Хип-хоп маленьких лебедей

– Если вам хочется тратить время на девчонку, то пожалуйста.

– Спасибо за угощение, – сказала я, – все было очень вкусно.

Мы с Екатериной вышли в коридор. Девочка схватила меня за руку и потащила вперед. Некоторое время мы шли молча, потом я сказала:

– Катюша…

– Ой, нет, – быстро перебила меня Катя, показывая глазами на стену, – не хочу заранее обсуждать цвет, покажу картинку.

Я кивнула, мы продолжили путешествие по лестницам, коридорам и в конце концов оказались в спальне. Комната походила на номер в дорогой парижской гостинице, но на люкс в отеле «Георг Пятый» не тянула. Девочка плотно закрыла дверь и произнесла:

– Хорошо, что вы понятливая.

– До меня не сразу все доходит, – призналась я, – но по вашему взгляду я догадалась, что в коридорах установлены камеры.

– Верно, – кивнула Катя, – правда, не везде, где они понатыканы, даже я не знаю.

– Обычно в комнатах хозяев охрана не ведет видеонаблюдение, – удивилась я.

– Пока папа не умер, ничего такого не было, – грустно сказала Катя, – и бабушка сидела тихо. А сейчас она совсем озверела. Обращайтесь ко мне на ты.

– Спасибо за то, что ты избавила меня от унизительного скандала, – сказала я.

– Вы догадались! – обрадовалась Катя.

Я села в кресло.

– Техники окрашивания уазо не существует. Уазо – по-французски птица. Ты увидела в окно стаю синичек и мигом придумала про окраску волос. Спасибо. Признаюсь, я чувствовала себя не в своей тарелке, не знала, как мне быть. Встать? Уйти? Но такое поведение выглядело бы демонстративно. Ждать, когда Надежда Васильевна вызовет охрану и меня уведут под белы рученьки? Унизительно. И как мне после этого делать вам всем прически, макияж? Я редко теряюсь, но сегодня просто не знала, как себя вести. Ты протянула мне руку помощи, попросила покрасить волосы и тем самым дала мне повод уйти. Это был не побег оскорбленной стилистки, а дружеская услуга. Спасибо. Уазо не существует, но есть много чего интересного. Хочешь посмотреть картинки?

– Да, – подпрыгнула Катя, – ой!

– Что такое? – напряглась я.

– Получается, вы меня все же покрасите, – смутилась девочка, – вроде как…

– Перестань, – отмахнулась я, – пошли на стоянку. Альбомы тяжелые, мне их не хочется тащить сюда, устроимся в машине.

– С удовольствием, – обрадовалась Катя и кинулась к окну.

Мне стало смешно.

– Хочешь вылезти во двор?

– Ага, – подтвердила девочка, – я всегда так делаю, очень по коридорам идти не хочется, кто-нибудь непременно по дороге попадется, начнет приставать: «Куда идешь, зачем, уроки сделала?» Ой!

– Что опять не так? – осведомилась я, зная, что скажет Катя.

– Я выпрыгну в сад, а вы как? – ожидаемо спросила та.

– Последую за тобой, – развеселилась я. – Раньше, когда моя бабушка, Изабелла Константиновна, владела отелем «Кошмар в сосновом лесу», я постоянно вылезала в окно по той же причине, что и ты. Только я избегала встреч с постояльцами, родных у нас с бабулей нет.

– Шикарное название для гостиницы, – восхитилась Катя, – мне бы там понравилось. Вы любите все жуткое?

Я рассмеялась.

– Раньше обожала.

– А сейчас? – спросила девочка.

– Сомнительно, что я испугаюсь, если из стены вдруг вывалится скелет, – ответила я, – получила в детстве прививку от ужастиков[1 - Про детство, юность Степаниды рассказано в книге Дарьи Донцовой «Развесистая клюква Голливуда».].

Катя взяла со стола телефон, быстро написала кому-то сообщение и выпрыгнула в окно. Я последовала за ней.

Глава 4

Определившись с цветом волос, мы медленно пошли по дорожке к дому.

– Красивый у вас участок, – заметила я.

– Папа очень любил цветы, – вздохнула девочка, – а бабушка их терпеть не может. После похорон отца она велела клумбы убрать, травой засеять. Бабка всех сжечь готова, меня первой.

– Надежда Васильевна мать Людмилы? – уточнила я.

– Точно, – подтвердила Катя. – Пошли в одно место, там можно спокойно поговорить.

Екатерина свернула на узкую тропинку, и вскоре мы очутились у старой сторожки.

– Сюда вообще никто не заглядывает, – сказала девочка, – даже бабка. А она умеет оказаться одновременно в двух местах.

– Навряд ли, – усомнилась я, садясь на лавочку неподалеку от двери.

Катя опустилась на пенек.

– Вчера мне не спалось, голова болела, я потопала в библиотеку, хотела взять Диккенса. Он на меня лучше снотворного действует. Время было полночь. Наши с Марфой комнаты теперь находятся в левом крыле.

– Теперь? – повторила я.

Катя поморщилась.

– Раньше мы жили в правом, но нас переселили.

Я спросила:

– В прежних спальнях стало неудобно?

Катя хмыкнула:

– Кому? Уж точно не мне. Бабка придумала, что в наших комнатах поселилась зараза. Мы сойдем с ума, как папа. Ой, вам, наверное, все это не интересно. А мне рассказать хочется. Поговорить не с кем.