Но-шпа на троих

Муля развернулась и воссела у холодильника, я вытащила кусок сыра. Откуда ни возьмись, словно грибы после дождя, на пищеблоке материализовались Рейчел и Рамик. Я отрезала им по ломтику. Чавк, чавк, сыра как не бывало. Четыре пары карих глаз преданно смотрели на меня, четыре хвоста работали изо всех сил.

– Хватит, – решительно заявила я, – хорошего понемножку, в больших дозах счастье вредно!

Внезапно Мульяна повернулась, замерла, а потом кинулась к двери. Для меня остается загадкой, каким образом мопсиха чует, что через мгновение кто-то начнет звонить в дверь? Вот и сейчас не успела Мулечка подлететь к двери, как полилось треньканье. Забыв глянуть в «глазок», я распахнула дверь и попятилась. На лестничной клетке стоял мужчина самого безумного вида.

На большой круглой, похоже, налысо бритой голове, сидела крохотная полотняная кепочка. Когда-то такую носил мой отец. Худощавый, даже тощий торс облегала рубашка в красно-черную клетку, еще на нем были сильно измятые серые брюки и ярко-желтые ботинки, покрытые слоем городской пыли. На полу стоял потрепанный саквояж, а в правой руке мужик сжимал елку. Вернее, сухой ствол с торчащими в разные стороны колючими ветками.

Я заморгала. Учитывая жаркий май, хвойное дерево – самая необходимая вещь в хозяйстве. Надеюсь, он не хочет мне его продать? Сейчас по квартирам постоянно бродят странные личности, торгующие непонятными вещами. Намедни заявилась тетка, пытавшаяся всучить мне электрическую чайную ложку. Честно говоря, я была удивлена до крайности, увидав сей предмет.

– Страшно полезная вещь, – затараторила коробейница, – садитесь чаевничать, втыкаете приборчик в сеть, опускаете ложечку в воду – и пошло-поехало. Никаких лишних усилий, просто держите эту фиговину, а она сама все за вас сделает.

Я покосилась на пластмассовую поварешку размером с батон «Докторской» колбасы и решительно сказала:

– Нет! Я вполне способна размешать сахар дедовским способом.

Но настойчивая коробейница не собиралась уходить. Она стала усиленно размахивать руками, требовать, чтобы я немедленно заварила чай и произвела испытание суперстолового прибора. Слава богу, домой явился Сережка и вытолкал бабу. А сегодня, пожалуйста, новое лицо, на этот раз с елкой.

– Здрассти, – заулыбался дядечка.

– Добрый день, – осторожно ответила я.

– Жарко как, спасу нет.

– Май в нынешнем году слишком теплый, – поддержала я светскую беседу.

Мужчина кашлянул:

– Простите, а Екатерина Романова тут живет?

Я похолодела. Это не коробейник, а намного хуже. Это какой-то провинциал, желающий использовать нашу квартиру в качестве гостиницы. Катастрофа!

Глава 5

Вы не осудите меня, если узнаете, что первым моим желанием было заявить: «Вы ошиблись, уважаемый. Очевидно, неправильно записали адрес. Никакой Екатерины Романовой тут и в помине нет».

Но потом я устыдилась, навесила на лицо любезную улыбочку и ответила:

– Катя сейчас на работе. Если хотите ее срочно увидеть, могу дать адрес больницы.

– Нет, нет, – замотал головой дядечка, – я Юра. Катя обо мне небось вам рассказывала.

– Юра? – воскликнула я.

– Ага, Юра Волков, неужто не знаете?

– Ах Юра! Волков!!! Заходите, сделайте одолжение, – изобразила я полнейший восторг, – как же, как же, я хорошо вас знаю, правда, заочно. Юра Волков!

– Вот и здорово, – обрадовался дядька, втискиваясь в нашу не слишком широкую прихожую, – а то я прям струхнул. Вдруг вы меня не пустите, куда мне тогда податься? В Москве я никого не знаю, денег на гостиницу у меня нет. Где елочку прислонить?

У меня чуть не вырвался адекватный ответ на вопрос: «Сделайте милость, оставьте ее во дворе у мусорного бачка».

Но тут во мне некстати проснулось хорошее воспитание, данное мамой, и я, мило улыбаясь, прощебетала:

– А вот тут, в уголочке.

Юрий с сомнением крякнул:

– Уж извините, но лучше на кухне, в тепле, а то, боюсь, короеды помрут, они, говорят, плохо переносят сквозняк, впрочем, я не знаю, может, и врут люди, но лучше перебдеть.

– Кто умрет? – поинтересовалась я, на всякий случай отодвигаясь подальше от явно психически ненормального дядьки.

– Жучки, – охотно объяснил Юра, – никак нельзя, чтобы они погибли.

– Ах жуки-и, – протянула я, улыбаясь, словно японка, увидевшая начальство мужа, – понятненько! Если жуки, тогда да. Конечно, никаких проблем.

Придется соглашаться с ним во всем, я очень хорошо знаю, что с психами спорить никак нельзя. Сумасшедший может выйти из себя и начать кидаться предметами. Как назло дома нет никого!

Юра приволок елку на кухню и поставил в угол.

– Сейчас объясню суть дела, – начал он, но тут вдруг послышался веселый голос Кати.

– Дома есть кто?

– Мы тут! – завопила я, чувствуя невероятное облегчение.

Катюша влетела в кухню, грохнула на стол большой пакет, набитый снедью, и с чувством произнесла:

– Фу! Сил нет!

– Это Юра, – сказала я, показывая на гостя.

– Очень приятно, – улыбнулась Катя, – ой, а почему тут елка стоит?

– Она Юрина, – быстро ответила я, – на ней жуки живут, им страшен сквозняк.

– Жуки так жуки, – легко согласилась Катя и стала наливать себе чай.

– Вы надолго к нам? – бесцеремонно поинтересовалась я.

– Сейчас объясню, – завел Юра, и тут я увидела, как наглая Ада меланхолично пристроилась около корявого ствола, совершенно не по-дамски задрала лапу и с элегическим выражением на морде начала писать на елку. Слава богу, Юра сидел спиной к хвойному дереву и не увидел этого безобразия.

Глупо хихикая, я протиснулась к елке и от души шлепнула мопсиху полотенцем. Адюся хрюкнула, но процесс не прервала, она простояла у ствола почти пять минут. Катя, тоже заметившая Адюшины упражнения, начала громко рассказывать о том, как у нее прошел день. Наконец Ада ушла, я перевела дух, и тут в кухню влетела Лизавета.

– Вау, елка! Вы ее зачем с помойки притащили?

– Это Юрина, – хором ответили мы с Катей, тыча пальцами в мужика, вливавшего в себя третью кружку чая.

– А зачем она вам? – с детской бесцеремонностью поинтересовалась Лизавета. – Икебаной увлекаетесь? У моей подружки Нюси мать тоже сумасшедшая, всю квартиру сухими палками заставила, у них в гостиной на люстре шишки висят и верхушка от ананаса!