Венец безбрачия белого кролика

– Ну, может, ее «Порше» сломался, – возразила Зоя, – и в пакет никто не полезет. Что в нем, не известно. Главное, он из ЦУМа. Время сейчас такое, показушное. По внешнему виду о тебе судят. Оценивают, во что одета! Поэтому еще лейблы покупают.

– Что? – опять не понял я.

– Ну, такие ярлычки, с внутренней стороны к шмоткам пришитые, – охотно объяснила Малыгина, – название фирмы на них. «Гуччи». «Прада». «Хлое». Их можно тоже приобрести и на кофточку от китайца присобачить.

– Вы открыли мне какой-то другой, параллельный мир, – пробормотал я.

– Поэтому я и сказала: вам Юрия не понять, – вздохнула Зоя, – он как девки с пакетами. Бабла зарабатывает лом. Но жаднючий! Не представляете какой. Подойду к нему, попрошу денег на покупки. Хозяин начнет расходы проверять, шипит:

– Почему туалетная бумага стоит как авианосец?

Поясняю:

– Она импортная, трехслойная.

Барин давай орать:

– Дура! Ты ее что, везде вешаешь? И прислуга задницы моими деньгами подтирает?! Такой рулон исключительно в гостевой сортир на первом этаже надо помещать! В остальных вешай российскую бумагу, тонкую. Я проверю.

О как! Хорошо хоть велел не газетку, как в советские годы, порезать! Хотя, может, и додумался бы до такого, да они прессу не выписывают. И ведь пойдет и посмотрит, не висит ли где дорогой рулон! Жизнь напоказ. Посторонним нужно видеть, как Буратинов богат. А семья обойдется. Деньги у него на обновки выпросить… О! Легче у крокодила из пасти кусок мяса вытащить. Елена начнет у Юрия клянчить, а он ей – фигу. Выйдет жена от него, в глазах огонь горит. И тут, на беду, ей горничная попадается. Кранты! Ленка к ней придерется и выгонит вон. Но я хитрая. Иногда Елена вышвыривает человека, которого я сама уволить хотела. Тут я ничего не предпринимаю. Но подчас ей под горячую руку попадают те, кто отлично работает. Я им тогда велю:

– Упаси Бог до хозяйкиного запоя по дому шляться. Гладь в чулане постельное белье, на кухне помоги, сиди тихо, и все будет тип-топ.

Потом баба квасить начинает, очухивается, не помнит, что горничную лесом отправила, та снова открыто везде бегает. Мозг у Ленки от алкоголя подтормаживает.

Зоя посмотрела на свою пустую чашку. Я поманил официантку, но не прервал разговор.

– Наверное, дочерям редко доставались обновки?

– Когда я в доме появилась, они уже работали, – пояснила Малыгина, – Марго без комплексов, в клубе плясала. Артемона стеснительная, в кафе быстрого питания на кассе работала. Девушки очень дружили, похожи они прямо невероятно. Юрий выдал Арти замуж за Филиппа Попова, он сын приятеля хозяина. Если слышали, был такой Никита Попов, он финансовую пирамиду построил, денег огреб! Ё-мое! Миллиарды. А потом аферисту хвост прищемили, и он сбежал. Говорят, за границей живет.

– Слышал эту историю, – кивнул я.

– Когда Никита слинял, Юрий его сына через какое-то время к себе в дом позвал. Филипп и раньше у него в гостях бывал. На Марго не смотрел. Парень странный, весь в папашу. Никита Григорьевич всегда ходил с рюкзаком, самым обычным, защитного цвета, в прежние годы ими в магазине «Рыбалов-спортсмен» торговали. Мрак! Сейчас такие никому не нужны. На мешке Никиты была вышивка: большой рыжий кот, если кто над красотой ржать начинал, мужик орал:

– Это реликвия, приносит удачу. Мне его мама подарила, сама вышивала.

Везде это страхолюдство таскал, на костюм от Бриони надевал. И до кучи носки с изображением собак. Он их в Англии заказывал за нереальные бабки, с фото своего лабрадора. Овощи никогда ножом не резал!

Я в очередной раз удивился:

– Почему?

– А они живые, – объяснила Зоя, – им больно. Их кусать надо.

Я опять заметил нестыковку.

– Что ножом, что зубами. И еще непонятно, в каком случае будет больнее: от острого лезвия или от тупых клыков!

Зоя взяла у официантки очередную чашку капучино.

– Ну Иван Павлович! Вы думаете как нормальный человек. А Попов ку-ку! И сын у него такой! Юрий Константинович его уламывал на какой-нибудь из своих дочерей жениться.

Малыгина на секунду умолкла, потом продолжила:

– Не подумайте, что я за хозяевами шпионю, подслушиваю. Нет. Но Юрий так громко говорит, что далеко слышно. Я тогда в его спальне убирала. Их покои сама в порядок привожу. Лето было. Окна нараспашку. Буратинов с Филом беседовали в кабинете. Тут не хочешь, а невольным свидетелем станешь. Я вам своей болтовней не надоела?

– Ни на секунду, – заверил я, – а вот нам еще одно блюдо с пирожными несут. Угощайтесь, Зоя.

– Я слежу за своим весом, – принялась кокетничать собеседница, – не позволяю себе ничего лишнего. Но корзиночки со взбитыми сливками и фруктами – моя слабость. Пожалуй, еще одну съем и все расскажу. Вот только опасаюсь, что вы сочтете меня сплетницей.

– Зоинька, вы мой помощник в расследовании, – сказал я, – я очень благодарен за то, что вы приехали.

Малыгина схватила пирожное.

– Ну, тогда я продолжу.

– Весь внимание, – кивнул я и услышал занимательную историю.

Глава 10

Зоя вошла в спальню Буратинова, стала перетряхивать постель и услышала диалог, который явно был начат задолго до ее появления.

– Не хочу жениться, – сказал Филипп, – мне и так хорошо.

– Мужик твоего возраста, если живет один, то вызывает кривотолки, – возразил Юрий.

– Со мной в квартире еще тетя живет.

– Ну насмешил! Еще скажи – бабушка.

– Она умерла. А Галя жива, мне отец велел за ней смотреть, тетка страдает биполярным расстройством, ее пару раз из петли вытаскивали, с крыши снимали. Как депресняк накатит, она самоубиться хочет.

– И тебя, дурака неженатого, будут считать больным.

– Пусть.

– Импотентом.

– Плевать.

– Геем!!!

– Ну ладно.

– Идиот! – вышел из себя Юрий. – Кретин! У нас с Никитой был уговор: он линяет, а ты женишься на одной из моих девок.

– Да зачем?