Легенда о трех мартышках

– Позовите Анну Королькову, – попросила я.

– Бабку, штоль?

– Да, пожалуйста.

– Она уехала, – почесывая голову грязными пальцами, заявила тетка.

– Скоро вернется? – спросила я.

– Ну… может, через три месяца, – зевнула бабища.

– Куда же могла так надолго отправиться пожилая женщина? – удивилась я.

– Отдыхать. В деревню.

– Зимой?

– И че? Там хорошо, воздух свежий.

– Простите, как вас зовут? – решила я наладить контакт с непривлекательной особой.

– Марина, – прогудела хозяйка. – Слышь, одолжи сотняшку, трубы горят!

– У вас пожар? – не поняла я.

– Сушняк, – пояснила грязнуля.

И тут до меня дошел смысл услышанного.

– Вы Марина? Дочь Анны Корольковой?

– Ты не ошиблась, – прокашляла в ответ пьяница, – так че про сотенку? Окажешь помощь инвалиду?

Ноги приросли к полу, по спине пробежали мурашки, потом лопатки вспотели. Я вижу свою сводную сестру! Люди, скажите мне, что это сон!

Глава 9

– Ты че, больная? – насторожилась Марина.

Я, стряхнув с себя оцепенение, вынула кошелек, нашла розовую бумажку, протянула алкоголичке и осипшим голосом спросила:

– Можно войти?

Неожиданно обретенная родственница спрятала купюру за пазуху и вполне вежливо ответила:

– Заходи!

Я ввинтилась в крошечную прихожую и поняла, что очутилась в копии своей давней квартиры в Медведково.

– Из собеса, что ли? – скривилась Марина, но быстро исправилась: – Не, они денег просто так не дадут!

Я, уже успев прийти в себя, постаралась улыбнуться и равнодушным голосом заявила:

– Я представляю общество «Дружба».

– Чего? – вытаращила глаза хозяйка.

Я не успела придумать дальше, потому что распахнулась дверь санузла и оттуда вышла девушка в одних трусиках, голову ее украшал тюрбан из рваного полотенца.

– Навставали тут, – заругалась она, – не пройти. Че у двери топчетесь?

– Ну ваще, ты даешь, – нахмурилась Марина, – Ленка, хоть прикройся!

– Жарко, – заявила та, направляясь в комнату.

– Без стыда совсем, – укорила Марина, – чужой человек пришел!

– Я у себя дома, – огрызнулась Лена и исчезла.

– Ваша дочь? – завязала я разговор.

– Никогда, – отрезала Марина, – слава богу, у меня детей нет. Это соседка, Ленка.

– Здесь коммунальная квартира? – поразилась я.

Марина сложила руки на груди.

– А жить как? Я больная, работать долго не могу! Только начну шваброй по полу шкрябать, голова кружится, кровь приливает, давление скачет. Ведро с водой не поднять, а жрать охота! И мамоньку кормить надо! Лекарства ей покупать! Мама у человека одна! Дай еще сотняшку! Вишь, как нам плохо? Пустила за деньги Ленку пожить, а та не платит и хамит. Голая из ванной выскакивает. Из-за нее мамочка в деревню укатила! Нервы не выдержали!

По опухшим щекам алкоголички поползли две мутные, как капли самогонки, слезы.

– А не бреши-ка. Все она врет! Вы из собеса? – закричала Лена, выскакивая из комнаты.

Я опять не успела ответить, жиличка, натянувшая джинсы и ярко-красный свитер, с пулеметной скоростью затараторила:

– Ни слова правды от Маринки не услышите! Первого числа за ее халупу я шесть тысяч рублей отдаю, ни разу не задержала! А она деньги схапает и через два дня начинает: плати за воду, много льешь, добавь на газ, ты картошку варишь. А электричество? Я за весь счетчик вношу!

– Это по справедливости! – взвизгнула Марина. – Мне свет не нужен, спать ложусь рано, а ты до утра колобродишь! Всю кухню прокурила!

– У тебя там дерьмом несет, – завизжала Лена, – я от вони спасаюсь! Кто у меня платок украл?

– Я?

– Ты!

– Сука!

– …!