Бенефис мартовской кошки

– Да!

– Кто же тогда дал мне воду?

– Дарья, – вздохнул Женя, – ребята установили, что у Стаса Комолова были проблемы с бабами…

– Но он женат.

– С чего ты взяла?

– Разве у Комолова нет жены по имени Арина?

– Он убежденный холостяк.

Я растерянно замолчала, вспоминая элегантное золотое кольцо, сиротливо лежащее на тротуаре. С чего я решила, что оно обручальное?

– Женя, ты знаешь меня много лет…

– Дарья, – прервал приятель, – немедленно приезжай сюда. Есть еще кое-что, свидетельствующее не в твою пользу.

– Что именно?

– Стас имел дело только с богатыми женщинами, бедные его не привлекали. Так вот, он сказал Алексею Зырянову, будто свел знакомство с очень обеспеченной дамой, матерью двух взрослых детей. Женщина живет в загородном доме, у нее куча домашних животных, собаки, кошки… Встречается она с Комоловым тайком, потому что уверена: семья не одобрит ее выбора. Узнаешь типаж?

– Это не я!!!

– Еще Стас сообщил, что мадам ревнива и постоянно устраивает скандалы.

– Это не я!!!

– Но ведь чудо-водичкой Комолова угостила ты.

– Мне ее дали!

– Ага, парень, которого в природе нет. Дарья, я тебя жду. Мы во всем разберемся.

Я сунула телефон в карман. Да уж, старая истина: друзья познаются в беде. Сколько интересного я узнала за последний час! Ленка Глотова и Ната Ромашина на самом деле терпеть меня не могут, а Женька мигом поверил уликам… Ясно одно, домой возвращаться нельзя, и друзей, кроме Оксаны, у меня нет, а ей звонить опасно.

Глава 5

Я села у окна и стала смотреть на улицу. Прямо перед глазами простиралась площадь. Машины, люди, магазинчики. Справа виднелась вывеска «Пиццерия Мастер Итальяно». Может, и правда заглянуть туда, слопать кусок пиццы с сыром и помидорами? Интересно, впустят меня в забегаловку вместе с Хучиком? Впрочем, если суну секьюрити у входа десять долларов, он мигом начнет нахваливать мопса.

Я уже поднялась и хотела идти в харчевню, как на площади начали происходить интересные события.

Оглушительно воя, к пиццерии подлетели две милицейские машины. Парни в форме быстро вошли в закусочную.

Зрение у меня стопроцентное, плавно переходящее в легкую дальнозоркость, окна в «Пиццерии Мастер Итальяно» огромные, отлично вымытые, и было очень хорошо видно, как бравые менты проверяют документы у посетителей. Но не у лиц кавказской национальности, коих за столиками сидело довольно много. Нет, на этот раз правоохранительные органы интересовались паспортами исключительно у женщин, блондинок со стройной фигурой, одетых в джинсы и футболку. Таких в кафе нашлось всего трое. Потом патрульные вышли на площадь, коротко переговорили по рации, сели в бело-синие автомобили и уехали, на этот раз без воя и грохота.

Я плюхнулась на скамейку. Вот оно как! Не успела я соврать Женьке, что лакомлюсь пиццей, как он тут же предал Дашутку. Это меня искали сейчас менты. Недаром их интересовали блондинки. Ну Женька, ну гад! И этот человек считался моим другом.

В состоянии шока я повертела в руках мобильный, потом зашвырнула его в урну, подхватила саквояж и велела Хучу:

– Пошли, по залу пройдешь сам, а на выходе возьму тебя на руки.

Мопс послушно затрусил за мной. Я медленно плелась к двери. Значит, меня ищут, к Оксане нельзя, домой тоже. Куда идти? Внезапно в голову пришла отличная идея. Здесь на площади имеется квартирное бюро, можно снять на некоторое время жилплощадь, только небось потребуют паспорт, а мне нельзя его показывать.

Дойдя до двери, я хотела подхватить Хуча, наклонилась и увидела, что собачки нет. Обернувшись, заметила его почти посередине зала. Мопс присел, из-под задних лапок вытекала лужица, а с другого конца помещения спешила к безобразнику женщина в синем халате, со шваброй и ведром.

Испугавшись, что обозленная уборщица сейчас треснет описавшегося мопса палкой, я, на ходу вытаскивая кошелек, побежала назад. К Хучу мы приблизились одновременно, я и поломойка.

– Извините, бога ради, это моя собака, вот, возьмите, только не бейте Хуча.

Уборщица грохнула ведро о пол, устало откинула с лица выбившуюся прядь волос и тихо сказала:

– Мне и в голову не придет стукнуть такое милое животное.

Тетка была по виду старше меня, скорей всего, она недавно справила пятидесятипятилетие. Усталые карие глаза смотрели приветливо, а губы улыбались. Секунду уборщица изучала Хуча, потом сказала:

– Он не виноват, просто обалдел от шума, вон какой бедлам, у меня к концу дня голова кругом идет, чего уж от маленькой собачки хотеть?

И она, наклонившись, погладила пса.

– Вы собачница? – скорей утвердительно, чем вопросительно сказала я.

– И кошатница, – улыбнулась тетка, – впрочем, как говорил Шопенгауэр, чем больше я узнаю людей, тем сильней люблю собак.

Я уставилась на поломойку во все глаза. Та принялась быстро подтирать лужу. Когда кафельная плитка заблестела, я отмерла и спросила:

– Не подскажете, где здесь квартирное бюро?

– Что?

– Ну агентство такое, хочу квартиру снять.

– У вас есть регистрация? Там без нее не примут.

– Я москвичка.

Уборщица вскинула брови:

– Да? Правда?

– Вот, видите, паспорт с постоянной столичной пропиской.

– Почему же тогда квартиру ищете?

– Я была замужем, потом супруг умер, а свекровь велела убираться вон. Жила одно время с сыном, но не заладились отношения с невесткой, разругались вдрызг, вот и оказалась на вокзале вместе с необходимыми вещами и Хучем. Деньги есть, думаю пока снять квартирку, а там разберусь.

Поломойка оперлась на швабру.