Ангелы

– Привет! – вниз спускалась девушка ослепительной красоты, в одной лишь рубашке Люца.

Золотистые волосы, густые, как будто на ней был парик. Я никогда не видел, чтобы у человека было столько волос, честное слово. Ее волосы, как волна океана, спускались к пояснице. Глаза, золотисто-коричневого цвета, как клиновые листья красочной осенью. Сумасшедшие, нереальные глаза… Ресницы, темно-коричневые брови…белая кожа…Твою мать… Она должна была быть живой, она не могла быть куклой. Бледно-красные, пухлые губы…Идеальная, гладкая кожа… Как же я хотел, чтобы это чудо оказалось всего лишь миражом моего воспаленного мозга.

– Привет… – брызнув слюнями, ответил я ей.

Девушка улыбнулась и весело спустилась вниз, ближе ко мне. Впервые, мне стало жалко девушку Люцифера. Ведь он пользовался ими только на одну ночь. Мне искренне не хотелось, чтобы золотой девушкой он воспользовался тоже только на одну ночь. Я даже не хотел спрашивать у себя, где он откопал это невозможное чудо природы, я лишь хотел, чтобы он не делал ей больно.

– Гавриил? – ее голос звучал, как идеально сыгранная мелодия Шопена.

Я кивнул в ответ.

– Люцифер рассказывал о тебе пару дней назад, но не говорил, что вы близнецы! Рада знакомству. Меня зовут Нинель!

– Ага! – ответил я и облизал губы, не зная, какого черта делать дальше.

– Как же вы похожи с братом! – пропела она, не прекращая улыбаться.

Я терялся хер знает, где из-за ее присутствия и ее улыбки. Постепенно меня начало попускать, я стал возвращаться к реальности. Эта девушка сказала, что Люц говорил обо мне пару дней назад…Это что, хреновый сон? Два дня назад! Люцифер с этой девушкой уже три дня? Либо я чокнулся, либо мой брат! Как такое было возможно, что мой брат с душою бесплатной проститутки с одной девушкой три дня? Да для него это как половина жизни прожить с одним человеком… Нет. Нет, это невозможно! Я болен! Но девушка не была моим паскудным миражом.

– Мне надо идти… – прошептал я и улыбнулся чудаковатой улыбкой.

Я оставил это божество в коридоре, и словно вихрь, занеся на второй этаж, крадясь к себе в комнату. Мой седовласый ангел спал, раскинувшись на кровати.

«Какого черта, а?» Это все, что было у меня в голове на тот момент.

Нинель.

Как же было бы офигительно, если бы Люцифер похоронил Нинель в своей голове, сердце и душе. В таком случае он перестал бы пускать свои тягучие слюни на Розу и вообще оставил бы ее в покое… А может ему было бы просто насрать?

– Привет! – прозвучал хрипловатый голос.

Я тут же взглянул на Розу. Она открыла глаза и с улыбкой смотрела на меня. Ну, вот мне и конец…с моими оголтелыми подарками. Чуть ли не со слезами на глазах я подполз к кровати, словно провинившийся щенок, и заграбастал ее в объятия. Я хотел спрятать глаза. Мне было действительно стыдно. Провалиться сквозь землю на тот момент? Это всего лишь мечта дауна, а мне надо было просто исчезнуть, как будто вылез какой-то маг-чародей и поковырялся у меня в голове своей корягой, называющейся в простонародье – волшебной палочкой. Я чувствовал себя ничтожеством…

– С Днем Рождения! – прошептал я ей на ухо, так и не показывая глаз. – Все, что я могу сказать тебе в этот чудный день…в твой день, так это – оставайся всегда такой прекрасной…Больше ничего не хочу говорить, чтобы не быть до жути банальным и поверхностным…

Пока я шептал ей, пряча свои глаза, я думала о стыде и нелепости… Перед глазами пробежал образ Нинель в рубашке Люцифера. В тот момент я окончательно понял ошеломительное серьезное различие между страстью и любовью. Я любил Розу, как безумная навозная муха любит коровий кал, как комар, который не может жить без крови, как собака, обожающая глодать кости, как человек, жаждущий увидеть на небе луну и солнце одновременно, но этого никогда не случиться, как растения любят воду, как пустыня, молящая о дожде… И трахнуть Нинель, как жестокий, необузданный маньяк, насладиться ее телом…ощутить ее всю, не боясь притронуться к ней, вообще не боясь… Ведь поначалу мне было страшно дотронуться до Розы, было страшно помять хоть один маленький шип, лепесток… Мне не было жалко Нинель, я не боялся… Да я просто увидел в ней необыкновенно красивый, притягательный кусок мяса. Интересно, что Люцифер увидел в ней? Наверное, то же самое, что и я. Вот чушь какая, а! Почему одни девушки созданы для чего-то большего, чем просто для секса, другие же созданы не больше, чем для секса? Почему одну любят дома, в то время, как в кровати ласкают бешеную суку?

Я решил, что мне ни к чему думать об этом и вспомнил, что обнимаю Розу и пытаюсь поздравить ее с днем рождения. Я аккуратно достал из кармана кольцо (мне не хватило даже на низкопробную бархатную коробочку) и замер. Что я должен был делать дальше? Что сказать? Как и куда спрятать стыд?… В результате я просто надел ей кольцо на палец и опустил глаза, жаль, что они у мены не вытаскивались и не убирались в карман. Им бы там было самое место в тот момент.

– Что это? – тихо прошептала она.

Я, не отрываясь, смотрел на одеяло, и думал, что все – это конец, ну или Роза в начале поржет надо мной, а потом все равно – конец.

– Эй… – протянула она, поглаживая меня по руке. – В чем дело, Гавриил? Что с тобой?!

Я молчал и продолжал смотреть на одеяло, нервно сжимая пальцы… Мне конец…конец…Она будет смеяться, глумиться и всячески издеваться. Я не должен был этого делать…надо было просто купить букет цветов, пару ручек и тетрадок…да хер его знает, что-то полезное.

– Гавриил? – Роза снова позвала. – Ты оглох?

– Послушай… – Я повернул к ней голову, но так и не смог посмотреть в ее глаза. – Я просто хотел… Хотел, чтобы тебе понравилось…

– Да мне нравится! – перебила меня Роза. – Мне никогда раньше не дарили золото! Это самый лучший подарок! Правда!

Мне казалось, что я упаду и двинусь головой об пол от радости. Мне польстили ее слова и, в итоге, все-таки заставили мои глаза осмелиться взглянуть на нее.

Роза светилась неподдельным счастьем. Я никогда не видел такой потрясающей улыбки, таких искренне живых глаз, такой непомерной радости. Короче, по словам Люцифера, Роза явно вступила в реакцию с золотом…И я был счастлив, что она радовалась. И самое милое так это то, что сам того не ожидая, я начал получать благодарность. Ее маленькие руки начали шустро расстегивать рубашку, в то время как ее голубые глаза неотрывно смотрели в мои. Тело, по приказу головного мозга, покрывалось мурашками животной страсти, дикой похоти. В ее глазах стояли слезы…Часть меня жаждала узнать, почему слезы, от чего…Но часть, которая хотела ее, как женщину, не позволяла языку задавать вопросы. Я плюнул на слезы и прикоснулся к ее горячим губам и чуть с ума не сошел.

Да каждый раз, когда мы оставались наедине друг с другом в постели, я сходил с ума. Это достаточно приятное чувство, словно что-то сильное и крепкое хватает за руки и ноги, поднимает в небо с легкостью и аккуратностью. Мое тело не чувствует ни какой опоры, сплошная невесомость, только цепкие когти безболезненно держащие мои конечности. Я, как маленькая детская башенка, витал в облаках, и самое ужасное – мне не хотелось возвращаться на землю. Витать в облаках в наше мерзопакостное время это почти нереально, невозможно. Погрязшие в убогости лжи люди не помнят этих детских радостей. Роза – единственный человек, который опускался в эту пучину тошнотворной брезгливости, чтобы заставить меня витать в гиблых облаках. Я даже не обращал внимания на способ, который она избрала, чтобы мысленно отправлять меня на небеса…

На следующее утро я был не так весел, как мне хотелось бы, и самое ужасное, что в этом некого было винить, кроме себя самого. Роза, как продуманная девочка, не стала отмечать свой день рождения перед экзаменом у Лафортаньяны. Роза поблагодарила меня за подарок и отправилась готовиться к пыткам.

Я просидел с ней весь день и, как не прискорбно признавать, просил ее читать бредовые лекции вслух… Честно говоря, мне было не по себе от мысли, что пойду к бездушной тетке Лафортаньяне даже не прочитав ни одной лекции. Мне ж в таком случае просто не жить! Роза любезно перечитывала по несколько раз злосчастные лекции, словно они ей нравились, чего нельзя было сказать обо мне.

Если раньше я ненавидел предмет Лафортаньяны, а она сама мне просто не нравилась, то в предэкзаменационный день я ее уже ненавидел, а предмет просто ни во что не ставил. Но я был уверен: не было ни одного студента во всем университете, который бы имел дело с этой мерзкой женщиной и не опасался ее, по крайней мере. Я опасался…очень сильно. Мне было не страшно, что из-за ее жуткого предмета меня могли отчислить, а вот то, что она могла унизить меня прилюдно, не давало мне покоя.

Естественно, Люцифер занимался чем угодно, только не подготовкой к мракобесью. Что меня больше всего поражало, да нет, просто убивало, Нинель все еще была в нашем доме. Черт возьми, с одной стороны я искренне хотел порадоваться за брата – возможно, он нашел девушку, которая ему в самый раз. Но с другой стороны – мне это не нравилось. Мне не нравилось, что в нашем доме будет шляться еще одна девушка…причем очень сексуальная и притягательная… В общем, Люцифер весело проводил время, вместо подготовки к экзаменам.

Нинель. Я даже не знал, была ли эта девушка из нашего университета, но то, что она не собиралась встречаться с Лафортаньяной – это был очевидный факт. Когда мы завтракали перед выходом в университет, к нам присоединились Люц и Нинель. На этот раз девушка была одета… по-человечески, но мой придурковатый брат смотрел на нее так, словно с ума сошел. И тогда я усмехнулся: мне в голову пришла идеальная мысль, злая, подлая и правдивая. Благодаря своему бреду я сразу все понял. Я понял, почему Люц так стремительно цеплял Розу, почему смотрел на нее, как на кусок мяса, почему в его глазах пылала страсть, обтрахавшаяся с ненавистью. Ревность. Черт побери, это была ревность. Никогда не думал, что буду ревновать этого недоноска Люцифера к бабе. Мне не нужна была его сексапильная девушка, я боялся, что она уведет Люца из дома. Но что я мог сделать? Я мог только соврать себе и сказать, что искренне желаю брату счастья… Я все-таки эгоистичная сволочь. Хотя именно по причине ревности мой брат доставал Розу… как я думал.

Они расселись за столом. На их мерзко-блаженных рожах застыла гримаса счастья, а на моем мерзком сердце появился рубец. Я начинал ненавидеть стерву, сидящую рядом и мило воркующую с моим братом.

– Сегодня будет весело! – улыбнулся Люц Розе. – Ты готова, лапушка?

Мне захотелось заржать! В глазах Люцифера все равно металась чокнутая страсть к Розе. Я видел по нему, что он хотел ее…

Нинель – самый красивый презерватив, который когда-либо был у брата. Мне было жаль, что его, уже использованный, выкинут в унитаз, где канализация смешает его с калом. Вот, кто такая была Нинель! И понял я это именно тогда, за столом. С одной стороны мне было жутко смешно…с другой – я боялся за свои отношения…

Что сделал Люцифер после завтрака, чуть ли не лишило меня жизни, слов, разума, мыслей… Нинель ушла наверх, оставив Люца допивать кофе. Роза, с улыбкой на губах, смотрела на меня и прихлебывала чай. Люцифер встал, подошел к ней и замер, словно вкопанный. Я тоже замер.

– Роза, дорогая! – торжественно заявил он, словно меня там не было. – К сожалению, вчера у меня не было возможности поздравить тебя с днем рождения… Но сегодня я это сделаю.

Люц достал из кармана коробочку и протянул ее Розе. Я, парализованный от шока, сидел и смотрел за всем этим ужасом. Мой белоснежный ангел протянул руку и взял коробку, но на ее лице был шок, изумление и… удовольствие. Люцифер поцеловал ее в щеку, что окончательно чуть не довело меня до сумасшествия. Когда его губы прикоснулись к бархатистой нежности Розы, мне показалось, что он целует ее уже целую вечность…на моих глазах…чертову вечность… И Роза… ее губы медленно растягивались в радостной улыбке, она не прогоняла Люцифера, а наоборот, подставив щеку, сидела и наслаждалась.

– Надеюсь, тебе понравится, лапушка! – негромко сказал он, оторвавшись от ее щеки и пошел к себе в комнату, даже не посмотрев на меня.

Для них обоих я был пустым местом в тот момент. Такое никчемное, пустое место! Нет! Я был сломанным стулом, на котором уже нельзя было сидеть, нельзя было починить… но выкинуть было жалко. Мне стало дурно, словно я пил несколько дней до этого. Меня даже тошнить начало!

Роза открыла коробку – на ее ладони лежала серебряная цепочка с кулоном в виде бутона розы. Как бы мне хотелось наврать самому себе, своим глазам, но я не мог. Я отчетливо видел, что Розе нравился подарок и то, как его преподнесли.

Я вскочил со стула и понеся за Люцифером. Я настиг его на втором этаже около комнаты. Схватив его за шкирку, прижав к стене, я жаждал вырвать его сердце.

– Какого хера ты делаешь? А? – прошипел я ему на ухо, тряся его за грудки. – Какого хера?

– У тебя сейчас кровь из носа пойдет! – прошептал он мне в ответ, убирая мои руки. – Я всего лишь поздравил девушку с днем…

– Ты поздравил МОЮ девушку! – перебил его я и снова тряханул за грудки.

Люцифер стоял около стены и улыбался, а я мечтал прислонить его к раскаленной конфорке лицом.