Клуб миллионеров

Сознаться – показать слабость.

Зверь не любит слабых, не любит страх. Чтобы быть с ним на равных, нужно принять правила его игры.

– Мне следует?

Говорю спасибо всем высшим силам, которые помогли сохранить мой голос твердым и ровным.

Темный взгляд буквально пожирает меня по кусочкам. Губы искривляются в ухмылке, и от нее неожиданно рвется дыхание.

– Помнится, вчера ты сказала, что сделаешь все, чтобы загладить свою вину, – припоминает он мои слова.

Его сила одуряет, я маленькой несмышленой девчонкой уставилась на лицо Исхакова, понимая, что один мой промах, и зверь сотрет меня в порошок, не поморщившись.

– Не бойтесь, Маша, Вам правда ничего не угрожает, – смягчается. Его голос меняется. Лишь глаза продолжают светиться желтым.

Сажусь в салон и слышу, как шум улицы отрезается тихим хлопком двери.

Ну вот и все.

Через пару секунд, когда Демид обойдет машину, мы останемся с ним один на один, не считая водителя. Пространство внутри тесное, несмотря на то, что это «Майбах».

Чувствую, как воздух электризуется, становится тяжелым и влажным. Зверь еще не рядом, а я ощущаю его повсюду, в каждой маленькой детали, в каждой клетке.

Из окна наблюдаю, как Исхаков кому-то звонит. Он не спешит. Изредка бросает взгляды ровно на меня, хотя окна затонированы наглухо.

Становится не по себе, что даже так он знает, где я, видит мои глаза. И кажется, можно расколоть меня за считанные секунды.

– Вам понравились цветы, Маша? – спрашивает, как только забирается в салон.

– Да. Хочу Вас поблагодарить, – выжимаю из себя улыбку.

Правая рука Исхакова лежит на сиденье. Красивые мужские пальцы и сексуально выпирающие вены на тыльной стороне ладони.

Этой рукой он касается своей любовницы, наверняка, ей нравится, и она просит его не останавливаться.

А меня настигает странное чувство, и становится ужасно душно. Тесно. Грудную клетку стянул обожженный металл.

– Ты уже успела многое обо мне услышать, Маша, – не спрашивает, уверенно говорит. Что-то мне подсказывает, Демид знает, что о нем говорят.

– Да.

Без тени сомнения поворачиваю голову, и мы встречаемся взглядами.

Губы загораются, кожа вспыхивает, а тело предательски отзывается на его голос и цвет его глаз. Я помню их, всегда помнила. В кошмарах мне снились. А сейчас… они завораживают. Как бы все тайны не выложить.

Он крепче сыворотки правды действует.

– Что у меня серьезный бизнес, что раньше я работал с бандитами и сам был одним из них, что убивал…

Демид говорит ровно, без запинки. Меня от каждого его слова протыкает острым копьем. В самый центр, задевая сердце. Но я все еще жива, дышу как-то, сдерживаю слезы.

– А еще говорят, что Вы очень опасен, – хрипло отвечаю.

– Смотря для кого, Маша. Но Вам ничего не угрожает, – улыбается.

Застываю над его улыбкой, не веря, что зверь вообще может это делать.

Да он несколько своих лет скидывает, когда улыбается.

Ломает от желания сказать, чтобы он чаще это делал, что улыбка ему идет. И я совершенно не понимаю себя, когда улыбаюсь в ответ.

Мгновение, и ток заискрил, словно произошло короткое замыкание. Вспышка, соленый вкус на языке, и сердце стучит без остановок.

– Мы приехали, Маша.

Исхаков выходит из машины первым, обходит и открывает мою дверь. Долго смотрю на протянутую руку, не решаясь вложить в нее свою.

Вспоминаю, что именно этой рукой он ласкает очередную любовницу. А еще ест, расписывается на документах, подает девушке…

Его ладонь теплая, даже горячая. Он тут же обхватывает ею мою руку и тянет на себя, пока я попросту не врезаюсь в его тело.

Задыхаюсь от наглости, и… непонятного чувства в животе.

Заставляю себя очнуться от непозволительного наваждения и снова выдавливаю улыбку.

Он зверь, монстр. Демид Исхаков, который разрушил мою семью.

С трудом забираю свою ладонь и устремляю взгляд на двухэтажное здание. Сглатываю, перевожу дыхание после душного салона и облизываю пересохшие губы.

– Скажете, где мы?

Демид становится позади меня так близко, что я чувствую, как его тело пышет жаром.

– Ресторан.

– Из одного в другой? – чуть не смеюсь, вовремя осекаясь.

Исхаков замечает мой сарказм, но сам бросает стеснительную усмешку и тупит взгляд на огромные окна напротив.

– Банально. Я снял зал, чтобы мы могли побыть вдвоем.

Щекотка проходится по шее и спускается по позвоночнику вниз.

Почему мне кажется это милым и даже романтичным?

– Вы же не боитесь остаться со мной вдвоем?

Флиртующие нотки ощущаем мы оба. Они как сладкий пар окольцовывают мысли, и я вновь улыбаюсь зверю.