Какова же цена мести?

– Тоша зашёл и сказал, что подаёт на развод… Пробыл он у меня всего несколько минут.

– Вы выходите замуж?

– С чего Вы взяли? – злобно выкрикнула Шлёц

– Кольца на Ваших руках. Одно на левой. другое на правой… На тех же пальцах, – начала говорить Анна, но Наталья её перебила.

– Да, я выхожу замуж, но к делу это, не имеет ни какого отношеия, – холодно произнесла Наталья.

– Хорошо, спасибо, Вы свободны, если у меня возникнут ещё вопросы, я Вас побеспокою.

За Натальей вошла Андросова. Её походка была тяжёлой, взгляд уставшим, вид был поникшим, в глазах сверкали слёзы.

Если бы поставили Ольгу рядом с Натальей, то, скорее всего, решили бы, что жена Антона – это Ольга. Вид, действительно, был у неё ужасный. Она скорбила. Скорбила по человеку, которого знала всего несколько дней, но успела с ним так сблизиться.

– Ольга, Вы провели здесь относительно немного времени. Скажем…около недели, – начала Анна.

– Но уже так искренне скорбите. Расскажите, пожалуйста, всё, что знаете. Всё, что произошло с Вами здесь, с момента прибытия.

– Анна Павловна, извините, – вымолвила Ольга и залилась горючими слезами. – Понимаете, я, – не переставая рыдать, говорила Ольга. – Влюбилась, как подросток. Он мне сделал предложение и дал время, чтобы хорошенько его обдумать. Он ко мне зайти за ответом должен был, но не зашёл. Я не думала, что буду сходить с ума, как девчонка. Мне уже сорок пять лет. Могужа, как Вы знаете, похоронила год назад. Тут выпал шанс снова выйти замуж, да ещё за человека, которого полюбила. Но сразу я согласиться не могла. А тут такое…

– Успокойтеь, пожалуйста, выпейте воды, – с этими словами Анна подала Ольге стакан с водой. – Лучше? Продолжайте, – со спокойствием сказала Анна Павловна.

– Я толком ничего не знаю. Антон мне ничуть о наследстве не рассказал. Он только сказал, что там дела прошлого и их касаться не стоит. Мы оформили документы и больше не возвращались к этой теме.

На глазах Ольги снова выступили слёзы.

– Какие-то бумаги, что-нибудь вам показывал Антон?

– Там какая-то расписка с моим покойным мужем. В комнате у Антона, в столе, в шкатулке лежала. Как только я её прочитала, Антон её сжёг. Там говорилось, что всё своё наследство он обязуется завещать мне.

– Хорошо, спасибо. Ольга, идите в свою комнату, отдохните.

Ольга ничего не ответила, только кивнула головой. Встала и вышла из комнаты.

На кухню вошёл Крепостной, который, как он утверждал, ничего не видел, не слышал и не знает. И, что, вообще, его тут не было, а, если и бывал, то крайне редко.

Из этой беседы (именно беседы, а не допроса), Анна Павловна узнала только то, что за него Наталья Шлёц выходит замуж. Больше ничего полезного не было. Да и это было очевидно. Крепостной не мог ничего знать, он к этой семье не имел никакого отношения.

Наконец в столовую вошёл Белов. Вид его был ужасен. Он был бледен. До сих пор он не мог поверить, что Антона больше нет.

– А знаете, – начал говорить Белов, садясь напротив следователя, – я знаю, что он не сам…

В горле выступил ком, слёзы заблестели на глазах, но Фёдор Константинович держался стойко, до последнего. Уже после этой беседы он закроется у себя в комнате и выпустит эмоции.

– Он мне, как сын был. Я до сих пор не верю, что его рядом нет, что его, вообще, нет. Возможно и звучит это всё сентиментально… Во всей этой истории мне жаль только Ольгу.

Анна Павловна слушала внимательно и не перебивала доктора. Она хотела, чтобы он сам сказал всё по поводу данной ситуации. Уже после всей его речи, она начнёт задавать вопросы, если это потребуется.

– Её же Наталья загрызёт, – продолжал Белов. –Змеюка она ещё та, такую поискать надо, – более оживлённо говорил Белов, в его глазах появлялся странный блеск. – За это наследство достанется же бедной. Как мне её жалко… Наталья его отравила, я уверен. У неё в комнате он больше получаса просидел. Потом вышел и всё… Наталья же надеялась, что ей всё достанется. Она же не знает о написанном завещании, никто, в принципе, не знал. Я, Антон и Ольга. Теперь Вы… И в скором времени все. Я хоть и был близок с Антоном. Мы во время его болезни сблизились, но толком я ничего о его прошлом не знал, да и о настоящем-то особо тоже… Это Антонова болезнь, будь она не ладна! Антон из-за неё поторопился с завещанием. Ему доктора, мои коллеги, ничего утешительного не говорили. Поставили не тот диагноз, убивали лекарствами. Я пытался сказать Наталье, но она и слышать не хотела… А сейчас, увидев, что лучше стало ему, решила всё под свой контроль взять, вот и… Сами видите, что произошло. Анна Павловна, прошу Вас, закройте её надолго.

– Её вину нам ещё нужно будет доказать. Мы не можем без веских оснований, как Вы выразились, закрыть кого-то. Я обещаю Вам, что мы проведём тщательное расследование и, если всё-таки окажется, что Антона действительно отравили, и сделала это Наталья, то она получит по полной программе.

Белов посмотрел на Анну Паловну таким взглядом, каким до этого не смотрел ни на кого, в нём читалась жалость, скорбь и моление о помощи. Казалось, что он тонул в глубоком омуте, из которого никто не мог его вытащить. У Анны, у этого стойкого профессионального следователя, первый раз за столько лет навернулись слёзы на глазах. Белов встал, пошатнулся и пошёл в свою комнату. Часы показывали четыре утра.

Все участники события, исключая Крепостного, который направился сразу же после беседы с Анной Павловной домой, были в своих комнатах и пытались уснуть.

В доме царила тишина и скорбь. Каждый уголок дома был пропитан унылостью. Воздух был тяжёлым, дышать было трудно.

Белов и Андросова уснули почти одновременно, в шестом часу утра. Оба были уставшими, из них как будто вытрясли душу. Им было трудно, обоих душила эмоциональная боль. Андросова винила себя за то, что помедлила и не сказала то судьбоносное «да». Она во всём винила себя: «Если бы не я, если бы я тогда сказала всего одно слово, то может, всё сейчас было бы хорошо».

Белов винил себя за то, что не доглядел. Совесть его пожирала изнутри, на душе скребли кошки. У него внутри, в одно мгновенье, снова стало пусто, как тогда, пятнадцать лет назад, девятнадцатого января, после того рокового события, когда вся его жизнь изменилась и пошла ко дну. В тот день погибла его жена и дочь. Белов долго не мог оправиться, но всё-таки ему удалось это сделать. Он начал жизнь с чистого листа и полностью ушёл в медицину. И вот недавно он обрёл родственную душу, которая стала для него любимым сыном, и потерял её сейчас. В данный момент он испытывал какое-то странное чувство, которое помутняло разум, заставляло действовать необдуманно. Доктор держался из последних сил, его душили мысли. Наконец он уснул, с тяжким грузом на душе.

Наталья сидела в своей комнате и смотрела в одну точку. Она ни о чём не жалела, как ей казалось в тот момент. Ей казалось, что она поступила правильно, ведь, если бы не этот поступок, то никогда бы Крепостной не сделал ей предложение. Чем больше она думала, тем ей становилось хуже. Уснула она позже всех, в семь часов утра.

Анна Павловна даже не собиралась спать. Сначала она проводила следователя, криминалиста и прочих лиц, проконтролировала, чтобы все остались в своих комнатах.

До восьми часов утра Анна просидела на кухне. Она не могла ни о чём думать, она не могла ничего. Весь день Третьякова провела на ногах. Она очень устала, ей хотелось спать, но уснуть она не могла.

На столе стояло уже семь кружек, допивая восьмую чашку кофе и понимая, что он уже не действует, она пошла спать.

Глава XVI

В начале девятого утра зазвонил телефон Третьяковой. Не открывая глаз, она взяла телефон с прикроватной тумбочки. Приоткрыв один глаз, Анна увидела, что звонит Растропов. Она ответила, в трубке послышался серьёзный голос Леонида:

– Здравия желаю, Анна Павловна, – он не успел договорить, Третьякова перебила:

– Привет, Лёня. Прости, я не смогла позвонить. Тут такое произошло…

Анна кратко изложила всю суть дела и попросила, чтоб Леонид приехал.

Через четыре часа Леонид уже позвонил в дверь.

В доме стояла мёртвая тишина, и только звонок в дверь, её нарушал. Дверь открыла Анна, ведь свои комнаты никто не покидал, несмотря на то, что часы показывали первый час дня. Именно по этой причине никто не знал о приезде Растропова.

– Лёня, пройдём в столовую… Там и поговорим.

Войдя в столовую, они сели друг против друга. Им никто не мешал, они спокойно могли обсудить суть дела. Анна ещё раз повторила всё, что произошло вчера, но уже более подробно, не упуская деталей.

– После того, как мы с тобой поговорили, мне позвонил Трошин, он занимается этим делом.

– И что? – перебив Третьякову, спросил Лёня.

Ему не терпелоь узнать всё, каждую деталь, каждую зацепку.

– Не перебивай. Антон умирал в страшных муках. Он отравлен. Смерть наступила где-то через полчаса- час. Ядом являлся стрихнин.

– Что? Стрихнин? Как необычно…Я о нём где-то слышал. Но в большинстве случаев используют цианистый калий. Подожди, если стрихнином, то, – Лёня остановился, после небольшой паузы продолжил, – Насколько я знаю, выпив стрихнин, человек умирает в судорогах. Тело, скажем, изгибается…дугой. Для смертельной дозы нужно было около семи милиграмм яда, предпологая, что вес Антона семьдесят килограмм.