Развод. После…

– Мокрая. Как я и думал.

Отстраняется от меня, оглядывает сверху донизу. Взгляд такой становится холодным, оценивающим. Никогда такого не чувствовала от него. Даже в процессе развода, когда сыпали проклятиями.

Сейчас все изменилось. Он изменился.

– Говори, откуда документы?

Макс находит какую-то тряпку и демонстративно вытирает пальцы, которые еще секунду назад были в моей влаге. Смотрит неотрывно и медленно обтирает каждый палец. Словно ему… противно.

Меня подрывной миной кромсает на части. Вглядываюсь на все его действия и снова умираю. Унижение, которое сложно вынести. Уже нет возбуждения, нет стресса. Есть только разочарование и чувство вины.

Хочется себя пожалеть. Укрыться одеялом, свернуться калачиком и обнять себя.

– Скопировала, – повержено отвечаю. Каждая клеточка в моем теле устала сопротивляться его жестокости. – Увидела, как ты в сейф их прячешь, и решила скопировать.

– Ну ты и…

– Кто, Кречетов?

– Принесешь все, что у тебя есть.

Сейчас он зол. Нижняя челюсть выдвинута, а губы стали тоньше.

– Никогда. Теперь точно никогда тебе их не отдам. После того, что ты только что сделал со мной.

Макс закатывает глаза, кривит рот. Это видно даже при скудном освещении. Ему становится в тягость разговор со мной.

В трусы он залезть мог, а поговорить нормально с бывшей женой выше его сил. Ненавижу!

– Ты же специально сюда пришла, Ляль?

Усмехаюсь. Напыщенный, самоуверенный индюк. Который прав.

– Под спортивный топ ты никогда не надевала кружево. Они сдавливают грудную клетку и не дают правильно дышать. Значит, ты пришла не заниматься. Не знаю пока как, но ты узнала время, в которое я обычно хожу сюда. Спустя два года, Ляль! Зачем?

– Папку тебе показать.

– И ты мне ее отдашь.

– Не надейся.

Шаг в мою сторону. Он снова близко. Его запаха много: бессменная туалетная вода, соль и мужской пот. Во рту скапливается слюна, потому что я помню, какая его кожа на вкус.

– Запись, как мы входим в эту комнату и выходим спустя, – делает задумчивый вид, подсчитывает что-то, – примерно десять минут, попадет твоему ненаглядному Оскару на стол завтра же. Как думаешь, какая идея у него возникнет по отношению к нам, а?

– Ублюдок!

– Завтра вечером. Адрес скину. Поэтому не добавляй в блок.

Зараза! Он уже у меня в блоке.

– Ненавижу тебя, Кречетов! – кричу ему в спину, которую хочется расцарапать. Потом лицо, грудь. Всего его искалечить. За то, что снова все чувства сгрыз.

– Аналогично, – не обернувшись, говорит.

Дверь хлопает, а я опускаюсь на пол. Он кафельный и только сейчас понимаю, что мои ноги ледяные, рук вообще не чувствую. В промежности все тот же пожар и сырость.

Господи! Как мне победить себя?

Закрываю лицо руками, чувствую, слезы на подходе. Но ни одна слезинка не капает. Только горло в какую-то пленку затянуто, а тело в узел закручивается от противоречивых ощущений. Тошно от самой себя.

Спустя полчаса получаю сообщение от Кречетова. Несмотря на то что написал с другого номера, я знаю, что это он.

Адрес ресторана и время.

Телефон падает из рук прямо под ноги, выскальзывает вперед, ударяясь о заледеневший сугроб.

Он издевается! Я не могу туда пойти! Никогда и ни за что!

Глава 6. Оля

К ресторану подъезжаю сильно припозднившись. Очень надеюсь, что Кречетов не выдержал и сбежал. Он жуть как не любит опоздания. Я же вечно опаздываю.

Но сегодня это было сделано намеренно.

На мне джинсы с высокой посадкой и наглухо закрытая водолазка. И мне все равно, что вид не соответствует походу в ресторан. У меня вообще такое состояние, что я готова крушить стены этого места.

– Добрый день, у вас заказано? – спрашивает милая девочка на входе, окидывая меня неодобрительным взглядом.

Это место довольно пафосное. И вот так вот заявиться в том, в чем я, мягко говоря, неправильно.

– Кречетов Максим, – произношу имя бывшего мужа.

Некогда родное сердцу имя выплевываю, словно старую пережеванную жвачку. Оглядываюсь по сторонам. Ничего не изменилось с нашего последнего визита сюда.

Только стены сейчас давят, становится душно, в голове звучат голоса того вечера, которые мы слышали из соседней кабинки.

Да, особенность этого ресторана в том, что все столики находятся в кабинках. Небольшие, довольно интимные места, где никто не помешает.

Ну, мы так думали…

– Я уж думал, ты не придешь, – расслабленно говорит бывший муж, который вальяжно развалился на диване.

На столе полусъеденный ужин на одну персону и бокал красного вина.

Я не ела с утра, крошки во рту не было, и мой желудок зазывно и позорно заурчал.

– А я думала, ты уже уехал.