Маскарад любовных утех

– Сегодня вторник, – обронила Краузе.

– Не-а, понедельник, – заспорила Надя, – четырнадцатое февраля.

– Января, – поправила я. – Месяцы я не путаю.

– Все, Надежда, ступай в большой дом, – распорядилась Роза Леопольдовна. – Да скажи Николаю, пусть в следующий раз с заданием присылает Веру.

– Моя сестра говорить не умеет, – надулась Надя. – Она инвалид, ее из жалости в бригаду европейской отделки квартир взяли.

– Зато ты слишком разговорчивая! – разозлилась Краузе. – Ну, чего стоишь? Видишь, сколько у нас работы? Ты тут незваная гостья, развлекать тебя светской беседой не собираемся!

– Сурово вы с ней, – вздохнула я, когда Надежда наконец удалилась.

Няня поморщилась.

– Стараюсь быть вежливой с людьми, однако встречаются бестолковые особы, которые, пока на них не рявкнешь, весь мозг выгрызут.

– Люди-кабриолеты, – усмехнулась я.

Роза Леопольдовна рассмеялась.

– Надежда круглая дура, но иногда оригинально высказывается. Пойду, попытаюсь отыскать кухонную утварь…

Краузе пошла к одной стене комнаты, я направилась к другой.

Вам интересно, почему все вещи оказались упакованы? Куда мы всей семьей перебрались? Сейчас объясню.

Год назад наши мопсихи Фира и Муся неожиданно заболели. Всегда веселые собаки не носились по квартире, а лежали в разных углах гостиной, старательно нализывая лапы. Я наивная, как бабочка, решила, что они повзрослели и начали заботиться о внешности. Но через неделю мопсихи отказались от еды. Спешно вызванный ветеринар Паша с ходу поставил диагноз:

– У них аллергия на реагент, который льют на дороги.

– Читала в Интернете, что он безопасен, – возразила я.

Доктор хмыкнул:

– Приятно встретить человека, который верит информации, выловленной в Сети. Посмотрите на свои сапожки, вон у двери стоят. Что с ними случилось?

– Не знаю, – призналась я. – Купила новые ботильоны хорошего качества, из натуральной кожи, поносила всего неделю, а они скукожились, покрылись трещинами… Погодите, вы думаете, это произошло из-за гадости, которую на улицах разбрызгивают?

– Вот именно, – кивнул ветеринар. – У Фиры с Мусей воспалились лапы, а мопсихи, пытаясь облегчить боль, нализались этой пакости и отравились.

– Но я всегда мою им лапки после прогулки.

– И хорошо делаете, иначе бы собачки вовсе ходить не смогли, – похвалил меня Павел. – Но вы же своих питомиц не кипятите, правда? А дорожная химия водой, даже теплой и с мылом, до конца не смывается.

– И что теперь делать? – занервничала я.

– Купите им тапки, – дал совет звериный доктор.

Следующий месяц мы с Максом пытались объяснить Фире и Мусе, что надо обуваться перед выходом на променад. Сначала я приобрела для них резиновые боты, потом угги, затем кроссовки на липучках. Но вредные мопсихи, едва их обували, замирали и не желали двигаться. А если я на руках выносила их на улицу, мигом падали на бок. Пришлось признать свое поражение.

Тогда я приобрела специальный крем, на упаковке которого была надпись: «Для упрямых животных, не желающих носить калоши. Оберегает от раздражения. Не токсичен. Не оставляет следов на полу. Не скользит». Фира и Муся спокойно разрешили обработать лапки и охотно побегали во дворе. Но дома, когда я начала мыть собачек, обнаружилось, что прекрасный крем никак не смывается.

Я опять взяла упаковку и увидела ранее не замеченную надпись, сделанную мелкими, размером с маковое зерно, буковками: «Снимается исключительно лосьоном “Антикрем”». Решив немедленно сгонять в магазин за этим средством, я вышла из ванной и – упала. Роза Леопольдовна, увидев это, бросилась ко мне на помощь и тоже шлепнулась. Замечательное средство для псов сделало пол в квартире скользким катком! И оно, как и обещала реклама, оказалось весьма стойким. Мы с Краузе на протяжении двух дней драили плитку и паркет, прежде чем перестали передвигаться по квартире, держась за стены.

Через неделю после этого у Кисы начался кашель, который не проходил, несмотря на все принятые меры. Редька с медом, сок алоэ, горчичники, шерстяные носки, сироп подорожника, мукалтин и прочие испытанные средства оказались бессильны.

– Ваш ребенок должен жить на свежем воздухе, – сказал педиатр, прописывая уколы, – иначе у девочки разовьется астма. Сейчас улицы поливают химией, она испаряется и оседает в легких.

– Ищем коттедж! – объявил Макс.

Остаток зимы, весну и лето мы катались по Подмосковью в поисках подходящего дома. Многие наши приятели обзавелись загородной недвижимостью, и мы с Максом, наслушавшись их рассказов об ужасах, связанных с возведением особняков, твердо решили: приобретаем только готовое здание. Не станем тратить три-четыре года жизни на стройку, хотим переехать на природу уже осенью.

К октябрю нам с мужем стало понятно, что поиски подходящего коттеджа могут растянуться на десятилетия. И тут вдруг позвонила Капа, мать Макса, ничего не знавшая о наших планах:

– Лампуша, знакомая моих знакомых продает особняк неподалеку от Москвы. Просит за него недорого, потому что ей срочно нужны деньги. Если кто из твоих приятелей ищет загородное жилье, то лучшего варианта не найти. Поселок старый, небольшой, стоит в лесу, до МКАД десять минут на машине. Дом двухэтажный, участок огромный, есть гостевой коттедж, баня, гараж на две машины. Особняк прекрасно оборудован, продается вместе с мебелью и всем необходимым.

Мы заинтересовались предложением, приехали в поселок под названием «Крот» и поняли, что нашли дом своей мечты.

С владелицей недвижимости мы не встречались, знали только, что ее зовут Тамара Федоровна Николаева. Сделку от ее имени совершали адвокат и риелтор, которые выполнили все формальности мгновенно. Потом мы нашли бригаду ремонтников, договорились, что восьмого января они приступят к работе, и обложились мебельными каталогами. Кровати, столы, стулья, диваны, кресла, мебель для кухни, то есть все, полученное вместе с домом, было хорошего качества, но использовалось чужими людьми, а нам хотелось приобрести новую мебель по своему вкусу.

– Надеялась уже в этом году нарядить елку во дворе тридцать первого декабря, – со вздохом сказала я Максу.

– Это обязательно сбудется, – улыбнулся муж.

– Через двенадцать месяцев, – грустно уточнила я.

– Мы переедем намного раньше, – начал утешать меня Макс, – в конце мая точно справим новоселье.

В полночь, когда били куранты, я быстро нацарапала на бумажке текст: «Хочу очутиться за городом как можно быстрее». Затем слопала клочок и запила шампанским.

Ох, не зря умные люди предостерегают: «Бойтесь своих желаний, они исполняются».

Глава 2

Десятого января я проснулась в своей квартире от оглушительного «ба-бабах», раздавшегося, как показалось, прямо у меня в постели. Через секунду с воплем: «Война началась! Окна в гостиной и кухне выбило!» – в спальню влетела Краузе.

Я испугалась, бросилась в общую комнату и поняла: случилась беда. Пол был усеян осколками, люстра лежала на паркете, натяжной потолок сорвало начисто, вдобавок по стенам текли реки воды. Я остолбенела. И тут раздался звонок в дверь, а потом понесся истошный вопль соседки Людмилы Ивановны:

– Лампа! Роза Леопольдовна! Спасайтесь, нас взрывают!

Мы с Краузе лихорадочно забегали по квартире, потом бросились на выход и по лестнице сбежали во двор. Няня держала на руках тепло одетую Кису, я крепко сжимала две перевозки, в которых сидели перепуганные Муся и Фира.

Вскоре примчались, воя сиренами, пожарные машины, несколько карет «Скорой помощи» и полиция. Жильцов отвели в расположенную поблизости школу и разместили в актовом зале.

Мы с Розой Леопольдовной посмотрели на соседей и поняли, что являемся самыми глупыми жильцами. Все присутствующие, покидая квартиры, закутались в дорогие шубы, взяли сумки с едой, одеждой, документами, драгоценностями. А мы с Краузе прихватили только Кису, двух мопсов и пакет собачьего корма, а сами сбежали в чем были – я во фланелевой пижамке с изображением щенят разных пород, няня в кружевной ночной сорочке с пикантным вырезом. Хорошо хоть она догадалась тепло одеть Кису и накинуть на себя куртку. Я, правда, тоже влезла в пуховик, зато на ногах были домашние тапки в виде котят.

– Следовало паспорта захватить, – с запозданием догадалась Роза Леопольдовна.