Хаотическая магия Филомины

– Давай начнём с генеральной уборки спальни, кухни и санузла, разберём весь хлам, всё что лишнее выбросим, остальное оставим, постираем постельное бельё, вымоем всю посуду, после разберём все шкафы и выкинем мусор, протрём пыль и вымоем полы во всех комнатах, – словно генерал мама ходила из комнаты в комнату, составляя план битвы. Девушка хотела бы сказать что-то, но только молчаливо кивала и поддакивала. В квартире давно никто не убирался и уборка здесь точно лишней не будет.

Внезапно мама Филомины остановилась, её взгляд привлекло что-то. Женщина подошла к серванту и достала кипу старых фотоальбомов, перемотанных лентами, чтобы ни одна фотография не потерялась. Вместе с дочерью они расположились на пуфике в прихожей, чтобы сквозняк не мешал им предаваться воспоминаниям. Они вдвоём стали разглядывали фотокарточки, бережно собранные родителями бабушки и ей самой. Первые страницы были со старыми черно-белыми и почти выцветшими карточками. Это были прабабушки и прадедушки мамы.

Женщина рассказывала о том, какой была их семья по материнской линии. О том, что всегда были тайны, о которых нельзя было делится ни с кем. О том, что знали только наследники рода. Знания, которые передавались из поколения в поколение и судя по всему будут забыты после смерти бабушки.

Увидев фотографию дедушки Мирианн, она рассказала о том, каким он был трудолюбивым и щедрым человеком. Он никогда не забывал о тех, кто работал с ним и помогал в трудное время. Построив мельницу он скупал у окрестных деревень мяту, чем наполнял их кошельки звонкой монетой. Производил ликёр, который ценился в столице. На эти деньги закупал зерно и помогал в голодные годы нуждающимся. Регион процветал. Мало того, прабабушка готовила лекарства для всей округи и лечила от недугов. В те годы не было такой медицины как сейчас, а прабабушка могла вылечивать как и людей, так и скот. Отчего в народе ходили шепотки о том, что она колдунья.

Беда пришла откуда не ожидалось. Во времена раскулачивания, волна ужаса прокатилась по стране. Это страшное время не обошло и семью Филомины. Дедушку и бабушку Мирианн сожгли в их доме, а мельницу вместе с другим имуществом забрали на благо отчизны. Позднее от мельницы не осталось и следа.

Родители бабушки бежали как можно дальше. Но пришла война. В первые годы их отец погиб на фронте, а мать пыталась хоть как-то прокормить детей. Бабушке с малых лет пришлось стоять за станком на фабрике, изготавливая патроны.

Мама также вспомнила и своё непростое детство. Как было тяжело, когда отец работал на заводе и каждый месяц уезжал на вахту. Пока они вдвоём с тётей Эвонной будучи школьниками готовили, стирали и убирали, заботились о маленькой сестрёнке Элеоноре. Но потом тётя Филомины решила завести свою семью и сбежала с молодым человеком оставив весь быт на Алексии. Девушка всегда думала, что именно в этом и была причина холодного характера матери. Её неумения любить. В четырнадцать лет она осталась одна с ребёнком шести лет, которого надо одевать, кормить и в садик водить. Плюс делать самой уроки, не забывая при этом обо всех делах по дому.

В то время Аурелия либо отбывала срок в колонии за мошенничество и оккультизм, либо носилась по стране, собирая семейные реликты. Бабушка Мирианн в те года тоже не особо горела желанием спасать детей своей сестры, ей надоела роль героя и она посвятила жизнь себе.

В маминых словах часто проскальзывала горечь и обида на родственников за то, что бросили её тогда, что ей пришло отказаться от своего детства, что она рано повзрослела. И что со своими детьми она так никогда не поступит.

Тяжелая тишина прервала поток воспоминаний. Женщина захлопнула альбом и пошла закрывать окна, а то квартира начала постепенно превращаться в морозилку.

Филомина тяжело вздохнула.

– Эта дурацкая приверженность к магии! Вся эта чехарда с поиском истины сгубила всю эту семью. Она не уберегла ни бабушек, ни прабабушек, никого, – холодно констатировала женщина с лёгкой ноткой злости и презрения. В воздухе повисла тяжёлая пауза и молчание, перебиваемое лишь задуваниями ветра от сквозняка, – Эта треклятое ведьмовство сгубило столько поколений. Её любовь к оккультному и частые ссылки в лагеря подкосили её здоровье. А сейчас забрали и её саму. Ну, надеюсь, на этом это всё и прекратится. Больше никакого волшебства!

Филомина сидела рядом с мамой, не зная, что сказать, какие подобрать слова. «Возможно, – думала девушка, – ей так проще с этим смирится, найти виновного в случившемся и ненавидеть за все несчастья.»А возможно, в её словах было нечто большее, чем просто ненависть к тому чем занималась её мать.

Громкий хлопок закрывающегося альбома, и пыль словно разорвавшаяся бомба разлетелась вокруг. Женщина поднялась и убрала хранилища воспоминаний на место. Обойдя комнаты и закрыв все окна, они решили начать крестовый уборочный поход с кухни и спальни. Перестирать все спальные принадлежности, тарелки, кастрюли и кухонный гарнитур, очистить ванную и туалетную комнаты, чтобы можно было на ночь остаться в квартире. А поутру продолжить. Филомина взяла на это две недели отпуска. Отец уехал в командировку, поэтому они с мамой могут делать всё, что заблагорассудится.

План был простой. Отмыть вначале всё первой необходимости, на чём спать и в чём готовить, после приняться за всё остальное. Пока Алексия отмывала раковину и перемывала посуду, Филомина снимала с кровати постельное бельё и разбирала комод со спальными принадлежностями напротив кровати.

Квартира бабушки была странным и удивительным местом, совмещающим несколько эпох и поколений.

Кухня была выполнена скорее в советском стиле с присущей простотой и эргономикой. Спальня по наличию резных растительных, животных узоров и природных тонов напоминало скорее лесную обитель с мягкими и тёплыми тонами в декоре. Ванная комната и туалет выполнены в минималистичном дизайне. А вот последняя комната представляла собой скорее архивное помещение в музее, где был собран различный, по словам мамы, хлам, хотя и не без него.

Окна спальни выходили на восток, у северной стены стояла огромная кровать с двумя тумбочками, на которой спокойно поместилось бы трое взрослых. Эту кровать бабушка покупала под заказ, выполнена она была тёмном дереве с резной спинкой и ножками с элементами животных и растений. Филомина любила в детстве, лёжа на этой кровати, разглядывать узоры и придумывать для них истории.

Напротив кровати располагался комод с постельным бельём и полотенцами, на котором стоял плоский телевизор, любимый атрибут внуков. Как и роутер, мигающий рядом с экраном, бабушка не особо чествовала, однако понимала, что время стремительно летит вперёд и важно следовать техническому прогрессу.

По бокам от комода стояли шкафы, наполненные одеждой, книгами и разными остальными вещами. Под потолком висела бронзовая люстра с плафонами в виде цветочных бутонов.

Однотонные обои светлого сливочного цвета добавляли ощущения тепла в комнату. А плотные шторы с прозрачными занавесками и растительным узором скрывали от палящих лучей восходящего солнца любителей поспать подольше.

Под кроватью было ещё одно таинственное место, клад.

Филомина с замиранием сердца залезла под кровать и выудила оттуда огромный лакированный деревянный резной ящик с медным замком, в который был вставлен ажурный ключик. Провернув его и услышав металлический щелчок, девушка с детским восторгом распахнула ларец.

Внутри были аккуратно и бережно собраны различные игрушки, от антикварных детских погремушек с бубенчиками до фарфоровых куколок в отдельных коробочках на бархатных подушках с вышитыми вручную платьицами с золотыми оборками. В ларце также хранились матерчатые куклы, вышитые, связанные или слепленные бабушкой и прабабушкой. Девушка вспоминала как часто залезала и брала этих куколок, отправляя их в путешествие по резным узорам кровати.

Бабушка никогда не покупала пластиковых кукол, считая, что они неживые, говоря, что сделанные своими руками куклы будут беречь детей от несчастий поскольку содержат частичку души той, кто сделал её. Хранит намерения и любовь даже через века.

Филомина спрята свой маленький клад снова под кровать и принялась за свои обязанности. Сняла постельное белье с кровати и вытащила все наволочки, пододеяльники и простыни из комода и отправила в стиральную машинку, сначала белые хлопковые комплекты, остальные же оставила на потом.

Из кухни раздался голос матери и девушка отправилась туда. На кухне она обнаружила уже несколько заполненных мусорных пакетов.

– Выкинешь? – мать не отвлекаясь продолжала мыть посуду и складывать чистую на сушилку.

– Что здесь? – девушка решила заглянуть в мешки и обнаружила там как и остатки продуктов, так и что-то ценное, бабушкины травы и волшебные мешочки, – Мам, так нельзя…

– Там всё мусор, его надо выкинуть.

– Но это же…

Девушка вытащила из одного мешка скрутки из травы, колбы, наполненные кристаллами и травами и некоторые тетради с заметками.

– Это. Всё. Мусор! – ледяной взгляд матери обратился на девушку, что по той пробежалась крупная дрожь. Алексия произносила эти слова, как набатный колокол который отмеряет время. Жестко. Чётко и безэмоционально.

– Нет, так не пойдёт.

– Что прости?

– Мам, бабушка собирала всё это долгие годы, нельзя же просто так всё это вот так вот это выбросить…

– Ты права, мешок с продуктами можно выкинуть в помойку, а остальное надо отвезти на дачу и сжечь.

После этих слов Филомина словно впала в ступор. Не такую реакцию она ожидала, как впрочем и не такого подхода. Ей казалось, что мама захочет сохранить хоть что-то из того, что оставила бабушка, а не уничтожить абсолютно всё, чем та занималась.

– Мам, стой!

– Что опять?

– Я… – Филомина старалась подобрать нужные слова, чтобы достучаться до матери и не вывести разговор в скандал, – Давай выкинем только то, что уже точно испорчено. Муку, макароны и что тут ещё…

– Фила, зачем тебе этот мусор? – впервые за многие годы в голосе женщины девушка услышала волнение и попытку понять.

– Мам, бабушка собирала это долгие годы, поэтому…

Алексия яростно швырнула губку в раковину, что вызвало выплеск воды и пены во все стороны.

– Вся эта ерунда до добра не доводит, – болезненно выдавила из себя женщина, кажется детские воспоминания и травмы до сих давали о себе знать. Ведь именно они обрушивались каждый раз, когда речь заходила о эзотерике. Все это время без мамы, которая была увлечена колдовством, что оставляла детей дома одних. Все эти бессонные ночи, когда за родным человеком приходили следователи, обвиняя в мошенничестве. Алексия старалась быть всегда сильной и никогда и никому не показывала своих слабостей даже себе.

– Хорошо, – сдалась Филомина, – Но давай выкидывать частями а не сразу всё?

Женщина сдержала слёзы и кивнула.

Звонок в дверь. Девушка отправилась проверить кого же принесло в столь солнечный зимний день.

– Добрый день, – улыбалась незнакомая женщина, когда дверь отворилась, что аж казалось её лицо вот вот треснет.

– Я могу Вам помочь? – недоумевала Филомина.

– Я живу внизу, на первом этаже, – женщина словно изучала своим пронзительным взглядом девушку.

– И? Мы Вас затапливаем? – прервала тишину девушка, не понимая, зачем эта незнакомка тратит её время.

– Нет, что Вы, просто хотела поинтересоваться, а где сейчас Аурелия? Пожилая дама, что живёт здесь? – каждое слово было слово яд, смазанный мёдом, женщина еле еле скрывала свою язвительность.

– Жила, – мама подошла к двери с мешками для мусора, незнакомка увидев мешки с выглядывающими из них магическими предметами заулыбалась ещё сильнее.

«Слава Богу ведьма померла», – словно шёпот услышала Филомина.

– А вы вообще кто? – неотступалась мама.

– Я соседка снизу и я…

– Мы вас не затапливали, у нас всё сухо, так зачем вы заявились сюда?

– Как грубо с вашей…

– Я просто пытаюсь выяснить причину того, что вы отнимаете наше время, – мама Филомины смерила её взглядом и улыбка на лице женщины поубавилась, – Ясно, всего доброго.

Захлопнув дверь и закрыв на два замка, она обратилась к своей дочери.

– Фила, не нужно общаться с незнакомыми.

– Но я…

– Эта женщина скорей всего пришла позлорадстовать. Ты разве не слышала, что она сказала?

– Я думала, – девушка стыдливо отвела взгляд, – думала мне показалось.

– Бабушку не все любили, многие считали её опасной а многие ждали когда… – замялась она, боль утраты все еще лежала тяжким грузом,несмотря ни на что, ей тоже было тяжко признать, что её мамы больше нет.

– Но… я не понимаю, бабушка же стольким помогла… она же…

– Не всем можно помочь как и не все заслуживают помощи, – женщина с тяжелым вздохом ушла в комнату и села на край кровати, девушка последовала за ней.

– Мам?

– Я же тебя не говорила никогда о том, как бабушка попала в тюрьму? – Филомина покачала головой, – В советское время и религия и ведьмовство приравнивались к оккультизму и резко пресекались как обществом так и государством. Храмы и монастыри разграбляли, а иконы использовали для растопок или помостов по весне. Бабушка была против такого, как и многие другие. “Оккультизм” в советское время мешал вступить в партию, найти нормальную работу и так далее. Тогда был важен материализм, который с утроенной силой насаждался обществу. Однако были и те, кто не гнушался ничем, чтобы добиться своей цели, – женщина начала нервно массировать костяшки на пальцах, пытаясь не выдавать своих чувств, – В общем, к маме, твоей бабушке пришла жена одного полковника, которая хотела, чтобы муж получил повышение. Только вот чтобы он получил повышение надо было сместить его начальника, а тот будучи в отличном здравии не собирался ни уходить, ни до пенсии ему было далеко. И та женщина пришла к бабушке с жуткой просьбой. Я до сих пор помню эту ссору. Женщина требовала, чтобы бабушка навела порчу и в течении полугода начальник скончался.

– Думаешь, бабушка была способна на такое? В смысле навести порчу…

– Сложно сказать, всё в мире происходит не просто так, – женщина словно цитировала слова своей матери, – Но та женщина не успокоилась и угрожала расправой. Грозилась сгнобить и её и её детей по лагерям. В итоге её одну признали виновной, нашлись и улики и свидетели и сфабрикованно дело по статье о мошенничестве, за что её отправили в лагерь.

– Думаешь, ей стоило согласится? Или…

– Я думаю, ей не стоило заниматься всей этой фигней, на первом месте должна была быть семья! Мы остались одни, отец еле еле вывозил на себе одном троих детей. А когда Эвонна сбежала со своим мужем, то я осталась одна ухаживать и за отцом и за Элеонорой, – в голосе Алексис слышалась обида и злоба на мать. Словно вся неудавшаяся жизнь и тяжелое детство вина лишь её любви к магии и всему оккультному. А может, это была обида за то, что мама уделяла ей меньше внимания, меньше любви, когда в ней так отчаянно нуждалась.

– Мам, – Филомина спросила, когда женщина уже выходила из комнаты и направлялась обратно на кухню, – Думаешь, бабушка могла бы такое сделать? В смысле с помощью колдовства забрать жизнь человека?

За вопросом последовала тишина. Но девушке хотелось знать ответ на него, хотелось знать, верит ли мама в магию.

– Каждый видит лишь то, во что он хочет верить, – Алексис покинула комнату, но напоследок попросила дочь выкинуть мусор.

Филомина какое-то время сидела на кровати раздосадованная ответом матери. В тот момент она ещё не понимала какая глубокая мудрость таилась в этих словах. Ей хотелось услышать то, что магия существует и бабушка действительно была ведьмой или медиумом способным сплетать судьбы или хитросплетения судьбы, но вместо этого девушка услышала лишь мудрствования матери.

С неохотой она почапала в коридор, где лежали мешки с мусором. Осторожно прошуршав пакеты, Филомина оставила ненужный хлам, а все магические артефакты осторожно спрятала на антресоль, чтобы мама не услышала.

Взяв оставшиеся пакеты, Филомина оделась и спустилась во двор. Снег во дворе серебрился под лучами холодного солнца. Девушка дошла до угла дома и сбросила весь мусор в контейнер.

Пока она возвращалась, увидела как женщина, вторгшаяся к ним в квартиру что-то обсуждает с пожилыми дамами у её подъезда.

Филомина хотела подойти и высказать пару слов, но потом решила не нарываться на скандал. Вслед она лишь услышала донесшийся сзади шепот: «ох, и как их только земля носит, ведьм этих…» Но девушка посчитала, что эти дамы не достойны её внимания и поспешила в квартиру, тем более настроения не было ругаться с ними.

На площадке уже стоял запах чего-то вкусного, видимо мама принялась готовить. Перекусив, они вместе решились перебрать и перестирать оставшиеся вещи в спальне. Часть одежды мама предложила отдать в добрые руки, а то что уже выносилось или продырявилось – выкинуть. Филомина не сопротивлялась этим действиям. Её волновало однако, когда они перейдут в кабинет.

После окончания разбора вещей, они открыли самую странную комнату в квартире, которая напоминала скорее музей и аптекарскую одновременно. У окна стоял резной письменный стол, который словно был выкуплен у одного из музейных поместьев. Резные элементы украшали его, а многочисленные ящики различных размеров, некоторые из них скрытые, хранили тайны предыдущей хозяйки квартиры. На краю стола стояла чернильница, а рядом с ней на подставке красовалось перо, украшенное у кончика фиолетовым ограненным аметистом.

У стены стоял шкаф с огромным количеством маленьких ящичков, на которых висели аккуратно сделанные подписи. У другой стены красовался платяной шкаф забитый всякой всячиной и книгами. Рядом с ним стоял мягкий диван, скорее напоминающий изрядно поизносившийся пылесборник. Бабушка часто спала именно на нём. Однако сейчас этот старичок видно уже своё отжил. Даже сидеть на нём было затруднительно, огромное количество комочков и потрескавшиеся местами сломанные балки. Единогласным решением было отправить этот доисторический артефакт пыли на свалку истории.

Разглядывая большой деревянный аптекарский шкафчик, стоящий справа от кабинетного стола, девушка вспоминала, как бабушка показывала ей африканские маски, отгоняющие злых духов, ведьмовские мешочки из бархата с пентаграммами из Европы, а также камни и минералы из разных стран. На больших нижних ящиках аптекарского шкафа она видела этикетки, на которых каллиграфическим почерком бабушки виднелись надписи «для свечей», «амулеты», «защитные шкатулки» и так далее.

Неподдельный детский интерес разгорался внутри Филомины. Внутри всё сгорало от нетерпения и желания порыться во всех этих ящичках, перебрать их, рассмотреть повнимательнее каждый камешек или каждый амулет, привезенный бабушкой с различных концов земли. Однако детский интерес разбился вдребезги от холодного взгляда матери с толикой презрения и отвращения. Девушка понимала, что она потребует выкинуть это всё на помойку, что у неё уже есть планы по освобождению квартиры от всего хлама. Только вот что для одного мусор, для другого сокровище.

Тем более девушка понимала какой болью в сердце матери отзывается этот оккультизм и магические артефакты. Ведь бабушка обменяла всю эту коллекцию за родительство и семью. В погоне за магией её никогда не было дома, она всегда горела знаниями о тайне мироздания, при этом собственные дети её не сильно заботили. А когда стали заботить, то было уже поздно, так как дочери выросли и пошли собственным путём, редко навещая мать.

Филомина не могла так поступить с мамой, не могла разбить сердце и сказать, что её тоже тянет к волшебству. Но и выкинуть всю коллекцию было бы предательством бабушки, ведь она заплатила за неё самую высокую в мире цену, поэтому девушка предложила повременить с разбором этой комнаты и пока просто привести её в порядок, вытереть пыль, убрать явный мусор и вымыть полы. Алексия нехотя согласилась, ведь уже начинало темнеть, а значит надо было убрать то, что уже начали и приготовить ужин. А с утра с новыми силами приняться за остальное.

Первая ночь в квартире бабушки без неё самой.

Алексис пожелала дочери спокойной ночи и сновидений на новом месте, после чего отвернулась на другой бок и сладко засопела.

«На новом месте приснись жених невесте», – с улыбкой на лице прошептала Филомина. Это было жутким лукавством, ведь девушка уже ночевала в этой квартире, когда была маленькой. Хотя и такой огромной кровати тогда ещё не было, поэтому, возможно, суженный и появится.

Но сон всё не шел. Странное чувство возникало у девушки. Словно кто-то из непроглядного мрака квартиры смотрит на неё. Словно они тут не одни.

Филомина схватила с тумбочки свой телефон и включила фонарик. Обойдя все комнаты и повключав везде свет, кроме спальни, девушка убедилась, что они тут одни. Возможно, все эти разговоры про оккультизм взбудоражили неспокойный разум. Девушка выключила свет и вернулась в постель.

Гробовая тишина стояла в квартире. Даже с улицы не доносилось никаких звуков. Но сон не шёл. В углу кровати раздалось странное шуршание. Скрежет. Словно что-то карабкалось по деревянной ножке кровати цепляясь когтями.

Страх сковал тело девушки и та не могла сделать ни движения. «Мне все это кажется, ничего нет», – отгоняла она от себя страшные мысли, закрыв крепко глаза. Скрежет прекратился. Филомина на мгновение выдохнула. В следующий миг она почувствовала давление и услышала шуршание на постели.

Страх и паника отворили её глаза. Что-то тихо приближалось. К ней! По кровати! Крупная дрожь колотила всё тело.

Паническая атака переросла в инстинкт выживания, девушка мигом дотянулась до торшера и врубила свет.

– Выключи, – недовольно пробухтела мама.

– Секунду, – девушка не обращала на неё внимания, её взгляд был прикован к одеялу, он словно выискивал доказательства присутствия незваного гостя. По какой-то странной для себя причине Филомина не хотела вмешивать маму в свои возможно иллюзии, думая, что рассказав маме она услышит очередное непонимание и критику.

Оглядевшись, девушка заметила небольшие углубления на постели, словно кто-то незримый шёл к ней, но испарился при свете. Или же это так и было тут? Неровности на одеяле. “Да, скорей всего почудилось,” успокаивала себя Филомина. Ведь они тут одни. Не может же быть такого, что кто-то невидимый шастал по кровати. Такого просто невозможно!

– Спи давай, – ворчала сбоку мама. Девушка поспешно выключила свет, свернулась калачиком под одеялом, пытаясь отбросить все бредовые мысли из головы. Сон не шёл, но усталость брала своё, и вскоре метающийся разум погрузился в сладкие объятия Морфея.

Филомина обнаружила себя на лесной поляне. Лунный свет пробивался сквозь листву и озарял фигуру впереди. Юноша повернулся. Легкий ветерок ласково развевал его белые уложенные назад локоны. На выразительном лице с благородными чертами, четко очерченными высокими скулами, прямым подбородком и аристократичным носом горели красные глаза, в которых читалась стальная решимость и глубокая боль. Его мрачная красота и опасная улыбка внушали страх и трепет. Сердце колотилось сильней с каждым шагом его кошачьей походки. Дрожь пробежала во всём теле как только он приблизился к девушке. И в момент мир вокруг словно замер. Сердце остановилось, дыхание замерло.

Он ласково провёл по её лицу, убрав с лица пряди и нежно притянул её к себе за талию.

“Какой интересный сон, как жаль что он закончится с рассветом”, – в мыслях взгрустнула Филомина, продолжая любоваться изящными чертами лица своего ночного гостя, пытаясь запомнить каждую деталь, чтобы воспроизвести его лицо на листке бумаги по утру. Ах если б только…

Громогласно зазвенел будильник. Прекрасное сновидение развеялось от холодного света пробивающегося сквозь занавески.

– Доброе утро! – огласила мама, распахнувшая окно новому дню и открыв форточку для проветривания помещения, – Как спалось?

Филомина пробухтела что-то невнятное.

– Хорошо, тогда поднимайся, нам надо сегодня перестирать шторы и разобрать хлам в кабинете.

Угукнув очередной раз, девушка нехотя почапала в ванную. Видок был под стать фильмам ужасов. Кучерявые волосы сбились на один бок и торчали торчком. На бледной коже лица красовались два красных глаза с подчёркивающими синими мешками под ними после бессонной ночи.

“Ох уж эти пробуждения, – подумала Филомина, – Каждое утро выглядишь словно болотная карга!” Девушка взялась за косметичку с ванными принадлежностями и начала приводить себя в человеческий вид.

С кухни потянуло запахом кофе и жаренных тостов.Филомина закончила приводить себя в порядок и убрала все принадлежности обратно. Ей что-то вспомнилось, кажется, она пыталась что-то не забыть. Кажется ей снилось что-то интересное, но в воспоминаниях словно тёмное пятно.

“Если забыла, значит не особо то оно и важное было.”

Девушка рысью проскочила на кухню, в надежде успеть на всё теплое. На столе уже красовалась тарелка французских тостов, нарезанные фрукты и две чашки кофе. Алексия действительно умела всегда приготовить что-то вкусненькое из практически ничего. Бабушка говорила, что таким образом она раскрывает свою магию, но мама всегда отнекивалась от этих слов.