Укротитель Медузы горгоны

Мускатова округлила глаза:

– Там Роза кабинет Левы разнесла. Требовала твоего увольнения. Знаешь, что ей наш царь заявил?

Я выбросила в корзинку остатки палеток.

– Даже не догадываюсь.

Актриса шлепнулась в стоящее у зеркала кресло.

– Передаю речь Левки дословно. «Если тебе не нравится Степанида, я попрошу ее более тобой не заниматься. Выгнать Козлову я не имею права, она в театре не работает. Имей в виду, Степа – любовница самого Звягина, владельца фирмы «Бак», нашего щедрого спонсора, олигарха, миллиардера. Вот шепнет она своему папику на ушко: «Рома, меня в «Небесах» обидели», и кирдык, не будет нам ни Парижа, ни премьеры «Отелло» в будущем сезоне. Ведь Звягин намерен после этой Недели Шекспира помочь нам с постановкой «Отелло». Ты же знаешь, какой там безумный реквизит, он стоит бешеных бабок. У Дездемоны восемь костюмов! Или ты хочешь играть жену Отелло в рубище? Понимаешь ведь, что нужны деньги?» И ушла от него Розалия тихая-тихая. А ты правда со Звягиным спишь?

Я сделала вид, что роюсь в гримкофре.

Многие сплетни на редкость живучи. Мы с Романом близкие приятели, но никаких интимных отношений у нас с ним и в помине не было. Да, одно время я была влюблена в Звягина, но потом нежное чувство сошло на нет, а вот дружба осталась. Кстати, он сейчас счастливо женат. Его пасынок Антон, которого молва тоже объявляла моим любовником и женихом, обзавелся семьей в один день с отчимом. Если послушать сплетни, я просто роковая женщина, ухитрившаяся спать одновременно со всеми представителями семьи Звягиных.

Честно говоря, я думала, что народ уже перестал чесать языки на мой счет, и старые истории давно никому не интересны[1 - Историю знакомства Степы со Звягиными и того, как Козлова подружилась с Романом, читайте в книгах Дарьи Донцовой «Живая вода мертвой царевны» и «Женихи воскресают по пятницам», издательство «Эксмо».], но, оказывается, они на рысаках доскакали до театра. Интересно, кто распускает эти слухи? В «Небесах» работаем только мы с Франсуа, а он никогда не станет судачить обо мне, ему это совершенно не нужно. Вот о Шупетт, кошке великого модельера Карла Лагерфельда, он вам сообщит все, назовет фирмы, которые изготовили для нее домики, ошейники и прочее. Шупетт имеет вес в фэшн-мире, а кто такая Козлова? Нет, Франсуа ко мне прекрасно относится, но я простой визажист, мне далеко до гуру моды и его любимицы из семейства кошачьих.

– Хорошо иметь под боком мужчину, который может решить все твои проблемы, – продолжала Светлана. – Степа, а у твоего приятеля случайно нет друга, которому нужна прекрасная во всех отношениях женщина?

От ответа меня спас резкий дребезжащий звук, долетевший из коридора.

– Ой! Предварительный звонок! – подпрыгнула Светлана. – До начала осталось двадцать минут, а я не одета! Представляешь, Ольга сегодня уродскую юбку и блузу кормилицы в мою гримерку не принесла, придется в костюмерную бежать. Кстати, Таткина и в прошлый раз не почесалась. Клюеву, Розе, Григорию Семеновичу все разложила, а на мой вопрос, где костюм, рожу скорчила: «У меня всего две руки. Ничего, не развалишься, если сама на склад смотаешься». Натуральную истерику устроила, рыдала, твердила: «Я не подавальщица, я актриса, не обязана капризы Мускатовой исполнять». Вот здорово! Если нанялась костюмершей, то должна заниматься одеждой и аксессуарами. Не нравится? Увольняйся. Понятное дело, Ольга всем, кто на сцену выходит, завидует, но надо же как-то бороться с демонами в душе. Вчера вечером она во всеуслышание заявила: «Завтра Мускатова сама за костюмом пойдет. Я ее обслуживать не стану. Опять, наверное, корзинку забудет и на выход опоздает». Ну да, на первом представлении я очень нервничала, поэтому не вспомнила про котомку, с которой кормилица появляется. Хорошо, за минуту до выхода спохватилась. Помчалась за ней, аж пятки дымились! Чуть Софью не сшибла. Потом пришлось извиняться и сослаться на свою дырявую память. А ты заметила, что Таткина никогда людям в глаза не смотрит? Вечно в сторону косится. Надеюсь, она себе дверью гримвагена пальцы прищемит. Ой, заболталась я совсем!

Я посмотрела вслед умчавшейся Мускатовой.

«Небеса» не богатый коллектив, со сценической одеждой у них туго, поэтому Роман Глебович приобрел для спектакля «Ромео и Джульетта» роскошные наряды. Платье Джульетты, камзол Ромео и прочее доставили на склад театра три недели назад, в пятницу. А в субботу, когда костюмерша Оля явилась на работу, обнаружилось, что местные крысы прогрызли бархат, парчу, шелк и закусили стразами. Звягину пришлось заказывать костюмы еще раз. Их привезли непосредственно перед премьерой и сейчас держат в так называемом гримвагене, небольшом автобусе, который стоит на заднем дворе.

Костюмер Ольга Таткина должна разносить одежду по гримеркам, а после спектакля собирать и прятать ее в вагончике. Однако Таткина недолюбливает Мускатову и не упускает возможности сделать той пусть маленькую, но гадость. Оля постоянно подчеркивает, что Света не звезда, поэтому ее очередь последняя. К сожалению, за кулисами «Небес» много склок и интриг.

Хорошо, что я не актриса! Вот сейчас, когда до начала спектакля осталось всего ничего, я могу не нервничать, а спокойно попить чаю, до антракта меня оставят в покое.

Я хотела достать из шкафчика пачку фруктового напитка, но тут взгляд упал на белый тюбик с иероглифами. Ой, совсем забыла о просьбе Софьи Борисовны! Надо взять гель для зубных протезов и отправиться на поиски Клюева.

Глава 3

Пока я бегала за кулисами, пытаясь выяснить, куда подевался Иван Сергеевич, прозвенели все звонки для зрителей.

– Первый акт начинается, – прокашляло местное радио. – Лоренцо, где Лоренцо?

Я остановилась за центральным задником, положила тюбик на круглый столик, где лежала куча всякого хлама, прильнула к небольшой щели между полотнищами и стала рассматривать сцену.

Лев Яковлевич не любит, как он говорит, «замшелую классику», поэтому сделал из пьесы Шекспира нечто современное, оригинальное. А на мой взгляд, это отвратительно. Бедняга Вильям, наверное, в гробу переворачивается. Драматург никак не предполагал, что первое действие начнется со сцены смерти юных возлюбленных и весь сюжет потечет в обратном порядке. Еще режиссер усердно поработал над текстом, и теперь на афише напечатано: «Пьеса В. Шекспира и Л. Обоймова». Узнай создатель «Ромео и Джульетты» о таком соавторстве, он бы точно не запрыгал от счастья. И не пришел бы в восторг от того, что герой разъезжает по авансцене на велосипеде, а его возлюбленная, щелкая артритными коленями, бегает среди декораций с живой кошкой в клетке. Киску зовут… Меркуцио, именно она лучший друг Ромео, а текст за персонажа произносят по радио.

Но я отвлеклась, на сцене уже разворачивалось действо.

– Милый, – проворковала Розалия, останавливаясь посреди подмостков, – ты жив?

– Да, свет моей души! – патетически воскликнул Клюев и, осторожно сойдя с велосипеда, изобразил поклон. – Чем займемся?

– Может, поиграем на айпаде? – предложила Джульетта.

Зал дружно рассмеялся.

– Вот чушь собачья, – шепнул за моей спиной мужской голос.

Обернувшись, я увидела Григория Семеновича Ершова в гриме Лоренцо.

– Я о тексте, – уточнил актер. – Несчастный Шекспир… Увы, великий драматург не может защитить свои произведения от таких идиотов, как Левка.

Взгляд его переместился на столик.

– Это что?

– Гель, – ответила я.

– Хороший? – заинтересовался Григорий Семенович.

– Вроде да, – буркнула я, думая, как уговорить Клюева воспользоваться этим средством.

– Небось вреден для кожи, – вздохнул Ершов.

– Нет, он предназначен для зубных протезов, – не отрываясь от сцены, уточнила я. И услышала:

– Китайская дрянь. Одни иероглифы.

– Это японское производство, – возразила я. – Гель не мой, это собственность Иратовой.

– Значит, суперская штука, – закряхтел Ершов, – Сонька дерьма не возьмет.

Я не стала продолжать разговор, опасаясь пропустить момент, когда Клюев покинет сцену. Минут через десять наш Ромео пройдет за кулисы, распахнув центральный задник, и окажется около меня. Тут-то я и передам ему тюбик, озвучив просьбу Софьи Борисовны. Джульетта в этот момент будет петь песню о любви, у Клюева хватит времени, чтобы смазать искусственные челюсти. Потом он вернется на сцену, а я со спокойной совестью и чувством выполненного долга отправлюсь пить чай и звонить Никите Маслову, который разрабатывает дизайн-проект ремонта моей новой квартиры…

– Угостить тебя пирожком? – кокетливо спросила Джульетта у Ромео.

– Лучше сорву поцелуй с твоих уст и буду сыт любовью, – заорал Клюев.

Я поморщилась. Но деваться некуда, придется слушать диалог, не имеющий ничего общего с авторским текстом.

– О нет! Я девушка благородная.

– Любовь не знает границ.

– Пусть так! Но не дам поцелуя без любви.

– А я его сорву.

– Боюсь, боюсь!

– Не страшись, любимая. Хочешь, я тебе спою серенаду?