Без Границ

Виктория была перепугана. Испуг сковал ее тело еще хлеще, чем появление «адской луны» в тихом небе.

– Это просто мой дом…

Харон, наконец, начал чувствовать девушку. Находясь на его территории, ее собственные силы немного ослабли. Он снова превосходно слышал все ее мысли, как когда-то, все панические и тревожные вопли в голове, требующие вернуться на землю. Он чувствовал ее неподдельные переживания. И он прекрасно понимал, что девушка в полнейшем смятении. Она ничего не знает, ничего не понимает, для нее все дико и страшно. И нет ни сил, ни желания бороться с этим невозможным переизбытком эмоций.

Харон также понимал, что девушка скептически относится к месту, где демон обитал уже не первое тысячелетие.

– Мы в аду? – снова спросила Виктория, поворачиваясь лицом к мужчине.

– Если тебе станет легче, то да, мы в аду.

– Почему? – слезы, снова слезы. – Почему мы здесь?

– Почему ты плачешь?

– Потому что я хочу вернуться домой! На землю! – прорыдала девушка. – Мы сможем вернуться на землю, Харон? Скажи, пожалуйста, да! Я так не хочу тут оставаться! Мне страшно и я совсем не понимаю, почему нахожусь здесь!

Харону пришлось обнять Викторию, потому что она рыдала все сильнее и ей становилось все страшнее.

– Мы здесь без всякой причины. Я хотел показать тебе свой дом… – Харон чувствовал себя удрученно.

– То есть, ты не собираешься жечь меня на сковородке?

– Что? – удивлению демона придела не было. – Жечь на сковородке?

– Тыкать вилами и вечно истязать мое тело… – добавила Виктория, дрожа всем телом от одной только мысли о своем пребывании в аду.

– Пойдем-ка, – Харон взял Вику за руку и пошел в свой дом.

Как же сильно он соскучился по родным стенам, запаху, которого на земле никогда не почуять. Понятие «родного» существует не только на земле. Привычка и любовь к окружающему никого не оставила в стороне.

Он провел рукой по мраморным стенам. Черный цвет камня был настолько низменным, насколько вообще возможно было вообразить, и он так радовал глаз демона. Хладность и неживое отражалось от черных мраморных стен, приятные сущности Харона и пугающие Викторию.

В коридоре дома инкуба, Вика чувствовала себя как в склепе. Ее немного пугало, но запах, который она чувствовала, был таким приятным и сладким, что он и дом никак не хотели отождествляться.

Коридор был длинным. Стены, снаружи бревенчатые, внутри каменные, казалось, тянулись в бесконечность. Ничего больше не было в этом пустынном месте. Ни одной фотографии или картины. Просто голые стены. Пустые. На них не было ничего, кроме черного, отталкивающего цвета. Интерьер не для слабонервных.

Харон пропустил девушку вперед. Виктория, опасаясь всего на свете, сделала шаг вперед. Рука непроизвольно дотронулась до холодной каменной стены. Вика тут же отдернула руку: такого обжигающего холода она в жизни не испытывала. Словно кончики пальцев погрузились в жидкий азот, на несчастную миллисекунду, которой было достаточно.

– Холодные… – сказала Вика, оборачиваясь к демону.

– Для человека – да.

– Как ты ощущаешь эти стены? – спросила она.

– Как тепло родного дома.

– Тепло родного дома? – девушка перевела взгляд на стены, но притронуться к ним больше не рискнула. Она медленно двинулась вперед, внезапно начиная понимать, что входная дверь медленно закрывается, скрывая за собой частички искусственного света.

– Эй! – вскрикнула она, остановившись в полной темноте. – Харон! – Ее голос дрожал, сердце трепетало. Темнота в этом гнетущем доме казалась еще чернее и невыносимей. – Дай мне руку… Прошу тебя, любовь моя, – прошептала Виктория, вытягивая руку в черный вакуум.

Несколько секунды тишины, жуткой и неподвижной, и вот сильная рука, наполненная привычным теплом, сжала ее пальчики, трясущиеся от страха.

– Как сильно ты напугана, дитя, – голос прозвучал у самого уха.

Виктория вздрогнула, щурясь и пытаясь разглядеть Харона.

Откуда-то сверху появилось небольшое свечение, по форме напоминавший стандартную галактику. То был необычный свет, не тот, к которому привыкли люди. Он был живой, подвижный, словно где-то сопрягались языки пламени, аккуратно сжигающие что-то сухое. Но свет был тусклым и нигде не было видно его источника. Складывалось впечатление, что под потолком образовался сгусток заряженной энергии, который излучал свет. Но то, что свечение было явно живым, у Виктории не осталось сомнений. Они шли по коридору и свет все-так же неспешно двигался над их головами.

Легким, но неожиданным движением руки, Харон остановил девушку посреди бесконечного коридора. И вот, черная, мраморная стена справа начала раздвигаться.

Взору открылась огромная гостиная с высочайшими потолками. Под их сводами сложнейшая архитектура, неподвластная человеку. Комната в форме строгого квадрата. Обставленная без изъянов и со вкусом. Там были и столы с резьбой на винтовых ножках и стулья, чьи ноги пустили корни в пол, а у самого низа пытались распуститься уже набухшие почки.

Появившиеся, наконец, окна, открывали живописный вид близлежащий лес. Густой и темный, с неизвестными видами деревьев, листья которых были такими разнообразными по формам, но не имели ничего общего с деревьями в мире, в котором привыкла жить Вика.

На одной из стен весело огромнейшее зеркало, размером чуть ли в не половину самой стены. Отражало оно все, кроме самой Виктории. Оно просто игнорировало присутствие девушки.

Не было в гостиной никаких современных гаджетов. Ни книг, ни стеклянных фигурок на пыльных полках. Ничего, что могло бы быть привычным человеческому глазу. Стол разве что. Громадный, массивный и совершенно пустой. Ни скатертей, ни салфеток, ни солонок, ни цветов, ничего.

Декор был совсем скудным по человеческим меркам. Но зато затейливая резьба присутствовала везде, где только можно. Красивая, разнообразная и вроде бы даже к месту.

– Гостиная… как вы называете это. – Сказал Харон, взяв девушку за руку.

Он пытался понять, что чувствует Виктория, нравится ли ей или нет. Больше всего он не понимал, почему ему было так важно узнать ее мнение. Но поскольку Вика сама все еще не могла определиться в собственных чувствах и эмоциях, толкового она ничего не могла сказать и Харону. Девушка просто молча смотрела на мужчину.

– Твое дерзкое предложение…поэтому мы здесь. Я чувствую, ты все еще не допонимаешь твое присутствие в моем доме.

– Предложение?

– Да. Смело высказанное демону сладострастия. Пойдем.

Виктория шла за Хароном, не очень понимая, о чем он говорит. Внутри все еще был страх за свою жизнь, но вера, слепая, глупая и все-таки тщедушная вера имела место быть. Вера демону. Настолько глубоко и сильно Виктория верила Харону, что у нее не проскочило ни одной мыслишки-вопроса: «а не дура ли я верить демону?».

Они шли наверх по винтовой лестнице. Холод мрачных ступенек обжигал босые ноги девушки. Она буквально взлетела наверх по ступенькам, крепко держа руку мужчины. Он шел впереди, стараясь не спешить. Его движения были такими медленными и отрешенными, словно он шел на эшафот.

Сверху все также беспечно плыл сгусток иллюминационной энергии. К этому явлению Виктория почти привыкла. По крайней мере, из всего происходящего, странное свечение смущало ее меньше всего.

И вот очередная стена разверзлась перед ними и Вика оказалась в спальне.

– Вот это место я хотел показать тебе…не сковородки… – прошептал сзади стоящий Харон.

Его руки уже обнимали обездвиженное тело девушки. Она же рассматривала огромную кровать, которая занимала добрую половину комнаты, застланную все тем же черным цветом. Виктория почти уже приняла этот мрачный цвет, лишенный жизни. В принципе, у нее были обоснования для преимущества данного цвета в доме демона. Но и смущение ее было понятно: никогда в жизни Вика не видела столько черного цвета сразу.

– Сделай шаг вперед, детка, – Харон приподнял ее и медленно двинулся вперед. – Не бойся, тебе ничто не угрожает в этом месте… ничто.

Его губы опустились на ее плечо, едва прикасаясь к коже. Вика молчала. Наверное, впервые она не могла расслабиться в чудесных руках демона-искусителя.

– Да ты совсем здесь беззащитна, – Харон улыбнулся, оскалив зубы и подхватил девушку на руки.