Эгоист

У него на щеках ямочки, как и у Марино. Они не братья, случайно? Не удивлюсь, если оба придурка.

– Пойдем, пойдем. Сафин не так ужасен, как все о нем думают.

– Правда? В прессе пишут, что он душка, – мои брови взмывают вверх. Я как бы не сильно интересовалась, но работа такая – следить, что пишут в сети и в журналах.

Эдер издает что-то вроде короткого смешка, на секунду затормозив все свои действия.

Его английский с акцентом, может, и я не так выразилась? Потому что Алекс поменялся в лице, и мне захотелось его обнять. Только вот гонщики еще и гордые, а, насколько я поняла, в последней гонке прошлого сезона этот Сафин вырвал у Алекса победу.

Поэтому я меняю тему, согласившись присоединиться к Тимуру и его команде. Чувствую себя правильной, почти благородной.

Когда подходим к столику, все с нами здороваются. Кроме Майка. Тот делает вид, что не замечает ничего. Лишь скупо кивает своему напарнику и отворачивается. От меня.

Мне по закону подлости достается место между Майком и Алексом. Поджимаю губы и закатываю глаза.

Я должна быть в эйфории, что сижу за столом с самыми высокооплачиваемыми пилотами мира, а я мечтаю снова оказаться в номере и лечь спать. День был сложным.

– Нас не знакомили, – Тимур, или как его там, пристально меня разглядывает. Нет, не так, чтобы его девушка взвыла от ревности. Сафин изучает, он даже голову склонил, а меня от его настырного взгляда пробивает на дрожь. Сколько ему лет, раз смотрит как рентген?

– Таня, – отвечаю на русском и жму протянутую руку.

Тело по правую сторону ощущается каменным. Сидит еще так близко, возмущенно тесно. И пахнет как раньше.

– Ты же чемпион? – улыбаюсь.

Вполне возможно, что Сафин не такой придурок, как Марино. У него девушка есть, и, кажется, он ее любит.

– Я, – самодовольно усмехается, разваливаясь на удобном диванчике.

Нет, у них у всех тут эгоизм пробивает атмосферу.

Рука Эдера оказывается за моей спиной. Он положил ее на спинку диванчика и даже не касается меня. Но вроде как и обнимает.

Я смущаюсь на все сто процентов. Краснею, сбиваюсь с мысли и все знания языков вылетают из головы.

– Значит, господин говнюк, – Сафин обращается к Алексу, – она звалась Татьяной, – заканчивает свою фразу на русском и вновь переводит на меня свой пытливый взгляд.

А он хулиган!

– Девушка твоя? – спрашивает Эдера Тимур.

И вопрос, как репейник, кинутый в распущенные волосы, путает наши взгляды между собой.

От прямоты воздух в легких заканчивается, и мышцы одеревенели. Я чувствую себя не вправе что-либо сказать. Алекс, должно быть, растерян.

– Возможно… Я был бы не против, – без доли иронии и очень уверенно отвечает Алекс.

– Mamma mia! Santa Maria! Какие страсти! – восклицает придурок с номером «двенадцать». Его пассия успела заскучать, надув и так надутые губы.

– Завидуешь, Марино? – а вот сейчас был вызов.

Адреналин подскакивает в крови, и я это ощущение схоже с тем, что испытывала, когда болиды были на трассе. Первая гонка сезона еще впереди, а у меня ладони потеют только от мысли, что увижу все своими глазами.

Сафин улыбается, почти смеется. Или ржет.

– Королева, ты прекрасно выглядишь. Как всегда, бесподобна, – Майк игнорирует вопрос Эдера и обращает свое внимание на девушку Сафина.

Это она королева?

Сильное жгучее чувство образуется в животе и схлопывает меня словно мошку.

Глава 10. Таня

– Подавись, Марино!

Алекс провожает меня до моего номера после самого странного свидания моей жизни. Я до сих пор чрезвычайно обескуражена ответом Эдера и зла на реакцию итальянца.

Наглючий Сафин постоянно подкалывал, а я достойно ответить так и не смогла. Чемпион все-таки.

– Спасибо за вечер, – Алекс совершает легкий поклон головой.

А говорили, королева эта… Варя. Поклоны отвешивают мне, как бы.

– Это тебе спасибо за приглашение.

Я вижу его редкую улыбку, сама улыбаюсь в ответ. В голове повторяются слова: «Возможно… Я был бы не против». Неужели я стала магнитом для гонщиков? Прям честь какая-то для простой девчонки из Сибири.

По коридору слышу знакомые шаги, затем женский смех. Трезвонит, как целая куча ржавых колоколов. Конечно, как я могла забыть, что мой номер по соседству с номером Марино?

Этот итальянец нашептывает что-то своей… Девушке. Та не смеется, наконец, а лишь хихикает. Репутация бабника подтверждается на все сто процентов. У Марино сейчас хитрый взгляд, чарующая улыбка, от нее колени подгибаются, и в моем носу стойкий аромат мужского вкусного парфюма. Тот, от которого я отмывалась долгое время, но мне до сих пор кажется, что вещи тех дней пахнут им.

Эта парочка останавливается около нас. Внутри развернулось настоящее поле боя, где по одну сторону злость, по другую – смертельная обида. И не знаю, что испытывает Майк, но явно не штиль в душе. Его взгляд на меня, как твердая плита, готовая вот-вот обрушиться на мою невинную душу.

– Хорошего вечера, напарник, – обращается к Алексу, когда девица в коротеньком платье бесстыдно повисла на шее Марино. Ее язык очерчивает ушную раковину итальянца. Вот ведь… Падла.

Я почти выдохнула, когда Майк уверенно разворачивается, оставляя соблазнительное тело позади. На какой-то миг мне показалось, что оно его вовсе не интересует.

Все мышцы свело от плохого предчувствия.

Получается, мы с Марино будто бы враги?

– И да, все удовольствие штука евро. Потянешь? – обращается к Алексу, подмигивает мне.

Мои ноги лишаются опоры, словно все кости жестоко вырваны. Я уставилась на предмет своей боли и пытаюсь моргать, дышать, собрать мысли воедино, но в мозге, как на старой кассете проигрывается одна и та же хриплая запись: «штука евро… Штука евро…»

Мороз по коже, и ненависть к этого итальянскому гонщику вырастает, становится безразмерной и необъятной. Даже страшно оттого, что я когда-то влюбилась в этого… Придурка.

– Ты о чем? – Эдер склоняет голову вбок и переводят взгляд с Майка на меня.