Третий глаз-алмаз

– Ни о каких кролях речи не было, – стала отбиваться Маруська, – только о мышах! Самая вредная Альберта – она выскочила из домика.

– А-а-а… – не преминула завизжать Зайка.

– Я в два счета поймаю беглянку, – потрясла сачком Маня.

– Давайте уточним ситуацию с кроликом, – попросила я. – Откуда он взялся, почему ходит по нашему дому и требует выглаженных платьев? Амара, отвечай!

– Не видел, не слышал, не знаю, – затряс головой домработник. – Маша мне сказала! Кролик псих! Истерик! Капризуля!

– Я? – подскочила Маня. – Ты что ел на ужин? Поганки или мухоморы?

– Нет, – чистосердечно ответил Амара, – чай пил, с печеньем. Ты сказала про кролика!

– Никогда, – топнула ногой Маруська.

– Да, – настаивал парень, – у меня замечательный слух.

– Лучше бы у тебя был такой же замечательный ум, – опустилась до оскорбления Маня.

– Эй, эй, тишина в зале, – прогремел Кеша, – у меня возникла интересная версия. Амара, ты уверен, что было произнесено слово «кролик»?

Парень размашисто перекрестился.

– Да.

– Именно «кролик»? – по-адвокатски занудно уточнил Аркадий.

– Да, – стоял на своем Амара.

– Может, Зайка? – спросил Кеша и сделал серьезное лицо.

– Точно! – хлопнул себя по лбу негр. – Зайка! Верно! Но какая разница? Что кролик, что заяц – однофигственно.

– Ну, я пошел, – мигом сориентировался Дегтярев и шмыгнул в коридор.

– Это же одно и то же, – растерянно повторил Амара.

– Не совсем, – пискнула Маша и стала отступать к двери.

– Очень даже «не совсем», – давясь смехом, уточнил Кеша. – Зайка в доме живет.

– Да? – наивно удивился Амара. – А нам в школе вроде наоборот говорили: кроликов в клетках разводят, а зайцы по лесу скачут.

– Некоторые в Ложкине, в коттедже, устроились, – не выдержал Кеша и поспешил на выход.

Не успели брат с сестрой убежать, как Зайка избавилась от временного паралича, медленно встала и, глядя на меня, грозно произнесла:

– Значит, тут появилась истеричная крольчиха, из-за которой никто не может нормально выспаться? Психопатка постоянно орет и скандалит?

– Я здесь ни при чем, – в подтверждение своих слов я замахала руками, – ни слова не произнесла!

– Ладно, – протянула Ольга, – я сделаю выводы.

Дверь хлопнула о косяк, Зайка удалилась, я села в кресло. Ну и ну! Интересно, что она сделает с Аркадием? И каково придется Мане?

– Случилась неприятность? – робко осведомился Амара.

Я кивнула.

– Из-за меня? – парень посерел.

– В некотором роде да.

Амара сжался в комок.

– Извините, простите, я не хотел, исправлюсь, больше никогда…

– Послушай, давай договоримся, ты у нас задержишься на месяц…

– Не выгоняйте меня, – чуть не зарыдал домработник.

– Ты у нас задержишься на месяц, – повторила я, – и при этом будешь молчать.

– Совсем? – ужаснулся Амара.

– Говори поменьше, всем лучше будет, – вздохнула я. – Если возникнут проблемы, обращайся только ко мне. Больше ни к кому.

Глава 6

Большую часть ночи я потратила на поиски книги, но так ее и не обнаружила. Скорей всего, придя из сада, я кинула сброшюрованные листы на подоконник, в пачку газет, предназначенных на выброс, а Ирка отволокла прессу на помойку. Я лишилась возможности с карандашом в руке прочитать «Десять негритят» и еле-еле дождалась утра, чтобы позвонить Рите Аморади.

– Алло, – бодро отозвалась знакомая.

– Надеюсь, не разбудила тебя! – обрадовалась я. – Это Даша Васильева, прости за слишком ранний звонок.

– Я всегда встаю в шесть, – отрапортовала Аморади, – пробежка, душ, здоровое питание, надеюсь дожить до пятисот лет.

Если Риту не перебить, она будет говорить без умолку, поэтому я задала вопрос:

– Ты по-прежнему преподаешь в музыкальном училище?

– Увы, родители не научили доченьку ничему полезному, – заерничала Ритка, – убивать, воровать, брать взятки я не умею! Приходится на скрипочке пиликать. Трень-брень.

– Тебе знакома фамилия Гинзбург? Юрий Гинзбург. У него есть дочь Варвара! Он композитор.

– Юрий… Юра… ах Юрка! Но какой же он музыкант! Пиликалка! Господи! Вот времена настали! Если человек ходил два года в музыкальную школу, а потом стал писать кретинские песенки типа «Ла-ла-ла – ты мой навсегда», он уже считается композитором. Фу! Юрка лабух! Цзынь-брынь! Но теперь время посредственностей, чем тупее, тем дороже!

– Ритуля, мне не нужна оценка творчества Гинзбурга. Расскажи мне о нем в общих чертах. Пожалуйста.