Хеппи-энд для Дездемоны

– Угу, нас разъединили, а потом почему-то пошел сигнал «занято», – как ни в чем не бывало продолжала приставала. – Так вот, я уже сказала: детективы не читаю!

– А я уже слышала твое заявление.

– Но здесь такая ситуация… Понимаешь, мне не с кем посоветоваться, а очень надо. Слушай, давай встретимся!

– Прямо сейчас?!

– А что? Время детское.

– Думаю, не стоит сегодня вести разговоры. Ты была на поминках и…

– Я абсолютно не пью!

– И, наверное, устала, – твердо закончила я фразу. – Лучше тебе пораньше лечь спать.

– Я никогда не укладываюсь до полуночи, – отбила мяч Майя.

Безбрежный эгоизм собеседницы начал меня раздражать.

– Охотно верю, что ты маешься бессонницей, – буркнула я, – но у меня никаких проблем со сном нет, а завтра к десяти я должна быть в одном месте. Предлагаю встречный вариант: беседуем в пятницу, часов в шесть, кафе на твой вкус.

– Но сегодня только среда! – возразила Филипенко.

– Пятница всего через день, – твердо поправила я.

– И мне очень надо! Я могу сама к тебе приехать!

Последнее заявление заставило меня засмеяться. Интересно, Майя всерьез полагала, что я сейчас помчусь куда-то ради того, чтобы она мне рассказала о своих проблемах? Нет, у некоторых людей определенно беда с головой. И, к огромному сожалению, личностей со сдвинутой психикой появляется все больше и больше. Сначала на меня давила Ирина Сергеевна Ермакова, которой я нужна в качестве игрушки для избалованного юнца, а теперь я попала под пресс нахалки Маечки. И если в первом случае я таки дала слабину, то во втором я это делать не намерена. У Филипенко должны быть близкие подруги, пусть они и выслушивают ее причитания.

– Говори адрес, – наседала тем временем Майя.

– Лучше в пятницу, выбери уютное кафе.

– Скажи, во время поминок ты не обратила внимания на одну странную деталь? – вдруг перевела разговор на другую тему Филипенко.

– Да нет, обычная скорбная церемония, – пожала я плечами. – Разве только закрытый гроб смущал, но это было на похоронах.

– Тут как раз все понятно, – протянула Майя. – Раз лицо изуродовано, зачем людей пугать? Василий жену капитально измолотил. Тело опознавала коллега по работе, вроде она завуч в гимназии, была сегодня в крематории. Даже менты дрогнули. Вере не показали маму. Ужас прямо! Понимаешь, я очень устала…

– Вот и отдохни, – обрадовалась я. – Давай, пока, бай-бай.

– Устала во время поминок, – уточнила Майя. – И пошла в спальню к Нике, легла на ее кровать. Не очень приятно, скажу тебе, в моральном смысле, на койке мертвеца дрыхнуть, но я глаза прикрыла, задремала, потом вскочила и думаю: что-то тут не так. Оглядываюсь, осматриваюсь, и тут меня как стукнет: Ларсика нет!

– Кого? – удивилась я. – Я такого не знаю и не видела. Хотя не заметила на погребении и Ермакову, народу много было.

– Ларсика, – повторила Майя. – А Ника с ним никогда не расставалась, его ей Грета подарила.

Глава 5

– Кто такой Ларсик? – еще больше удивилась я.

Майя тяжело вздохнула.

– Видно, вы с Никой не очень близки были, раз ты про талисман не слышала.

– У нас были хорошие отношения, даже дружеские, – по непонятной причине начала оправдываться я.

– Домой к Терешкиной ты заглядывала?

– Сто раз.

– В спальню заходила?

– Конечно.

– Видела на тумбочке игрушку?

– Плюшевую собачку?

– Это тигр, – поправила Майя.

– Без полосок, весь какой-то серо-коричневый, – протянула я.

– От старости истрепался, – пояснила Филипенко. – Сейчас я в двух словах объясню ситуэйшен. Мы с Терешкиной в один класс ходили, Ника в школе отвратительно училась, на одни тройки. По идее, она заслуживала двоек, но отец Терешкиной заведовал гастрономом. Врубаешься?

Я прилегла на диван. В советские времена человек, имевший доступ к продуктам питания, обладал почти безграничной властью над окружающими. Оно и понятно, кушать хочется каждый день, причем не один раз. А прилавки аж до середины 90-х годов прошлого века выглядели удручающе, даже простой кефир считался дефицитом. Поэтому дружить со всякими начальниками баз и директорами продмагов считалось престижным, даже обычный продавец затрапезной лавки являлся небожителем, он мог вытащить из подсобки массу вкусностей. Ясное дело, школьница Терешкина с таким папой была любимицей педагогов.

– Ей бы и пятерки ставили, – продолжала Майя, – но только не получалось, Ника тупая была.

– Совсем дура в университет не поступит.

– Ой, не смеши! – фыркнула Филипенко. – Или ты забыла, как в советские годы дела обстояли? Впрочем, думаю, и нынче не слишком традиции изменились: берешь конверт, кладешь пять сантиметров денег, и – оп-ля, твоя деточка – студентка. Вот только с Никой чудо приключилось.

– Какое?

– Я пытаюсь сообщить суть дела, а ты безостановочно меня перебиваешь, – рассердилась Майя. – Если замолчишь на минутку, я все объясню.

Я вытянула ноги и устроилась поудобнее на диванной подушке. Нет, быстро от Филипенко не отделаться. Но во всем плохом есть изрядная доля хорошего. Пусть сейчас Майя помучает меня, зато все расскажет, и не придется с ней встречаться. Согласитесь, беседовать по телефону с назойливой особой намного комфортнее, чем трепаться с ней же, сидя в кафе. Филипенко не видит собеседницу, можно включить без звука телик… Внезапно мне стало весело, вспомнилась одна забавная ситуация.

Уж и не помню, в каком году, но точно до знакомства с Куприным я устроилась на работу в фирму, торгующую средствами безопасности. Контора предлагала желающим видеодомофоны, камеры слежения, разнообразные датчики и прочую технику. В мои обязанности входило отвечать на звонки клиентов и доходчиво объяснять им: самый лучший товар, причем по наивыгоднейшей цене, находится именно там, куда они обратились.

Один раз позвонила тетка, желавшая приобрести, как она выразилась, «прибор подгляда за нянькой». Я начала расхваливать имевшиеся в наличии шпионские камеры, но бабенка постоянно перебивала меня, восклицая:

– Че? Говори громче! Повтори, ни хрена не слышно!

В конце концов мне надоело работать попугаем, и я весьма невежливо приказала:

– У вас там миксер работает, выключите его, и замечательно все расслышите.