый молодой француз, поднимаясь из-за столика, опрокинул чашку с кофе на пожилую даму. Та возмущенно размахивала руками. Француз кланялся, как заведенный, и не говорил ни слова в свое оправдание.

«Немой, что ли?» – подумала я.

– Нет, посмотри, – изумленно протянула Оксана, – нет, ты посмотри на это видение.

Провинившийся француз, сияя белозубой улыбкой, шел к нам. Тонкая вельветовая рубашка обтягивала широкие плечи, ловко сидящие джинсы подчеркивали стройные бедра. Волосы цвета спелой пшеницы, нежный овал лица делали его похожим на топ-модель. И только тогда, когда эта ожившая картинка из журнала мод подошла к нам вплотную, я узнала Диму. Мастера из салона «Анриетта» не зря брали деньги.

– Вот, – проговорил неумеха, – велели надеть эту рубашку и джинсы.

– Потрясающе выглядишь, – вымолвила Оксана, – это же надо так измениться! Одень пенек, будет как майский денек.

Домой мы приехали около восьми вечера; возле парадного входа стояло такси, почти доверху набитое покупками. Возбужденные Денис и Маня таскали в дом свертки и пакеты.

– Мамулечка, – заорала радостная Маня, – представляешь, какая с нами штука приключилась! Пошли мы в «Галери Лафайет», чтобы купальник купить, таскаемся по отделу женского белья, и вдруг радио объявляет, что иностранный турист, паспорт которого содержит цифры 25678, получит подарок от универмага. Открыли Денькин паспорт, а там как раз – 25678. Представляешь? Мы бегом в администрацию, а там паспорт посмотрели и сказали, что у нас есть час. Все, что мы за это время возьмем с полок и принесем к кассе, нам отдадут просто так!

Я посмотрела на Манюню с глубоким уважением. Надо же такое придумать! Да еще и договориться с менеджерами, и потихоньку все оплатить! Обманутый Дениска сиял от счастья. Оксана подозрительно посмотрела на меня:

– И часто такие вещи здесь практикуются?

– Понимаешь, крупные универмаги привлекают таким образом клиентов. Могут придумать бог знает что, чтобы увеличить товарооборот…

Я постаралась придать голосу убедительность. Надеюсь, Оксана никогда не узнает, что «Галери Лафайет» подобных шуток не устраивает. Сезонные распродажи – сколько угодно! Но разрешить лазать по отделам целый час, да еще и бесплатно, такого не бывало никогда.

Дети продолжали таскать покупки в дом. Краем глаза я увидела коробку с кинокамерой, пакеты с платьями и бельем для Оксаны, разноцветные пуловеры, джинсы, кроссовки… Машка оторвалась по полной программе.

Глава 4

Сейчас, вспоминая все подробности этой истории, я понимаю, что самым приятным и спокойным во время поездки в Тунис был полет на отдых. Хотя, загрузившись наконец в самолет, я буквально кипела от злости.

Дениска с Машкой начали ссориться еще дома. С самого утра перед выездом Манюня горестно посмотрела на свою ногу и вздохнула:

– Ну почему у меня колготки всегда рвутся в одном и том же месте – на больших пальцах?

Денька поглядел поверх кружки:

– Слушай, а ты не пробовала ногти на ногах стричь?

– Ну ты козел! – завопило мое чадо и швырнуло в парнишку блинчиком.

Сладкий кусок теста шлепнулся на ковер, у самой морды Снапа. Обиженный Банди тут же подбежал к столу в надежде на такое же лакомство и случайно подскочил к Диме. Тот с перепугу дернул рукой и пролил горячий кофе прямо на морду ничего не подозревавшего пита. Раздался отчаянный собачий визг. Дениска и Машка кинулись утешать пострадавшего Банди. Дима попытался промокнуть лужу кофе на ковре салфеткой, и из кармана его рубашки вывалился паспорт, плюхнувшись в коричневую жижу. В разгар суматохи появилась Софи и с присущей ей невозмутимостью заявила, что до отлета самолета осталось всего полтора часа.

Судорожно похватав чемоданы, мы загрузились в «Рено», и Наташка помчалась в аэропорт. Расталкивая всех, мы ворвались в зал отлета, как раз когда радио сообщало об окончании посадки на наш рейс.

Кое-как сдав багаж, мы рухнули в кресла, стараясь отдышаться. Снимая пиджак, я обнаружила в кармане ключи от «Рено». И представила себе стоящую сейчас на парковке, ругающуюся на двух языках Наташку. Тут я со стоном пристегнула ремень, и самолет взлетел.

Дальше все, как ни странно, шло расчудесно. Удивительно, но это почему-то меня не насторожило. Я наслаждалась вкусным обедом и пирожными. Ничто, казалось, не предвещало неприятностей.

В Тунисе нас встречали представители отеля. Раскаленная жара упала на головы, словно удар.

– Боже, вздуваюсь, как безе, – простонала Оксана и вскочила в автобус.

До отеля добирались минут двадцать, чахлая растительность и сплошные гостиницы, в общем, ничего интересного.

Холл «Совивы» был выполнен в типично мавританском стиле – мозаичные стены и потолок, низкие диваны с креслами, и кругом тьма-тьмущая разнообразных столов и столиков. Одна стена, сплошь из стекла, выдавалась на бассейн, и взору открылись гигантские горки и водопады.

– Здорово, – вздохнула облегченно Оксанка, – правда, Дениска?

Но мальчик не отвечал. Мы с Оксаной обернулись – за нашими спинами сиротливо лежали две кучки одежды – брюки и майка Дениса, шорты и топик Мани…

– Во дают, – сказала Оксана, – и где теперь их искать? Даже кремом не намазались, сгорят ведь!

В этот момент в бассейне выключили музыку.

– Ну ты козел! – понесся над пляжем ликующий Машкин голос.

– Ладно, – вздохнула Оксана, – детей нашли, пошли устраиваться.

Мы оттащили сумки в номера и, надев купальники, лениво двинулись по периметру бассейна. Над водной чашей звучал интернациональный смех и визг. Под полосатыми грибками, на шезлонгах и матрасах, а то и просто на полотенцах валялись человеческие тела разной степени обжаренности.

– Мамочка! – услышала я счастливый визг.

Мокрые Маня с Денисом махали руками. Они заняли места под большим соломенным тентом, чуть в стороне от основной массы отдыхающих. Новости выливались из них рекой. Значит, так, местные деньги называются динары. За три динара можно купить мороженое прямо здесь, а за один через дорогу. Горок в бассейне шесть, у правого бортика есть гидромассаж, это кайф. А слева – «быстрая дорожка». В десять утра делают гимнастику, а в барах на пляже продают блинчики, еще есть три пиццерии, сувенирные лавки, а на море катают на водном мотоцикле, «банане» и катерах, и еще можно полетать на парашюте!!! И они хотят это все сразу!!! Прямо сейчас!!! Срочно!!!

– Ладно, – сказала Оксана, – получите все, но сначала надо намазаться защитным кремом.

Мы вытащили из сумок абсолютно одинаковые флаконы с «Амбрэ Солэр» и расхохотались. Ну как же шагнул прогресс! И в Москве, и в Париже покупаем теперь одинаковую косметику.

– Над чем так звонко смеетесь? – раздался Димин голос.

Мы посмотрели на него и промолчали.

– Ладно, пойду окунусь с мелкими, – вздохнул подкидыш и двинулся вместе с ребятами к бассейну.

Мы молча смотрели им вслед. Под загоревшей Диминой кожей переливались литые мускулы, длинные ноги несли тренированный торс с грацией тигра.

– Да, – протянула Оксана, – скажу тебе как хирург, он профессионально занимался спортом, причем скорее всего борьбой, или карате, или вообще каким-нибудь боевым видом. Посмотри, двигается, как кошка. Даже странно, что при совершенной координации движений такой неловкий! И загореть уже где-то успел!

Словно услышав хвалебные речи в свой адрес, Дима споткнулся о шезлонг и уронил чье-то полотенце. Мы улеглись на матрасы. Двигаться совершенно не хотелось, даже газеты читать было лень. Рядом, накрыв лицо соломенной шляпой, дремал мужичок. С топотом пронеслись дети, расшвыряв из сумок полотенца, флаконы с кремом, мое вязание и Оксанин детектив, они унеслись обедать в ресторан.

– Я не пойду обедать, – лениво сказала Оксана, – буду лежать вот так три дня без движения.